Амнезия

Муни проницательно посмотрела на меня, но, видимо, быстро приняла решение, и ее взгляд стал рассеянным.

– Мы узнали о нем спустя пару месяцев после начала расследования.

– Как узнали?

– Ну, взяли Лору под наблюдение. То есть регулярно следили за ней, отслеживали ее передвижения. Она ходила на ужин с этим мужиком, встречалась с ним у него дома и так далее. Он владел рестораном. По-моему, до сих пор владеет – по крайней мере частично и издалека. Как теневой партнер. В общем, тогда он начал мелькать в ее обществе. А потом мы узнали, что они планируют вместе уехать. Тогда-то и поняли, что нам нужно заканчивать это дело – либо признаваться в своем бессилии.

Я взбодрилась, несмотря на мрачную комнату, больную хозяйку и трагедийную обстановку.

– Но, возможно, Уайзман общался с ней и до того, как вы заметили его?

– Еще бы. Возможно, они знали друг друга до убийства. Вполне возможно. Более того, он пользовался услугами Дэвида Бишопа. Тот занимался для него вложением денег.

– И что же выяснилось? – спросила я с учащенно забившимся сердцем.

– Он имел твердое алиби. И вероятнее всего, начал встречаться с ней уже после убийства. Месяца через три или около того.

– Но если он знал Дэвида до убийства, то мог знать и Лору.

– Мог, естественно. Но у нас не было доказательств. А она, естественно, этого не признавала.

– Каким было его алиби?

– Он путешествовал.

– Куда?

Муни с усталым видом приложила руку к голове.

– Не помню. Но послушай, зато я помню кое-что другое. Мне постоянно казалось, что Бишоп знала виновного. Имела, скажем так, альтернативного подозреваемого. Но она никогда не говорила, кто он. Как будто ждала суда, чтобы выдвинуть обвинение против кого-то. Но позже передумала, и дело обошлось без этого.

– Может, потому что она виновна, – предположила я.

– Может быть.

– Какова была ситуация со страхованием жизни? Ты помнишь это?

– Она была получателем страховой суммы, – Муни кивнула, – но так как убила застрахованного, то, разумеется, ничего не получила. Потому-то мне и казалось странным, что она скрывала этого другого подозреваемого.

– Но как ты могла быть так уверена, что у нее имелся кто-то на уме?

– Я и не могла, – немного помолчав, призналась Муни. – Но об этом говорили ее глаза.

Обдумывая очередные вопросы, я услышала приближение шагов. Вернувшийся Джейк спросил, не устала ли она. Ребекка ответила, что все в порядке, но Джейк опять посмотрел на меня выразительным взглядом. Похоже, я вот-вот начну злоупотреблять гостеприимством. Муни больна и давно не работает. Пространство между мной и Джейком казалось насыщенным его мрачным молчанием.

– Мне пора уходить, – поднимаясь со стула, заключила я.

– Ладно, – громко вздохнув, сказал Джейк, – пора так пора.

Он явно испытал облегчение. И Муни не возражала.

Но у меня остался один последний вопрос.

– И напоследок. Чисто профессиональный вопрос. Да, впрочем, и чисто человеческий… Как ты полагаешь, расследование дела Бишоп проведено… – я резко умолкла, избежав слов «честно и законно», – проведено с максимальной тщательностью?

– В согласии со всеми инструкциями? Что ж, могу сказать, что в расследовании имелись ошибки. Множество ошибок. Но думаю ли я, что мы нашли в итоге преступника? – Муни задумчиво помолчала. – Как только мы заполучили мальчика в качестве свидетеля – я имею в виду, как только он открылся тебе, – Бишоп изменила свое решение и признала вину. Что тут еще можно добавить? С точки зрения судебной процедуры – ничего.

Теперь я ясно видела Муни, ее исхудавшее лицо и запавшие глаза. Я помню ее дерзким, развязным детективом. Помню, как думала, что она немного переигрывала, стараясь произвести впечатление этакой оторвы, чтобы быть на равных с мужиками. Чтобы общаться с окружающими, не показывая ни малейшей женской уязвимости. Всю свою жизнь я сталкивалась с проблемами таких женщин: они взваливали на себя тяжелую работу, и давалась она им в два раза тяжелее, чем мужчинам.

Я понимаю, когда они чего-то боятся. Я вижу сквозь их браваду.

Ребекка Муни чего-то боялась.

На гравийной дороге я заметила пикап, кативший в другую сторону. Из-за сумрачной и дождливой погоды мне не удалось толком разглядеть сидевшего за рулем мужчину. Но когда я проезжала мимо, зажглись его стоп-сигналы. Спускаясь с пологого склона, я бросила последний взгляд в зеркало заднего вида и пришла к выводу, что пикап остановился.

Несколько минут я продолжала ехать в смятении, постоянно поглядывая в зеркала. Затем вытащила из кармана диктофон и перемотала запись двадцатиминутного разговора. Этим диктофоном – еще аналоговым, а не цифровым – я пользовалась уже двадцать лет.

Я нажала на клавишу воспроизведения.

«Не все улики удалось использовать, – послышался голос Муни. – Во-первых, копы, приехавшие по вызову службы спасения, два местных полицейских, проверили периметр и обошли все…»

Я остановила воспроизведение, вновь испытав возбуждение. Если кому-то нужно убедиться, что в том расследовании полиция допустила ошибки, то Муни уже признала это. Хотя в конце она казалась испуганной, и я почувствовала ее желание… очиститься, что ли. Может быть, очиститься от грехов, перед тем как встретить преждевременный конец.

Вернувшись в цивилизацию, я уже ехала по главной улице Лейк-Джорджа, как обычно в конце летнего сезона заполненной туристами. Вдруг вспомнила, что не успела прочесть сообщение Пола, и уже собралась взять телефон, когда в боковом зеркале заметила тот самый пикап. Он стоял машинах в пяти позади меня, тоже ожидая зеленый свет, – но я почти не сомневалась, что это тот же самый пикап, серый «Форд Супер-дьюти».

Пока мы стояли, я проверила голосовую почту.

«Эм! Где ты?! – В голосе Пола слышалась паника. – Слушай, Эм, произошел несчастный случай…»

Поначалу я практически не вникала в его слова, сосредоточившись на пикапе. Но дальнейшее потрясло меня. «Шон ранен, – сообщил Пол. – Тяжело ранен, Эм. Тяжело. Перезвони мне. И постарайся вернуться как можно скорее».

Сообщение закончилось. Но я сидела в таком ошеломлении, что тронулась с места, только когда задняя машина начала мне сигналить. Забыв о подозрительном сером пикапе, забыв обо всем прочем, я полностью сосредоточилась на дороге – надо было как можно быстрее добраться до шоссе и гнать на север на помощь сыну.

Мой мальчик…

Часть IV

Глава 36

РАСШИФРОВКА ЗВОНКА В СЛУЖБУ 911

27 ОКТЯБРЯ

911: Девять-один-один. Что у вас случилось?

Абонент: … Мой папа ранен.

[Звуки на заднем плане]

911: Чем ранен? Что с ним случилось?

Абонент: Он умер.

[Женский голос на заднем плане: «Мы пока этого не знаем!»]

Абонент: Может быть… Может быть, он жив. Так говорит моя мама. Но он…

911: Малыш, где вы находитесь? Какой у вас адрес?

Абонент: … Наш дом два-один-один-три по Пондфилд-роуд. В Бронксвилле.

911: Хорошо. Как тебя зовут?

Абонент: Том.

911: Том, скажи, что случилось с твоим папой?

Абонент: Ударен молотком.

911: Ударен молотком? Он сам поранился?

Абонент: Нет, кто-то ударил его.

911: Ты знаешь, кто его ударил?

[Женский голос на заднем плане: «Скажи им, чтобы направили к нам “Скорую”!»]

911: Там с тобой мама?

Абонент: Да.

911: Она рядом с твоим папой?

Абонент: Да…

911: Передай ей, что «Скорая» уже выехала. Твой папа дышит?

Абонент [приглушенно]: Мам, папа дышит?

[Женщина на заднем плане: неразборчиво]

Абонент: Говорит, что нет. Он не дышит. А его вылечат?

911: Мы едем, малыш. Мы приедем, чтобы помочь ему…