Хозяйка Горячих ключей

— Я дальше Николая Второго и не помню ничего, да и бабские россказни, знаешь, - Саша сделала такое лицо, когда хотят сказать, что мол, «так себе». – Ты, гляжу, хорошо историю знаешь. Расскажи, а? Хоть кратенько.

— Чичас мне перед дорогой надо пару-тройку часов отдохнуть, да и тебе, девонька, тоже советую. А как тронемся, я за тобой Данилу пошлю. Мы нонеча одни едем, так что хучь всю ночь напролет могу балаболить. Это и хорошо - сон отбивает, - машинист дал понять, что надо уходить. Саша, улыбнувшись, тоже встала и принялась убирать со стола.

Ждать четыре часа рассказа о том, что ее интересовало было невозможно, хоть и заселилась она сегодня в единственное хорошо меблированное купе со всеми необходимыми удобствами.

Олюшке вопросы по истории она не задавала. Та лишь кратко описала устройство нынешнего общества. А Софья рассказала о Тюмени, которая нынче процветала и росла вширь, как и положено столице. За последние пятьдесят лет царь, Николай Третий много сделал для развития глубинки. Урал и Сибирь стали центром Империи, а окраины, щедро напичканные военными городками, легко могли отразить нападение извне.

Только вот, как утверждала Ольга, никто бы и не рискнул напасть на эти земли. Потому что во всех остальных странах, даже если объединятся, нет такого количества народа.

Побродив по комнате, Саша решила осмотреться в поезде повнимательнее. Спальня и зал тут были, конечно, прекрасными, а вот если возить даже пять человек, то ехать им придется, как ехали Саша с матушкой. Привыкшим к достойной обстановке, это первое знакомство с ее компанией может очень даже испортить впечатление.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍«А что, если забрать отсюда слишком уж пафосную кровать и стилизовать все в такой же манере, как решила обставить комнаты?» - подумала Саша.

Из этих двух огромных купе могут получиться прекрасные общие. В каждом уместится по четыре человека. Хорошие матрасы и постель сделают свое дело. Минимализмом в этом мире даже и не пахнет.

«А мы на него и сделаем ставку», - решила Саша и, вернувшись в хорошо прибранную комнату с большой кроватью и мягкой периной, решила прилечь на несколько минут. И моментально заснула. А когда поезд тронулся, даже не услышала, как Данила тихо постучался, а потом заглянул, чтобы проверить, на месте ли хозяйка.

19.

Проснулась Саша на закате. За окном единой снежно-зеленой массой плыли леса, и сквозь редкие пролески пробивался красный цвет заходящего солнца. Перестук колес добавлял этой панораме уюта и какой-то необъяснимой радости от увиденного.

Саша накинула пальто и направилась к кабине машиниста, надеясь, что начатый вечером разговор с Макаром продолжится.

— Проснулась, девонька? – Макар вместе с сыновьями был в кабине. Старший заменял его, а отец с младшим пили свежезаваренный травяной чай.

— Да, совсем не собиралась заснуть, а эти звуки дороги, будто специально для сна и созданы, - Саша присела на очень низкий табурет, а Илья, младший сын Макара, тут же налил ей из пузатого медного кофейника в железную кружку ароматного отвара.

— Решили не будить вас, хозяйка, - скромно добавил Илья. - Вы ведь весь день на ногах. А зачем это столько досок? Неужто забор решили поставить вокруг поместья? – он хмыкнул и улыбнулся, и сразу же стало понятно, как он похож на мать, ту самую женщину, что встречала их на станции в Пятигорье.

— Нет, что ты! – отпив горячий напиток, ответила Саша. – Я хочу из них сделать кровати.

— Куда вам столько? – не удержался от вопроса старший Данила.

— Думаю, пора из поместья делать лечебницу. Только немного не такую, как в Кисловодске.

— Неужто, думаете, к нам сюда, в такую даль кто-то захочет поехать? – сдвинул брови Макар. Но потом словно очень важная мысль пришла в его голову, и он посветлел лицом. – Было бы хорошо, а то состав простаивает и как-будто даже болеть начинает, когда стоит на путях, заметённый снегом.

— Я согласна, Макар, любой технике, как человеку, нужно движение. А ваш поезд, он как сердце для нашего Пятигорья, - Саша обратила внимание, как машинист внимательно слушает ее слова о его любимом поезде. – Он поддерживает жизнь в поместье, привозит людей, да и все необходимое тоже.

— Красиво сказала, хозяйка. По-моему, от твоих слов он даже быстрее побежал, видишь? – машинист указал куда-то в темноту.

— Да, наверное, он нас слышит и понимает. И чувствует, как ты его любишь, - засмеявшись, ответила Александра.

— Вот сейчас я вижу, что ты самая что ни на есть настоящая Александра Прохоровна – дочь своего отца, - на последних словах Макар погрустнел.

— Скучаете по нему, небось? – она говорила тихо, чтобы не разрушить этого уютного чуда внутри кабины, где они все сидели.

— Как же не скучать. Все порывался отправиться дальше в горы, ведь кто-то же должен знать, где он пропал. Не верю я в то, что мог он в дороге погибнуть, вот не верю, и все.

— Расскажи мне, Макар, зачем он туда пошел? И куда конкретно? Я ведь ничегошеньки не знаю о его пропаже.

— Весна ведь в прошлом годе теплая стояла, горы быстро высохли. До грузинского княжества может неделя дороги, не больше. Напрямую-то нет пути. Наша железка самая дальняя, что есть. А ехать вокруг он не хотел. Говорил, что такие красоты нельзя объезжать стороной, - машинист заменил сына в своем рабочем кресле. Пареньки отправились подкинуть угля, а Саша села в соседнее достаточно удобное кресло, которое покачивалось на рессорах.

— А зачем он туда пошел? – дождавшись, когда тот замолчит, спросила она.

— Даже Василий говорит, что не знает, хотя знает, как и я. Князь там живет. Тоже не в самих городах, а в долине в поместье, как и батюшка ваш, но туда только пешком от ихней цивилизации. Получается, они с ним, как два дикаря, отдалились от народа в глушь, а друг к другу приблизились. Там ущелье есть. По нему дорога узкая, почти тропа козья. На лошади можно проехать, говорят. Но батюшка ваш сказал, что нельзя, ибо есть в ущелье место, где лошадь не провести. А объезжать – еще пара дней.

— Понятно. Так зачем же пошел-то? Да и к кому точно? Вы знаете?

— К князю Ясенскому, - и тут Макар почему-то глаза опустил, будто дело в чем-то стыдном.

— Продолжай, Макар, - не отставала Саша.

— Ждал его тот князь с предыдущей осени. А у батюшки вашего дел было с этой дорогой – не перелезть. Да еще и дом доводил до порядка, - снова как-то резко замолчал Макар. Но Саша не собиралась довольствоваться этим.

— И? Так зачем они встречались?

— Может, и неправда, да только… говорил он как-то между делом, что собираются они с князем тем детей своих поженить, - Макар резко замолчал и посмотрел на Сашеньку то ли с тоской, то ли с сожалением.

— Это меня, что ли? Замуж выдать за князева сына? – Саша вдруг начала понимать, о чем шел разговор и почему Макар «жевал» пластинку.

— Выходит так, раз вы его единственная дочка.

— А матушка об этом знает?

— Не думаю. У Степаниды Ильинишны ведь характер-то какой… ничего она не может утаить. Ни от тебя, ни от Дарьи своей. Наверное, он не говорил о том с супругой, чтобы раньше времени она…

— Не растрепала, - закончила за него Саша.

— Как-то так, да…

— Ладно. А дорогу ту проверяли? Кто-то знал о ней?

— Так проводник его, помощник был по дому Алексей Иверьев. Он с ним и пошел.

— Так значит не один он пошел. А оружие какое было? Лес ведь…

— Конечно! Два ружья хороших, патронов масса, хоть на медведя иди, хоть на лося. Поэтому есть и сомневающиеся, что сгибли в пути, - Макар оживился, показалось, даже щеки у него покраснели от разговора о батюшке. – А вот в плен взять могли!

— Неужто не искали? А кто в плен-то мог взять? Князь?

— Ну чего ты? Как же, князь, считай, дядька Николая Владимирыча, вред ему нанесет!

— Николая?

— Царя нашего! Николая третьего! Князь Ясенской дядя ему по матери. Оттого и князь. А искать, искали. Князь даже письма слал, чтобы убедиться. Говорят, собирал народ, да по тому ущелью аж до осени его искали.