Отец моего (вы)бывшего

После того, как Михаил привез нас домой, я накормила всех ужином, стараясь вести себя так, будто ничего и не случилось, но присутствие в моем доме мужчины все же слегка нервировало.

– Я поела! – Надюшка отодвинула от себя тарелку. – Можно я пойду, поиграю?

Я улыбнулась и кивнула.

– Иди, конечно.

Девочка спрыгнула со стула и обернулась с Воронову, который неотрывно наблюдал за ней.

– А можно папу взять с собой? – спросила она, поковыряв носочком пол.

Я бросила взгляд на уже собравшегося встать мужчину и жестом руки вынудила его остановиться.

– Нет, малыш, папа пока не доел. Чуть позже он к тебе подойдет, хорошо?

– Ну ладно, – вздохнула дочь и ушла к себе.

На кухне мы остались вдвоем.

Я поднялась и молча стала убирать со стола, в то время как Михаил сидел на месте перед полупустой тарелкой и следил за моими действиями.

– Я хочу, чтобы Надя взяла мою фамилию. А еще я хочу, чтобы в свидетельстве о рождении в графе «отец» стояло мое имя. Сейчас оно пустует, ведь так?

Сложив посуду в раковину, я обернулась к нему и сложила руки на груди.

– Знаешь, я не собираюсь менять свидетельство о рождении ради твоих хотелок, – проворчала и отвернулась. – Ты еще не зарекомендовал себя как отец для моей дочери, так что не нужно мне тут ставить условия, ясно?

Я слышала, как Михаил усмехнулся, а затем поднялся со стула.

– Тем не менее – я отец этой девочки. Нравится тебе это или нет.

Я резко обернулась, чтобы поставить его на место, но столкнулась с мужчиной нос к носу, так как он стоял очень близко, и замерла на мгновение.

– Соблюдай дистанцию! – я пихнула его в грудь рукой, но он не сдвинулся ни на сантиметр.

– Вер, мы ведь уже выяснили с тобой отношения, разве нет? Я все еще люблю тебя и хочу быть с тобой, – его руки легли на хрупкую талию. – И я знаю, что это чувство взаимно.

Я вздрогнула и попыталась убрать от себя его руки.

– Не надо, Надя может увидеть! – прошипела раздраженно.

– Ну и что? – Воронов притянул меня к себе. – Что такого в том, что родители обнимаются?

Я отвернулась и все равно настояла на том, чтобы руки он убрал.

– Я не готова сейчас говорить об этом, Миш. Слишком нервный выдался денек. Можешь пойти пока в Наде, потому что скоро я пойду ее купать, а после, если хочешь, уложишь ее спать. Я могу постелить тебе в гостиной на диване, но если такая перспектива тебе не по вкусу, поезжай к себе домой, – сказала, сама понимая, что мне не хотелось бы, чтобы Воронов уезжал, но сказать этого мне не позволяла гордость и, наверное, какая-никакая обида на него.

– Я понял, – мужчина отошел от меня. – Если тебе тут помощь не нужна, то я пойду к Наде.

– Иди, я справлюсь, – отозвалась я, пряча глаза.

Когда Михаил ушел, то я вздохнула с облегчением и уже спокойно продолжила убирать со стола и мыть посуду.

Мне необходима была минутка тишины, чтобы обдумать все, что сегодня произошло. И я наверняка уже могла сказать, что держала обиду на Михаила за то, что он не сообщил мне о своей болезни и принял решение за нас обоих. Все ведь могло сложиться иначе! Ну почему он так поступил? Хотя… если представить себя на него месте, то я, наверное, сделала бы точно так же, чтобы не видеть жалости в любимых глазах.

Пять лет, боже… пять лет! На что он надеялся? Мы ведь могли больше никогда не встретиться! Это просто удача, что мы снова с ним пересеклись!

И что теперь? Позволить Михаилу видеться с дочерью? Ну, очевидно, что да. Дать ему шанс все исправить и попробовать начать жизнь сначала? Над этим я подумаю…

– Ну, так что, постелить тебе на диване? – я встала в дверях комнаты Нади, делая вид, что мне, собственно, все равно на его решение.

Надя с отцом ползали по полу и играли самолетиками, которые я купила дочери в каком-то киоске, когда мы гуляли с ней.

– Если тебя не затруднит, – ответил он, и я с трудом сдержала довольную улыбку.

– Папа! – позвала Надя, поднимая руку держащую самолетик и имитируя полет. – А ты покатаешь меня в кабине пилота?

Михаил нахмурился и бросил на меня непонимающий взгляд.

– Когда вырастешь, обязательно! – ответил он, видимо не понимая, откуда вся эта любовь к самолетам.

Я усмехнулась, прошла и села на пол рядом с Вороновым.

– Я сказала, что ты пилот, – тихо проговорила, склонившись над его ухом.

Мужчина фыркнул.

– Спасибо, что не космонавт! Иначе где бы я достал летающую тарелку?

– Для тебя нет ничего невозможного, Воронов, – проворковала я, толкая самолетик мужчины к дочери – тот поехал на крохотных колесиках и врезался в игрушечного жирафа. – А вы что, устроили полет над Африкой?

Надюшка засмеялась, вскочила, распахнула руки и стала бегать по комнате, а потом ее подхватил на руки отец и стал кружить вместе с ней, будто она была маленьким самолетиком.

– Не налетите на меня! – воскликнула я и вскочила, присаживаясь в кресло.

Честно – я любовалась ими. Мне было приятно смотреть на то, как Миша играет и общается с дочкой, наверстывая упущенное время. Одним словом – отец и этот титул ему очень шел. Я лишь только жалела, что он не застал ее совсем крохой. Возможно, если бы я все же сообщила ему тогда о рождении дочери, то у него был бы больший стимул к выздоровлению, пусть я бы этого и не знала.

– Мама смотри! – дочка то взлетала вверх на руках папы, то опускалась совсем низко, смеясь и размахивая ладошками. – Я лечу!

Я тоже засмеялась.

– Ну, все-все, – я поднялась, подошла к шкафчику и забрала с полки пижаму Нади. – Летите в ванную, юный пилот. Пора принимать водные процедуры и ложиться спать!

– Ну, мам! – протянула девочка, надув губки. – Еще чуть-чуть!

– Так, ты слышала маму, – подал голос Воронов и сменил курс на ванную. – Ее нужно слушаться!

Дочь продолжала дуть губы, но больше ничего не сказала, нехотя позволяя отцу отнести ее в ванную.

Вскоре я уже укладывала Надю спать – Михаил тоже зашел, поцеловал дочь в лоб, пожелав сладких снов, и ушел в душ, в то время как я рассказывала ей сказку.

– А папа больше никуда не улетит? – спросила Надя после сказки. – Я больше не хочу, чтобы он уходил.

Я улыбнулась, поправляя ей одеялко.

– Думаю, уже не улетит, – подмигнула. – Засыпай, мышка. Добрых снов, – поцеловав дочку в щечку, я поднялась и, оставив ночник, вышла в коридор.

– Уснула? – в гостиной меня ждал Воронов.

– Почти, – ответила тихо. – Она всегда сама засыпает, я не сижу рядом и не жду.

Михаил кивнул.

– Учту на будущее.

– Угу, – произнесла я и сделала шаг от него. – Что ж, пойду, принесу тебе постельное белье и подушку, – с этими словами я поднялась к себе, забрала все необходимое, а затем спустилась снова.

– Не заморачивайся, – Воронов забрал у меня постельное белье, стоя передо мной в одних трусах. – Я сам справлюсь.

Я кивнула и до боли прикусила губу, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. Каков наглец, а? Да вы посмотрите на него!

– Что ж, спокойной ночи, – хрипло сказал Михаил, не сводя с меня глаз.

– Спокойной ночи, – ответила ему я, а затем развернулась и на ватных ногах отправилась к себе в спальню, решив, что разумнее будет просто лечь спать и не думать о том, что у меня в гостиной находится сексуальный полуголый мужчина.

Глава 30

Лежа в постели и пялясь битые двадцать минут в потолок, я уже пожалела о том, что не приняла предложения Лиды по поводу игрушек для взрослых девочек. Мне бы сейчас это ох как не помешало снять напряжение каким-нибудь вспомогательным предметом!

Вот сама уложила его там, внизу, а теперь страдала! Типичное женское поведение! А ведь могла же воззвать его с собой и вместо того, чтобы лежать и смотреть в потолок, занималась бы приятным делом!

Шумно вздохнув, перевернулась на правый бок и закрыла глаза, решив, что все – хватит думать о мужском члене, нужно спать, завтра сложный день, но сон, собака такая, не шел.