Хозяйка Горячих ключей

— Елизавета Глебовна, - быстро ответила та и продолжила о своих знаниях и умениях, а Саша разглядывала ее белое лицо с синими глазами, губами бантиками, веснушками, которые она вероятно пыталась скрыть пудрой. А когда она поворачивалась так, что лучи зимнего солнца из окна освещали ее сзади, то рыжие кудрявые волосы вокруг лика горели, как оклад на иконе.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍33.

После скромной и задумчивой Софьи ехать с Елизаветой было не то чтобы некомфортно, но странно. Женщина тридцати «с хвостиком» лет, как выразилась она о себе, вела себя словно шестнадцатилетняя: искренне восхищалась мелочами, ухала, как сова от рассказов Саши о пансионате, а потом и вовсе хохотала, когда Саша рассказала о Елене и о том, как девочки поменяли ее поведение.

Мальчик, в отличие от матери, был тихий и задумчивый. Он всю дорогу читал книгу, долго и внимательно слушал Макарыча в кабине паровоза и сам напомнил матери, что пора бы отстать от девушки и пойти спать. Саша долго перед сном думала о Елизавете, которая перевернет их тихую и размеренную жизнь с ног на голову. А когда она вспоминала Ивана, мальчика, которому и правда оказалось шесть лет, то все больше он ей напоминал кое-кого жившего, как сыч со своими книгами, размеренной и аккуратной жизнью.

Иван, не спрашивая,бросился помогать ребятам с разгрузкой, потом попробовал самостоятельно вынести их с матушкой чемоданы, пока она неугомонно щебетала о воздухе и прекрасной природе, медленно допивая чай и не думая о том, что коляска уже ждет их, а Саша в пальто с ридикюлем стоит на платформе.

— Вы не злитесь на нее, она на самом деле очень добрая, только заполошная, когда не надо, - тихо прошептал Иван, неохотно отдав тяжеленный чемодан мужчине, приехавшему встретить хозяйку и новую учительницу.

— Я не злюсь, дорогой. Ты молодец…

— Кому-то нужно быть серьезным, - ответил Иван, и Саша с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Выходило у него это как-то по-киношному, как в старых послевоенных фильмах.

— Иван, надеюсь, мне не придется за тебя краснеть, - Елизавета наконец выбралась из вагона и медленно шагала, Она вдыхала воздух и, прикрыв глаза, бормотала, что этот аромат прекрасен, как сливочный кисель.

— Я тоже надеюсь, - прошептал Иван, но Саша услышала и положила свою руку на его плечо.

— Не переживай, Вань. Ты не в ответе за других людей. Привыкай думать иначе, ведь это матушка должна заботиться о тебе, а не ты о ней, - прошептала в ответ Саша, уверенная, что без умолку болтающая Лиза слышит только себя.

Иван в первый же день стал любимцем не только домашних, но и девушек, которые через неделю должны были уехать. И теперь еще глубже переживали скорый отъезд.

— Иван, ты просто обязан пойти с нами на танцы, - после купания заявила Айгуль. Вынуть его из воды смогли лишь обещанием, что вечером при звездном небе они снова разрешат ему залезть в воду.

— Думаю, это лишнее. В десять часов я читаю матушке книгу, - начал было он, но Елена перебила, как всегда, не дослушав:

— Она и сама почитает. Не ты должен укладывать ее, да и мы заканчиваем танцевать в девять. А потом идем купаться. У тебя уйма времени на эти твои укладывания.

— Ты права, но она ничего не сможет без меня, - заявил мальчик.

А Саша все больше боялась следующего дня, когда при прогулке Лаврентич услышит ее не замолкающую ни на секунду речь новой учительницы и вовсе откажет Саше от дома.

За столом Дарья словно помолодела лет на десять, суетясь с Иваном, словно тот сам и ложку держать не мог. То драников ему подложит, то сметаны подольет. А тот ел молча, благодарно кивая головой за лишнюю порцию киселя и тайком от всех переданную ему конфету.

Степанида Ильинишна с горящими глазами уговаривала Елизавету переселить мальчика в ее крыло, чтобы Дарья заботилась о нем, а «вы, Лизонька, могли бы заниматься девочками».

«Матушка, похоже, поплыла. Не ровен час, и с меня начнет требовать внуков. Это хорошо, что здесь появился Иван. Первое время побудет «отвлекающим фактором», - подумала Саша и решила поработать, пока девушки знакомятся с новой учительницей, пообещавшей показать им все, что умеет.

Листы с данными на новых девушек уже лежали на столе в кабинете. Василий своими словами описал, кто они, кто их родители и возможность того, что кто-то из них может оказаться тем самым «разведчиком». Саша внимательно прочитала все десять, но ничего особенного не нашла. С этой группой у нее получится выдать всем зарплату, докупить все необходимое и даже останется хорошая сумма прибыли. А после того, как пять первых девушек вернутся домой, пансионат и вовсе станет местом паломничества «золотой молодежи».

Убрав листы в большой отцовский сейф, она закрыла его и поднялась в зал, посмотреть, чем все занимаются. Теперь в сейфе хранились все документы ее и матушки, деньги, а также карточки на каждую гостью, которые она велела вести Василию.

— И вышли воды из берегов большого моря, и сушей остались лишь части гор, - каким-то не своим голосом читал Иван. Девушки сидели на одеялах, расстеленных на полу. Кто-то лежал на боку, подставив кулак под голову. А Лизонька сидела за роялем и аккомпанировала сыну, создавая еще более гнетущую обстановку к роману.

Саша обратила внимание на то, как все внимательно слушают, а Айгуль и вовсе, прикрыла ладонью лицо от ужаса.

— Мда, надо присмотреться к этой семейке, - тихо сказала Саша, выйдя в коридор.

— Санна Прохоровна, Санна… - полушептала, полукричала Авдотья с первого этажа, когда увидела на лестнице Сашу.

— Тихо ты, Авдотья, видишь ведь, я иду, - приложив палец к губам, ответила Саша и поторопилась спуститься, чтобы та прекратила нервничать. – Что случилось? Пожар?

— Нет, Бог уберег. Нам тут этого не надо, - перекрестившись, ответила испуганная Сашиными предположениями женщина. – Гости к вам, гости, понимаете? – она почти схватила Сашу за рукав, но та успела увернуться и зыркнула на Авдотью.

— Кто там? Откуда? На поезде утром приехали мы. Дороги больше нет, - и только когда сама она проговорила все это, поняла, почему Авдотья так перепугана: никогда в Пятигорье не было нежданных гостей.

— Не знаю, требуют хозяйку.

— «Требуют?» Так их несколько? – Саша почувствовала, как сердце заколотилось.

— Двое мужчин и один с ними, вроде как помощник или слуга, - шептала Авдотья, все больше округляя глаза.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Василий в доме? А Иван с мужиками где? – быстро вспомнила Саша всех мужчин, что сейчас были в поместье.

— Василий к Лаврентичу ушел, а мужики на конном дворе.

— Беги за ними, и Василия тоже веди. Где твои гости? – Саша осмотрелась в пустой гостиной.

— Дак… это… я велела на улице ждать. Так и сказала, мол, хозяйка приказала никого не впускать без ее ведома, - Авдотья удивленно зыркнула на Сашу.

— Оденься и иди. Приведи Василия. Остальные пусть у дома будут. Мало ли что, - Саша подошла к двери и, натянув улыбку, дернула ручку. Мимо проскользнула накинувшая на плечи огромную шаль Авдотья.

На широкой дорожке, ведущей к источникам от центрального входа, и правда стояли трое мужчин. Все высокие, бородатые, с большими рюкзаками за плечами. На ногах у них были валенки, а на поясах висели сплетенные из лозы «подносы», как сначала назвала их Саша, но потом поняла, что это снегоступы.

— Добрый день, - упавшим голосом поздоровалась она. – Кто вы и как сюда дошли? – поинтересовалась она и, переводя взгляд с одной заиндевелой бороды на другую, остановилась на темных, почти черных, как смородина, глазах. Даже сквозь завьюженную бороду на пол-лица Саша поняла, что мужчина улыбается.

34.

Как говорится: «С корабля на бал». Нужна были пара дней, чтобы привыкнуть к Елизавете в поместье, а тут еще и это! Саша замерла перед людьми, которые, судя по выражению лиц, знали ее и были рады встрече. Она моментально перебрала в голове все варианты, одним из которых был связан с батюшкой Саши. И было бы глупо не узнать его сейчас. Глаза выискивали знакомые по фото черты, но с инеем на бровях и бороде мужчины выглядели почти идентично.