Амнезия

Детективы тоже спрашивали меня об этом. Им захотелось узнать, почему я ездила на арендованной машине. Вновь рассказывая им про оленя, я почувствовала, что моя позиция уже не так тверда. Очередной ненадежный или, по крайней мере, сомнительный свидетель.

– А как себя чувствует Лора Бишоп? – спросила я.

Они обменялись взглядами.

– С ней мы тоже разговаривали, – ответил Паркер.

Я с тревогой подумала, что больше мне ничего не скажут, но, помедлив немного, он добавил:

– Миссис Бишоп поведала нам интересную историю.

– По ее словам, она невиновна, – громко произнес от двери детектив Рейнольдс.

– Но она же признала себя виновной.

– Она сказала, что признала себя виновной, только чтобы уберечь сына, – выгнув расщепленную бровь, парировал Паркер. – Ей не хотелось оспаривать его заявление в полиции, а потом бороться в суде, подвергая семью затяжному судебному процессу.

«Вот дерьмо», – подумала я.

– Мне казалось, она не из тех, кто дорожит своей семьей, – в итоге заметила я.

– Да, я согласен, – подхватил Паркер. – По-моему, она знала, к чему идет дело. Возможно, надеялась убедить присяжных в наличии альтернативного подозреваемого, но не осталось никаких доказательств. А у прокурора имелись свидетели того, что она могла изменять мужу. Плюс показания парнишки. Если бы она пошла в суд, то там пришлось бы рассматривать его показания против ее. И кому бы поверили присяжные? Милому восьмилетнему мальчику или его неверной матери, которая устраивала шикарные тусовки?

– Притом с тем еще норовом, – добавил Рейнольдс.

– Точно, с норовом, – откликнулся Паркер. – Множество свидетелей подтвердили, что она отличалась вспыльчивостью. И что в итоге? Адвокат посоветовал ей заключить сделку. Она согласилась на менее тяжкую квалификацию преступления и получила двадцать пять лет с возможностью условно-досрочного освобождения. Думаю, в душе она могла быть ангелом, но это не значит, что ее не терзали адские муки. Из-за того, что случилось, из-за копов, из-за сына…

– И из-за вас, – добавил Рейнольдс.

– Да, и из-за вас, – согласился Паркер, с сожалением взглянув на меня.

– Из-за меня, – тупо повторила я.

– Из-за вашей семьи. Вашей дочери.

– Мы полагаем, – сказал Рейнольдс, подходя к нам, – что Лора Бишоп вернула себе расположение своего сына некоторое время назад. Пару лет…

– И что? – заинтересовалась я. – Они придумали некий умный план? Джони знакомится с Майклом в университете…

Рейнольдс кивнул. Он выше Паркера, с родинкой на подбородке. Его короткие темные волосы идеально уложены гелем.

– Мы полагаем, знакомство состоялось само по себе. Единственное удачное совпадение во всей этой истории. Он познакомился там с вашей дочерью и рассказал о ней матери. А если иначе, то, получается, они просчитали вообще все. Лора и ее сын сговорились… ну, в сущности, вторгнуться в вашу жизнь на какое-то время.

– Зачем?

Детективы обменялись взглядами.

– Доставить вам неприятности, – продолжил Паркер. – Тут все понятно. Заморочить головы вам и вашему мужу. Похоже, таким образом они собирались разрушить вашу жизнь. Нам показалось, что в своем приговоре она винила вас. Мы знаем, что Томас – или, вернее, Майкл – навещал ее несколько лет. Вероятно, она послала его дестабилизировать вас и вашу семью. Втянуть вас во все эти заморочки с воспоминаниями.

– Конечно, они должны были догадываться, что вы можете узнать Майкла, – добавил Рейнольдс, – поэтому он и выдумал себе частичную амнезию.

– Они просто запутались, – заключил Паркер.

Я с недоверчивым видом покачала головой. В горле у меня пересохло. Я попросила воды. Детектив Паркер наклонил голову.

– Простите? – сказал он, склонив ко мне голову. – Я не расслышал.

– Мне нужна вода, – прохрипела я.

Паркер глянул на Рейнольдса, и тот, зайдя в ванную, набрал воды из-под крана. Затем принес мне пластиковый стаканчик, и я с такой жадностью припала к нему, что струйки потекли по подбородку.

– Успокойтесь, – сказал Паркер, – не спешите.

Я отставила стакан на тумбочку и вытерла рот. Мой разум затуманился от перегрузки.

– Послушайте, – добавил Паркер. – Пожалуй, вам надо отдохнуть. Мы вернемся немного позже и закончим разговор.

– А где сейчас Лора?

– Она задержана, – заверил меня Рейнольдс, – мы за ней приглядываем.

– И еще не закончили допрашивать ее, – небрежно сообщил Паркер.

Почему-то последнее сообщение напугало меня больше всего.

Глава 64

После ухода первых заявилась вторая парочка следователей, на сей раз мужчина и женщина, заметно отличавшиеся от предшественников более дорогими костюмами. Они сообщили мне, что являются сотрудниками Бюро профессиональных стандартов, и начали задавать вопросы о Стивене Старчике и Ребекке Муни.

Вот мой шанс. Я рассказала им о стенограммах выданных мне до оценки Тома. Стенограммах допросов мальчика. И в одной из них ближе к концу Муни и Старчик говорили о порче улик. На записи Старчик просит Муни стереть последнюю минуту разговора, но она так ничего и не стерла.

– Интересно, – сказала женщина.

Рассказав все возможное, я попросила их об одном одолжении.

– Смотря о каком, – ответил мужчина.

– Не могли бы вы навести для меня справки о Фрэнке Миллсе? Он живет в Йонкерсе, работает частным детективом. Я просила его помочь мне, когда… Когда началась вся эта история. А потом он перестал отвечать на мои сообщения и звонки.

– У вас есть номер телефона? Адрес?

Я сообщила им контактные данные Фрэнка.

Когда они ушли, я попыталась немного отдохнуть. Подремала минут пятнадцать-двадцать. Очнувшись, я не сразу осознала, где нахожусь.

Затем:

«Мина».

Она звонила, когда Пол вывозил меня из леса, чтобы повидать Шона, и я переключилась на голосовую почту. Потом у меня сел аккумулятор. Кто-то в больнице любезно одолжил мне зарядку, и теперь я могла ответить на ее звонок.

Она ответила на втором гудке.

– Доктор Линдман?

– Мина… Как у тебя дела? Все в порядке?

– Я слышала о Шоне… Мне очень жаль. Как он?

Я поделилась с ней краткой версией событий, и мы обсудили последние новости, Мина ахала и вздыхала, беспокоясь обо мне. Чтобы отвлечь ее, я спросила о делах в офисе.

– Да все пока тихо. Все знают, что вы в отпуске.

Отпуск… Неужели это подходящее слово для нашего кошмара?

– Сегодня были похороны Мэгги Льюис, – добавила Мина, – но мне не хотелось вас беспокоить. Я послала письмо с напоминанием, но не звонила…

– Спасибо, Мина.

– Я сходила, – добавила Мина, – и, надеюсь, поступила верно.

– Правда? Ты ходила?

– Люди видели, что я была там. Я подумала, может быть, это… Простите. Сейчас я вдруг подумала, что не стоило ходить…

– Нет, Мина. Совсем нет.

– Люди поймут, – добавила она, – учитывая, что у вас происходит. В вашей семье…

– Мина, все хорошо. Меня не волнуют внешние приличия.

Наступила тишина. Я чувствовала, что Мину еще что-то тревожило. Она вела себя странно, когда мы виделись в прошлые выходные. Мина всегда была стеснительной, слишком.

– Мина, ты хочешь еще о чем-то поговорить со мной?

– Нет.

Судя по ее неуверенному тону, это означало скорее «да», чем «нет».

– Мина, все в порядке. Произошло столько тяжелых событий… Самоубийство Мэгги Льюис, да еще все, что случилось здесь у нас, и с Шоном… Думаю, нам лучше поговорить. В этом нет ничего удивительного.

– Вам прислали закрытые данные по делу Бишопа, – пробормотала она, – наверное, секретарша судьи Майерса забыла, что вас сейчас нет в офисе. Я… Я приняла эти записи.

– Спасибо. Все нормально, Мина. События как-то… В общем, все совсем вышло из-под контроля. Ты даже можешь не поверить… Я объясню тебе позже. У нас выдались безумные выходные. Самые безумные в моей жизни.

– Я знаю, – едва не всхлипывая, произнесла Мина.

– Ты в курсе?