Босиком по стеклам

— Серьезно? А подробнее?

Закончив сушить руки, девушки вышли из туалета, оставив меня там с горящими щеками. Они меня не знали, ведь были из другой школы, судя по их форме, и это единственное, что оградило меня от их внимания, и позволило увидеть их разговор.

Вздохнула, похлопала себя по щекам, стараясь не анализировать эти сплетни. Боялась, что они дадут мне бесполезную надежду.

Успокоившись, вышла из туалета и резко отшатнулась, увидев рядом Глеба. Он стоял напротив, недовольно сверкая глазами.

Молчал, только пялился, как ненормальный, но в его взгляде мне чудился ледяной холод. И презрение, куда же без него. А чего ты ожидала, Нина, после своего фортеля?

Отсекла подобные мысли, напоминая себе, что он первым мне соврал.

Молчание затягивалось, наши переглядывания тоже, и я сделала то, что давно хотела.

— С прошедшим днем рождения, — двинула губами, не в силах достать смартфон.

Он, видимо, понял и кивнул, кривя при этом собственные губы.

Прикусила щеку и двинулась вбок, чтобы обойти его, но его рука резко поднялась, а ладонь уперлась в стену.

— Снова бежишь? Не надоело еще? — оскалился мне в лицо.

В нем что-то изменилось. Раньше он хоть и говорил порой будто с сарказмом, но сейчас даже мимика и взгляд были иными. Он стал будто более злым, циничным и агрессивным. Такой Глеб меня по-настоящему пугал.

Задышала, с трудом протолкнув ком в горле, и набралась храбрости, попыталась оттолкнула его ладонью. Но мужское тело не поддалось, а сам он наоборот придвинулся ближе. Наклонился, словно хотел меня поцеловать, а я замерла, наблюдая за его приближением с какой-то тоской.

— Серега не удовлетворяет, что ли? Так опустилась, что уже ласки выпрашиваешь?

Не с первого раза поняла смысл этой фразы. А затем подняла глаза и увидела в его глазах собственное отражение. Я поднялась на носочки, словно всеми силами стремясь к поцелую, поправ даже гордость. Выглядела наверняка жалко.

— Всю игру за мной нагло наблюдала, не стыдясь, а теперь тебе и сказать мне нечего, а, Нина?

Не верила, что он сказал это вслух. Покраснела и отвела глаза. Слов для него у меня не было.

— На меня смотри, — прошипел, как только схватил мой подбородок и повернул мое лицо к себе.

Подняла руки и впилась пальцами в его кисть, чтобы оттолкнуть, но наши силы были неравны.

Отвела глаза, не желая видеть, что он скажет. Я и без предположений знала, что теперь от него мне придется ждать лишь оскорблений.

Вопреки моим страхам, губы его не двигались, он молчал.

Не выдержав требовательный взгляд, посмотрела на него снова и вздрогнула, натолкнувшись на пылающие презрением и гневом глаза.

— Я думал, ты особенная, Нина, а ты такая же дешевка, как и все. Нравилось играть моими чувствами? Поглумились с Серегой? М?

Не ответила, судорожно хватая ртом воздух. А даже если бы хотела, не смогла бы.

— Могла хотя бы для приличия смартфон достать, Нина. Хоть извини напечатала бы. Иди, раз тебе нечего сказать. И больше не подходи ко мне. И не смотри, мне противно.

Его слова били меня наотмашь, до боли в сердце. Я вся затряслась, но сдержала всхлипы лишь силой воли. Не сейчас, не перед ним, не здесь.

Поджала губы и согнула колени, подныривая под его руку, чтобы убежать. На этот раз он меня не задерживал, но я успела заметить, как мерзко он улыбнулся. Раньше Глеб никогда так себя со мной не вел.

И отчего меня не покидало чувство вины? Он ведь первый начал. Он! Не я!

Добежав до входной двери, потерла грудь, чувствуя как меня колотит. Вспотела за это время, но вода в бутылке закончилась, так что придется потерпеть до общаги.

Всю дорогу обратно все подходили, поздравляли Алису, а та принимала слова поддержки, как должное, и вся сияла от удовольствия.

Странно, почему ее не отвез Глеб, раз теперь у него есть машина.

Прекрати думать о нем, Нина, зашипела на себя. Всё между нами было сказано и прояснено.

Прикрыла глаза и прислонилась головой к стеклу. Сзади слегка поддувало, словно кто-то открыл окно, но сквозняк был как нельзя кстати. Мне нужно было остыть и заставить сердце колотиться медленнее.

А как только оказалась внутри своей комнаты, заперлась и дала волю эмоциям, позволяя слезам катиться без помех.

Глава 18

Кафе, в котором Лилия сидела, было не из дешевых, чашка кофе стоила не меньше тысячи рублей. Когда-то ей было запрещено появляться в таких местах, не дай бог пересечется с Валентиной, усопшей женой ее Миши. Валя. До чего же мерзкое имя.

— Прости, что опоздала, пробки восемь баллов, еле вырвалась вообще из школы.

Новая подруга, личный помощник директора школы, в который ходила Алиса, села напротив Лили и обмахнула лицо рукой. Видно было, как спешила на встречу, вся запыхалась и вспотела. Шутка ли, как только устроилась на работу в элитную школу, сразу же обзавелась подругой из высшего общества. Элиты, которая обычно смотрела на таких, как она, свысока.

— Не страшно, Евгения, я выпила чашечку кофе, так что даже ругаться не хочу.

Женю коробило ее полное имя, но она не решалась возразить, заметив, что Лиля всех называла по паспорту и вела себя, как настоящая светская леди. Даже завидовала ей, чего греха таить — дом полная чаша, красавица-дочь и богатый муж. У женщины было всё, о чем могла мечтать любая другая.

— Я заказала тебе латте и легкие закуски, полезные для фигуры.

— Ты как всегда добра и внимательна, — улыбнулась Женя, а у самой голодом свело живот. Она посмотрела на соседний столик, где лежали бутерброды и сглотнула, захлебываясь слюной.

Сделала глоток воды и, наконец, отдышалась.

— Ты принесла мне информацию?

Женя кивнула и потянулась к замку сумки. Руки у нее тряслись, ведь фактически она шла на должностное преступление, оглашая закрытую информацию посторонним лицам. Утешало ее только то, что делала она это во благо. В конце концов, Лилия теперь входила в попечительский совет, а ее вторая дочь, точнее, падчерица, училась в их школе. Естественно, ее интересовали кандидаты на должность сурдолога.

— Только никому, Лиль, еще ничего не решено.

Воровато оглядываясь по сторонам, Женя протянула папку с файлами подруге. Топоркова внимательно пролистала документы и вдруг чему-то улыбнулась.

— Я слышала, директриса прислушивается к твоим советам, ты вроде как специализируешься на ин… на детях с проблемами слуха, и весьма успешно контактируешь с такими.

— Да, так и есть, — зарделась и засмущалась Женя, опуская голову. Ей льстило внимание к собственным заслугам.

— Моя Нина — особенный ребенок, и я не могу допустить, чтобы с ней работали халатные специалисты. Вот этот вызывает доверие. Он уже работал в интернате с глухими людьми, я в нем уверена.

— Окончательное решение примет директор, — замялась помощница, выкручивая немного собственные пальцы.

— Она прислушивается к твоим советам, дорогая, — тут же взяла девушку в оборот Лилия, схватила чужие руки в свои ладони и сжала их. — Думаю, в таком важном вопросе твое мнение и совет станут решающими.

— Мне кажется иногда, что ты общаешься со мной только ради выгоды, — заметила Женя, чувствуя себя неловко после этих слов.

— Глупости, — попыталась успокоить «подругу» Топоркова. — Ты же знаешь, что я сама из простой семьи, и все эти жены богачей мне не по душе, дочери таких же толстосумов. Им нас и наше детство не понять. Они никогда не знали безденежья, не в курсе, каково это — зашивать собственные капроновые колготки, потому что на новые денег нет.

Женя подняла глаза и улыбнулась сквозь слезы. Слова подруги отозвались у нее в душе, ведь буквально недавно, еще до устройства на работу в эту школу, так ее жизнь и проходила.

— Да, ты права, думаю, этого сурдолога и наймем, директриса как раз ждет от меня вердикта после собеседований, — успокоившись, Женя кивнула, а затем положила папку обратно в сумку. В ней находился конверт, и хоть ее немного коробило брать их, но она здраво рассудила, что ничего такого в этом нет, всего лишь помощь более удачливой подруги.