Обладать и ненавидеть

Просто смешно. Это всего лишь телефонный звонок, упрекаю я себя.

Я больше не позволяю себе никаких отговорок, чтобы его отложить. Конечно, у меня пахнет изо рта, и мне бы не помешало помыться, но Уолт не узнает об этом по телефону. Я сажусь, прислоняюсь к изголовью кровати и нажимаю вызов.

Отец небесный! Мои потовые железы работают на всю катушку — так, что ладони едва удерживают телефон. Господи боже.

Когда соединение устанавливается, я резко вдыхаю.

А потом звучит его голос:

— Алло?

Я запинаюсь, стараясь говорить одновременно быстро и членораздельно.

— Мистер Дженнингс, доброе утро. Э-э…

— Я Уолт, — с легким раздражением перебивает он.

— Ах да. Извини. Просто продолжаю видеть мистера Уолтера Дженнингса II во всех этих юридических документах, которые я читаю… вот и запуталась.

Наступает пауза, во время которой он должен сказать что-нибудь доброе, мягкое, чтобы мне стало легче, но этого не происходит. В трубке стоит тишина.

Черт возьми, все идет не очень-то хорошо.

— Я, э-э, я знаю, что должна связываться с тобой только в экстренных случаях…

Даю ему шанс рассмеяться и развеять это недоразумение. И снова никакого смеха. Никакого прояснения.

— Просто мне нужно кое-что обсудить с тобой, и я подумала, что лучше поговорить напрямую, а не через Мейсона.

— Подожди, — произносит Уолт. Его голос становится тише, как будто он отодвинул трубку. — Андре, я скоро перезвоню. Да, я знаю. Дай мне пять минут. — Затем он снова обращается ко мне, громко и четко: — Что тебе нужно, Элизабет?

Похоже, он не очень доволен.

— С кем ты разговаривал?

— По работе.

— О… — Я бросаю взгляд на часы возле кровати. Сейчас только 7:23. — Но еще рано.

— Андре возглавляет сингапурский филиал «Диомедики». У него уже не рано.

Пристыженнно зажмуриваюсь. Я даже не подумала, что Уолт, скорее всего, уже начал работать.

— Тогда давай я перезвоню позже! Я не думала… Черт. Извини. И еще извини за то, что несу бред!

— Ты уже прервала меня. Повторный звонок этого не исправит. Так о чем ты хотела поговорить?

— Я насчет трастовых выплат…

Он тяжело вздыхает, будто ожидал этих слов.

— Я не уступлю ни на…

— Дело не в сумме! — спешу внести ясность. — Дело в… ну, я хотела спросить, можно ли как-нибудь договориться?

— Что ты предлагаешь?

— Я готова отказаться от своей выплаты, если ты согласишься подписать для меня договор на квартиру.

Он отвечает не сразу, и я жалею, что мы не общаемся лицом к лицу. Тогда я бы могла попробовать догадаться, о чем он думает. Он удивлен, что я готова отказаться от денег? Раздражен тем, что я пристаю к нему, пока он на работе?

Узнать возможности нет, но я терпеливо жду, пока он ответит.

— Напиши Мейсону адрес квартиры, а также контактную информацию твоего риэлтора.

У меня отвисает челюсть.

— Ты серьезно?!

— Я еще не сказал «да». Напиши Мейсону, а дальше посмотрим.

— Хорошо, отлично! Спасибо! Хорошо, а теперь я тебя отпущу.

Снова короткая пауза, как будто мы оба не знаем, как заканчивать разговор, поэтому я добавляю жизнерадостное «Пока!» и сразу вешаю трубку, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.

Не теряя ни секунды, отправляю Мейсону все, о чем попросил Уолт. Мейсон отвечает почти так же быстро и подтверждает, что письмо получил.

Затем я встаю и принимаю душ, готовясь к новому дню. Пусть он будет лучше, чем то дерьмовое шоу, которое случилось вчера. Так и тянет скатиться к чувству стыда, к ощущению, будто меня использовали, и злости на родных, но я собираюсь смотреть на мир позитивно. Не ради них, а ради себя и своего собственного психического здоровья. Я сделала для своих родственников то, что должна была сделать, а дальше пусть разбираются сами. Не желаю ни о ком из них ничего слышать — и подольше.

В душе я не спешу, долго намыливаю тело и волосы, бреюсь, отшелушиваюсь и просто стою под струями воды. Затем я хорошенько вытираюсь и достаю из чемодана наименее помятую блузку — оливково-зеленую льняную тунику, одну из своих любимых — и заправляю ее спереди в джинсы. Я надеваю украшения, которые собирала годами: несколько изящных колец, винтажные бабушкины часы Patek Philippe и маленький медальон в форме сердечка с крошечным бриллиантом в центре. Внутри, вместо портрета возлюбленного, находится миниатюра моей любимой картины «Рю Монтаргей, Париж» Клода Моне. Роюсь в чемодане в поисках итальянских кожаных туфель на плоской подошве, которые у меня еще со школьного путешествия на побережье Амальфи, и тут звонит телефон.

Это Лиза, звонит по поводу квартиры.

— Итак, плохая новость: домовладелец по-прежнему требует, чтобы у тебя был поручитель, но хорошая новость в том, что, похоже, у тебя уже есть один на примете?

Она объясняет, что только что ей звонил Мейсон, который хотел договориться о просмотре квартиры позже сегодня днем.

— В самом деле? Вот здорово.

Как бы. Здорово, что Уолт проявляет инициативу насчет квартиры, но я не знаю, хочу ли, чтобы он своими глазами увидел это жилье.

— Во сколько, ты сказала, назначена встреча?

— Ровно в 14:30. Уже скоро.

— Нет проблем. Я буду там вовремя. Еще раз спасибо, Лиза.

Я держу обещание. В полдень уже еду в метро в сторону Инвуда — просто на случай, если возникнет какая-нибудь непредвиденная задержка. Я прихожу незадолго до часа дня, покупаю салат и кофе и ем на скамейке в парке с видом на реку Гарлем. Уже не так холодно, как вчера, но я все равно наслаждаюсь горячим кофе, баюкая его в руках, чтобы не замерзнуть, пока жду.

В 14:15 я стою перед многоквартирным домом, засунув руки в карманы пальто, и беспокойно переступаю с ноги на ногу. Минуту спустя у тротуара напротив замедляет ход и останавливается черный «эскалейд» Уолта.

Впереди сидит водитель, который смотрит прямо перед собой. Открывается задняя дверца. Мейсон появляется первым, и, заглянув за него в салон, я вижу Уолта, который разговаривает по телефону.

Мейсон захлопывает дверцу и закрывает мне вид на Уолта. Затем он направляется в мою сторону, на ходу поправляя очки, и коротко кивает мне.

— Добрый день, — говорит он таким же официальным тоном, каким говорила Эйприл вчера. Потом отворачивается и смотрит на улицу, как будто не видит смысла в разговоре со мной. Интересно, это Уолт задает тон, и все сотрудники должны ему следовать? Странновато. Мейсон ненамного старше меня. Возможно, мы могли бы стать друзьями, если бы он сбросил маску.

Решаю взять инициативу на себя и растопить лед.

— Привет, по-моему, нас не представили. Я Элизабет, — говорю ему, протягивая ладонь.

Он поворачивается ко мне, затем опускает взгляд на мою руку и, кажется, удивляется, обнаружив, что она висит в воздухе, направленная в его сторону. Либо он незнаком с этим обычным американским приветствием, либо не ожидал его от меня. Спустя секунду неловкости он принимает мое рукопожатие, после чего кивает на внедорожник.

— У мистера Дженнингса важный телефонный разговор, который должен завершиться через пару минут.

— О, хорошо. Ничего страшного, — отвечаю я. — Он довольно занятой тип.

— Очень, — подтверждает Мейсон.

— Давно на него работаешь? — спрашиваю, продолжая задавать те же вопросы, что и с Эйприл. Надеюсь, от Мейсона я узнаю побольше.

Он на мгновение задумчиво наклоняет голову.

— В следующем месяце будет четыре года. Я проходил стажировку в «Диомедике», когда заканчивал аспирантуру в Колумбийском университете, а после получения степени решил остаться работать.

— Впечатляет. И как тебе? Нравится помогать такому трудоголику, как он?

Он хмурится, словно затрудняясь с ответом.

Я улыбаюсь, пытаясь обезоружить его.

— Понимаю. Ты не можешь сказать правду. Мы едва знаем друг друга. Что ж… — Я отступаю. — Хотя это не так. В смысле, ты же был на моей свадьбе.

Он никак не реагирует на мою шутку. Да у этого парня характер скалы.