Роар

Он слышал крики — оставшиеся солдаты, как он догадался — но не мог уделить этому ни крохи внимания. Земля загрохотала, и раздался ряд громовых раскатов. Боковым зрением он видел крыши, срывающиеся со зданий, и стены, рушащиеся под напором внешних ветров.

Наконец, он запер свою магию вокруг нижней половины бури. Прохладный воздух, исходящий от земли, ослабил дно шторма, и тот начал подпрыгивать, отрываясь от земли, только чтобы через несколько мгновений снова приземлиться. Локи сосредоточился на продвижении своей магии вверх по колонне, окружая её целиком. Она начала сужаться, без сомнения, из-за уменьшающегося восходящего потока благодаря работе Слай.

Торнадо ослабевал, и в одном большом выпаде магия Локи поглотила остаток бури. Он чувствовал, как магия Рансу наслаивается на его магию, соединяя их силы. Локи глубоко вздохнул и толкнул всю свою силу в бурю, сокрушая её своей магией, как ком грязи в руках. Напряжение спало с его позвоночника, когда он почувствовал, что буря уступает его силе. Торнадо истончился и закачался, отрываясь от земли и устремляясь обратно к небу — почти полностью растворившись.

Локи ослабил хватку, но как раз перед тем, как торнадо полностью исчез, он почувствовал последний удар магии по своему разуму, врезавшийся в ментальные барьеры. Локи упал на колени, схватившись за голову, крепко держа себя под контролем. Штурм продолжался лишь мгновение, а затем исчез вместе с остальной бурей.

Калибан не склонится перед тиранией, даже если она исходит от бури, а не от короля.

— Сказ о Лорде Финнесе Вольфраме

20

Дьюк и Роар молча принялись наводить порядок в комнате. Они вернули матрас на кровать и подняли перевёрнутую мебель. Роар опустилась на колени рядом с сумками, складывая одежду и убирая её обратно. Она взяла книгу сказов о Лорде Финнесе Вольфраме. Переплёт еле держался, и несколько страниц выпали на пол. Ей хотелось плакать, но слёз не было. Вместо этого она просто чувствовала себя… уставшей.

Она едва ли могла беспокоиться о простых вещах, пока снаружи завывал ветер, а зловещий гул сотрясал стены. Она была на взводе, ожидая, когда буря приблизится настолько, что она почувствует её присутствие, ожидая вторжения эмоций, которые ей не принадлежали.

— С ними всё будет хорошо, — сказал ей Дьюк, заметив, что она слишком долго сидит неподвижно, не сводя глаз с окна. — Меня больше волнует, как ты себя чувствуешь.

— Я? Я в порядке. Я всегда в порядке.

— Роар. Я хочу, чтобы ты знала, что можешь поговорить со мной.

— Я знаю, что могу.

— Мужчина, продавший мне сердца бури на рынке в Паване, мужчина, которого ты знаешь… он ведь Бурерождённый, не так ли?

Она замерла, затем побежала к тазу с водой, чтобы смыть кровь, размазанную по коже.

— Я не знаю.

— Уверяю тебя, Роар, я последний человек, который осудит тебя за то, что ты хочешь оставить позади такую жизнь. Если у тебя есть предки Бурерождённые, это может помочь нам понять, как ты реагируешь на бури.

— Я не Бурерождённая, — честно ответила она.

— Но ты и не девчонка с улицы.

Она резко повернулась к нему лицом.

— Какое это имеет значение? У всех охотников была жизнь до того, как они присоединились к команде. Это в прошлом.

— Но в прошлом ли это для тебя?

Она снова подумала о солдатах. Появится ли их больше? Сколько людей было задействовано в её поисках? Могла ли она надеяться остаться незамеченной всеми ими?

— До поры, до времени.

— Просто знай, что ты не должна нести все эти секреты в одиночку, и прошлое имеет способ держаться за нас, даже когда мы хотим отпустить его.

Дьюк помог перевязать её порезы, и они оба хранили молчание в течение всей процедуры. В конце концов, ветер снаружи стих, и нервное покачивание в животе Роар ослабло. Остальные были в безопасности. Должны быть.

Но как долго это будет оставаться верным, пока она останется с ними?

— Возможно, нам следует повернуть обратно к Таранару, — сказала она неуверенно. — Солдаты Локи… они сказали, что ищут пропавшую принцессу в южных регионах. Может быть, лучше избегать их.

Дьюк пригвоздил её взглядом своих зелёных глаз, но она не встретилась с ним взглядом. Она знала, насколько проницателен был этот мужчина, и что она только что дала ему ключ к своей личности. Но она не знала, что ещё делать. Она скорее рискнет собой, чем другими охотниками.

Он что-то промычал, почесал бороду и сказал:

— Я уверен, что это можно устроить. Нам придётся поговорить с твоим Локи.

— Он не мой Локи.

Она не знала, кем он был для неё. Как она могла решить, чего хочет от него, если даже не знала, чего хочет от себя? С ним не было никакой короны, заставляющей её выглядеть более значимой, чем она была на самом деле. Не было никаких слухов о её магическом мастерстве, чтобы сделать её более желанной. Он видел её всю в крови, рыдавшую, охваченную яростью и застывшую от страха. Он видел каждую её слабость, и каким-то образом ему удалось заставить её почувствовать себя… сильной. Если небеса заставляли её чувствовать себя маленькой, то Локи заставлял её чувствовать себя достаточно большой, чтобы смело встретить то, что ждало её там.

Но она всё ещё оставалась Авророй, и неважно насколько сильно она прониклась Роар.

Если она достигнет своих целей, если вернётся домой с Сердцами бурь, отзывающимися на её прикосновения, позволит ли ей мать выбрать самой своё будущее? Сможет ли принцесса выбрать охотника в качестве своего принца?

* * *

Как только Локи проверил каждого из своих товарищей по команде, он побежал обратно в гостиницу. Он знал, что город порядочно пострадал, и были значительные человеческие жертвы, хотя было трудно сочувствовать потере солдат после того, что они попытались сделать с Роар.

Он тяжело дышал, когда ввалился через разбитую дверь в комнату Роар. Мебель была возвращена на свои места, вещи убраны, но лужи крови всё ещё покрывали пол. Вода в тазу в углу была ярко-красного цвета, и Роар молча сидела на кровати, её рука теперь была должным образом перевязана.

Всё её тело было напряжено, и ему захотелось сгрести её в объятия и спрятать от всего мира. Вместо этого он схватил полотенце и начал вытирать кровь. Дьюк встал, чтобы помочь и тихонько рассказал Локи о её состоянии. У неё было несколько порезов — один поперёк ладони, а остальные вокруг первых фаланг на пальцах.

Когда комната стала настолько чистой, насколько это было возможно сделать без мытья полов, Дьюк ушёл оценивать ущерб от бури, и Роар, наконец, подняла глаза на Локи. Её челюсть была плотно сжата, а ноздри раздувались от сильного, медленного дыхания. Он сосредоточился на том, чтобы сохранить непроницаемое выражение лица. Она спросила:

— Всё в порядке?

— Да.

— Разве ты не должен быть с другими охотниками? Или говорить с проповедником или…

Он покачал головой и сказал:

— Я не оставлю тебя.

— Я хочу побыть одна. Пожалуйста.

— Тогда я посижу у твоей двери.

— У двери, которая сломана и висит на петлях? Да, это, и прям, даст иллюзию одиночества.

Она злилась, и он не винил её. Он всё ещё не понимал, как позволил этим мужчинам покинуть комнату, не погрузив свой клинок в каждого из них. Это потребовало колоссального контроля и, в конце концов, только мысль о том, что он не хочет подвергать её ещё большей опасности, удержала его.

Когда он не сдвинулся с места, она настояла:

— Я в порядке.

Он уже потерял счёт тому, сколько раз слышал, как она произносит эти слова. И он никогда особо им не верил, впрочем, как и сейчас. Её кулаки были сжаты по бокам, а голос скрипел, как будто ей перерезали горло.

— Роар…

— Я серьёзно, — отрезала она. — Пожалуйста, просто уходи.

Так быстро, что ему показалось, что он выдумал это, она опустила взгляд на его губы, а потом резко отвернулась и села на кровати, отвернувшись от него. Несмотря на то, что это шло вразрез со всем, о чём кричали его инстинкты, он вышел из комнаты и даже сделал несколько шагов по коридору, прежде чем прислониться к стене. Он упёрся локтями в колени и накрыл голову руками. Он попытался успокоить свои мысли и осушить свой гнев.