Связанные вечностью

— Ай! — вскрикнула она, выпуская боль как от тысячи раскалённых кочерёг.

Кийо дёрнулся на кровати, словно ощущал её боль, его веки дико трепетали. Кровь потекла из раны. Рана медленно закрывалась. Достаточно медленно, чтобы она дала ему кровь. Избавившись от клинка магией, Ниам забралась на кровать, сунула другую руку под Кийо, заставила его прижаться губами к её зияющей ране. Кровь испачкала его губы.

— Пей, Кийо! — умоляла она, боясь, что рана закроется слишком быстро.

Он охнул, но не проснулся.

Надеясь, что он простит её, Ниам послала удар адреналином по его сердцу магией. Его глаза открылись, рот приоткрылся с хриплым выдохом. Ниам использовала момент и прижала запястье.

— Пей, черт возьми.

Глаза Кийо вспыхнули с пониманием, и он прижался ртом к её запястью, но старался не задевать зубами. Через секунды вены на его лице пропали, дюйм за дюймом, а потом исчезли. Он отпустил её, кровь испачкала подбородок. А потом он прищурился, глядя на рану, которая не начала закрываться.

— Что ты наделала? — прорычал он.

Их взгляды пересеклись, и она пожала плечами.

— Спасла тебя от вечности агонии. Не за что.

ГЛАВА 28

Хмуро глядя на медленно заживающую рану на запястье Ниам, зная, что шрам останется навсегда, Кийо не знал, кричать на неё или поцеловать. За мгновения до этого он плавал в красных глубинах лихорадки и забвения, уверенный, что был потерян в этом навеки. Теперь ощущал себя невероятно сильным с исцеляющей кровью Ниам в теле.

Она применила железо на себе.

Ради него.

Он оторвал взгляд от запястья, которое всё ещё сжимал в ладони, и увидел решимость на её лице.

И он влюбился.

Кого он обманывал?

Это происходило днями.

Он боролся с этим на каждом шагу.

Задевал её.

Отталкивал.

Но, испытав худшую боль в своей долгой жизни мучений, хуже первого превращения в оборотня, Кийо не понимал, почему так боролся. Он просто знал, думая, что она в опасности из-за него, не мог это вынести. Он терпел невыносимое сто пятьдесят лет, но знал, что если очнётся и поймёт, что укусил и убил Ниам Фаррен, попросит Фионна Мора найти способ оборвать его жалкое существование.

Причиной его существования стала Ниам. Его страсть к ней, желание защищать её, способность делать это, и факт, что мир нуждался в ней. Её безопасность была важнее всего. Его чувства не изменятся от признания. Зачем бороться с ней?

Кийо был упрямым и замкнутым, но не глупым.

Незаметно, верностью, теплом, состраданием, светом, силой и чистотой сердца Ниам стала для Кийо смыслом жизни.

Он удивлённо смотрел на неё, не зная, как сказать всё это, но зная, что хотел показать ей.

Громкий стук в дверь номера нарушил момент. Он уловил знакомый запах и приподнял верхнюю губу в оскале.

— Это Сакура.

Эмоции пропали с лица Ниам от упоминания его бывшей любовницы. Она нежно убрала ладонь из его руки. Порез на запястье зажил, но след был красным, воспалённым.

— Я наложила чары уединения, чтобы никто тебя не слышал ночью, так что она тут не из-за новостей из отеля.

В дверь ещё пару раз громко постучали, и Сакура заговорила на японском. На обычной громкости, зная, что он её слышал.

— Открой дверь, Кийо, или я её выбью.

— Что она сказала?

— Открыть дверь. — Он встал с кровати, поражаясь тому, каким энергичным был после исцеления Ниам. Он даже не осознавал, что был полуголым, пока шёл в гостиную, но энергия затрещала вокруг, ткань зашипела на коже. Он запнулся. Теперь на нём была футболка, а не только штаны пижамы.

А потом Кийо понял, что его волосы не щекотали подбородок. Они были в пучке.

Он оглянулся, Ниам стояла на пороге, выгнув бровь.

— Что? — Он ухмыльнулся и указал на футболку. Ниам пожала плечами. — Я думала только о твоей скромности.

Он указал на волосы.

Ниам покраснела и отвела взгляд.

— Ну, да. — Он улыбнулся от её плохо скрытой ревности, радуясь этому больше, чем должен джентльмен.

Она пожала плечами, всё ещё не глядя ему в глаза.

— Я убрала и свою кровь с твоего подбородка.

От напоминания, что она сделала для спасения его жизни, ему захотелось бросить её на диван и хорошенько отблагодарить. Оргазмами. Множественными.

— Кийо!

Скрипнув зубами от нетерпеливого вопля Сакуры, он прошёл к двери и распахнул её.

Сакура стояла во главе небольшого отряда, куда входил и Харуто.

— Чем могу помочь?

Она прошла мимо, покачивая бёдрами, в комнату. Кийо отошёл, вздохнув, Харуто и четверо мужчин и одна женщина последовали за своей альфой. Они встали в ряд у стены, смотря вперёд, словно много раз репетировали такое поведение. Наверное, так и было.

Кийо закрыл дверь с грохотом и пересёк комнату, чтобы встать рядом с Ниам, пока Сакура пронзала её темными глазами. Харуто был у спины Сакуры, всегда защищая.

— Где Дайки? — спросил Кийо, скрестив руки на груди. — Всё ещё приходит в себя?

Глаза Сакуры опасно вспыхнули. Она ответила на английском:

— Полная луна убрала остатки его ран.

— И ты пришла мстить? — Он в этом сомневался.

— Если Дайки хочет выставлять себя дураком, это его дело. И последствия — его дело.

Очаровательное поведение для пары.

— Тогда почему ты тут?

— До меня дошёл слух, что вчера утром у тебя была странная встреча в садах Кокьё. Я узнала бы раньше, если бы не последняя фаза прошлой ночью. И… — Она шагнула к ним, Кийо, не думая, закрыл собой Ниам. Он видел ненависть на лице Сакуры, но она быстро скрыла её за злой ухмылкой. — Что за рыжая, и что она тебе вколола?

Он холодно смотрел на Сакуру. Вряд ли у неё были улики, кроме слухов.

— Я не знаю, о чём ты говоришь.

— Тебя видели, Кийо. Не ври мне.

— Я не вру. Если кто-то думал, что видел меня, ошиблись. Мы с Ниам только вернулись с гор. Полная луна, — напомнил он. — И разве я выгляжу как пострадавший от чего-то? — Благодаря Ниам, он выглядел здоровым. — Что случилось в садах? — спросил Кийо.

Сакура была альфой не просто так. Хоть она позволяла эмоциям и ревности к Ниам проступать на поверхности, обычно она хорошо скрывала эмоции. Маска была на её лице и сейчас.

— Не важно, если ты не был вовлечён.

— Не был.

Она взглянула на Ниам.

— Странно. Описание совпадало с тобой и твоей махоцукай. Хотя она изменила волосы. Не то, чтобы это ей придало больше очарования.

Кийо насмешливо покачал головой.

— Ты — волчица, Сакура. Тебе не идёт кошачья вредность.

Напряжение в комнате сгустилось от гнева.

Харуто фыркнул и шагнул вперёд, но Сакура подняла ладонь, чтобы остановить его.

— Он прав. Оставь это. — Она утомлённо вздохнула, изумление блестело в глазах, когда она пересекла расстояние между ними. Пока она смотрела на него, ностальгия согрела лицо. — Только ты говоришь мне правду. Даже Дайки не делает это, пока не ревнует, а это он делает утомительно часто. Я хотела бы, чтобы ты остался со мной, Кийо-чан.

— Я был честен с тобой.

Сакура опустила взгляд и прижала ладонь к его груди над сердцем.

Он ощутил всплеск эмоций Ниам за собой, даже не был потрясён тому, что ощущал ревность, гнев и обиду. Ему было не по себе. Хоть знал, что лучше разбираться с Сакурой, позволяя ей флирт, Кийо сжал её запястье и убрал. Это удивило и разозлило её, она пошатнулась на каблуках.

— У тебя есть пара, — тихо сказал он, — который заслуживает твоего уважения.

— Я — альфа, — едко ответила она. — Я могу заниматься сексом, с кем хочу. Если только это тебя останавливает… не переживай. Моя стая ничего не скажет Дайки. Я попрошу их уйти, они заберут отсюда махоцукай, и мы останемся одни.

— Нет.

Он ощутил облегчение Ниам за спиной. Собственничество сдавило мышцы. Он хотел, чтобы Сакура ушла. Чтобы все покинули комнату, и он мог быть один с Ниам.

— Нет? — Она приподняла бровь, словно не слышала такое слово ни разу в жизни. Кийо не ответил. Он ясно выразился в первый раз. — Ты знаешь, сколько волков умерли бы, чтобы я побывала в их постели?