Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 73 из 75

Я всё ещё пытался работать под актёра, сидел с прикрытыми глазами и чувствовал, как по лицу ручьями стекает пот. Мозг лихорадочно искал выход. Что делать? Руки замотаны за спиной скотчем. Максимум, на что я способен, рвануть что есть силы к дверям и выскочить на улицу. Двое дикарей у входа не проблема, справлюсь. Но вот Вагул у стойки может натворить дел. Реакция у него ускоренная, рука всё время возле рукояти. Ганфайтер херов! Один выстрел… Боюсь, я даже до дверей добежать не успею. Впрочем, стрелять он не станет, я нужен примасу живым, другое дело, что сам примас легко остановит меня. Он быстрее. Значит, что? Ждать. Мёрзлый говорил, что бояться нечего. Штурмовики уже здесь, они видят сигнал с датчика, знают, где я нахожусь и… И?

— Сейчас ты думаешь, что штурмовики Мёрзлого окружают здание.

Я открыл глаза. Примас смотрел на меня в упор и улыбался. Он всё знал. С самого начала он просчитал ситуацию и переиграл Мёрзлого. Сиваш не главный его доносчик в Загоне, есть другие. Кто? Фитюшин? У того было и время, и возможность сообщить Олову, что Мёрзлый интересовался отправкой составов в конгломерацию, а дальше не сложно сопоставить факты и понять, зачем начальнику безопасности такая информация.

Но если это так, зачем примас явился на встречу?

Он что-то приготовил. Какую-то каверзу. В рукаве у него настолько мощный козырь, что он не сомневается, что сможет выбраться отсюда вместе со мной.

Что ты задумал, сволочь?

— Мёрзлый предсказуем, — проговорил примас. — Он дал тебе дозу, пригнал штурмовиков. Решил, что это поможет взять меня. Меня! О, Великий Невидимый, благодарю тебя за то, что своим разумом ты ослепляешь моих врагов, и они не видят очевидного, — примас перекрестился. — Мёрзлый привык полагаться на силу там, где нужна изворотливость. Ему не надо было пытаться поймать меня, и уж тем более нельзя было использовать тебя. Ты слишком ценен. Он объяснил тебе, кто такие проводники?

Я кивнул.

— Мёрзлый любит рисковать. Всегда любил. Это его и губит. Он как одержимый бросается вперёд, забывая про тыл. А это именно то место, которое нужно беречь больше остальных. Где его тыл, Дон, как ты считаешь?

Плевать, где у Мёрзлого тыл, сейчас меня больше беспокоили мои передовые позиции. Нож лежал на столе, пальцы примаса любовно поглаживали рукоять. Примас человек слова, сказал, отрежет, значит, отрежет. Как же это не правильно!

Я заёрзал. Что для меня лучше: умереть при попытке к бегству или превратиться в выхолощенного поросёнка? Какой богатый выбор.

— Его тыл — здесь, — не дождавшись ответа, сказал примас, и щёлкнул пальцами. — Приведите.

Двое миссионеров вывели из подсобки человека. Сверху до пояса натянут мешок, но даже он не скрыл точёную женскую фигуру. В голову бросилась кровь. Показалось мне это или нет, но… Данара? Господи! Пусть я не видел лица, но линии тела, рост один в один. И осанка. Это точно она!

Пленницу подвели к столу и усадили на стул. Она молчала, только ткань на уровне рта втягивалась и выпирала при дыхании, а меня продолжало колотить. Данара… Данара… Какое отношение имеет она к Мёрзлому?

Примас кивнул, и Урса сорвала с пленницы мешок.

Я вздрогнул: Алиса⁈

Девчонка выглядела абсолютно спокойной, лицо холодное, слово вырезано изо льда. На правой скуле царапина и синяки от пальцев на шее. Руки замотаны скотчем, на костяшках ссадины. Она сопротивлялась, и сопротивлялась умело, у одного сопровождающего разбиты губы и нос, у другого заплыл глаз. Когда сняли мешок, Алиса сделала несколько глубоких вдохов, восстанавливая дыхание, и опустила глаза.

Я думал, она что-нибудь скажет, выругается, заплачет, но ни одна эмоция не скользнула по её лицу. Ну и выдержка. Мужики обзавидуются.





— Как ты тут… — вырвалось у меня.

Сейчас она должна сидеть за компьютером в колл-центре, но ни как не в этой пропахшей крапивницей клоаке между мной и Оловом. Да ещё скалящаяся рожа Урсы над нами. Чему эта глупая приорша радуется? Стоит мне рассказать примасу, чем они с послушником занимались, вместо того, чтобы искать меня, ей всяко станет не до смеха.

— Знакомься, Дон, это…

— Знаю. Алиса, помощница Мёрзлого. Думаешь, если взял её в заложники, Мёрзлый тебя выпустит? Шкуру старого енота тебе на воротник, а не пропуск в миссию.

— Ошибаешься, Дон, уже выпустил. Он не окружает здание, как ты думал, он даже не вошёл в посёлок, а сидит со своими штурмовиками на рельсах и ждёт, когда я позволю ему войти. А всё потому, что Алиса не просто помощница, она его дочь.

Пару секунд я переваривал информацию. Дочь. Ну, теперь понятно. Вот откуда исходит её холодность. Одна кровь. Оттуда же и должность помощницы с обеспечением по второму разряду, хотя упрекать Мёрзлого в использовании служебного положения наивно и глупо. Не тот случай. Алиса могла лежать под пальмой в Золотой зоне, пить коктейли и заниматься прочей ерундой, каковой занимается золотая молодёжь, а вместо этого наравне с нами скачет по пустоши, а сейчас и вовсе попала в ситуацию, которую ни один отец своему ребёнку не пожелает.

— Алиса…

Девчонка подняла голову.

— Дон, я не обязана отчитываться перед тобой, а уж тем более докладывать, кто мой отец.

— Я не об этом. Ты молодец, умная девочка, красивая. Скажи только, как тебя со всеми этими качествами сюда занесло?

Алиса перевела взгляд на примаса.

— Очень просто. Мой дорогой дядя Олово имеет большое количество последователей не только в Загоне, но и непосредственно в Центре безопасности. Прискорбно признаваться в собственной слепоте, но Штык оказался подлецом и предателем. Вот уж от кого не ожидала. Вызвал меня к угольному разрезу, наплёл, что отец велел проследить за Фитюшиным, а там эти двое, — Алиса лёгким кивком указала на сопровождение. — Связали, погрузили в платформу и привезли сюда. Хорошо, что не надругались по дороге.

— Видимо, нечем, — сыронизировал я.

— Тебя то же самое ждёт, — пообещала Урса.

— А твоего послушника?

— Прекращайте, — остановил нашу перебранку примас. — Тебя, девочка, никто не посмеет тронуть. То, что поцарапали немного, сама виновата, не надо было сопротивляться.

— Жаль, что я револьвер свой в колл-центре оставила, а то бы всех троих пристрелила, — без тени сарказма произнесла Алиса. — Ну ничего, у меня ещё будет время.