Темный лебедь

Какая грязная работа.

Тайны также можно похоронить. После первоначального обмена воспоминаниями через связь будет проходить только та информация, которую они специально обдумывают в присутствии друг друга.

— Куда ты направлялась? — спросил он снова.

— Найти тебя.

Правда или ложь? Он хотел бы понять это через связь.

Она заломила свои руки.

— Я не смогла достучаться до Джейд. Ты знаешь где она?

— Да. Она в другом месте.

Лилика подошла ближе, схватила его за футболку и встряхнула.

— Скажи мне, Даллас.

Его имя на ее устал звучало лучше, чем что-либо. Он стал твердым за считанные секунды… и она была достаточно близко, чтобы потереться об него. Так близко, что он мог чувствовать тепло, исходящее от ее гибкого тела.

— Джейд ранена, но выздоравливает в секретном месте, где ее охраняют.

— Все еще ранена? Расскажи мне все!

Беспокойство на ее лице, смягчило его.

— Не знаю характер ее ран, но ее охраняет агент секретных операций по имени Джон Бесфамильный.

Лилика вздернула подбородок.

— Джейд тоже будет приманкой?

Итак, она разгадала его план выманить Тринити из укрытия и положить конец царству террора, не причинив вреда. «Теряю хватку».

Он сменил тему, процедив сквозь зубы:

— Ты оставила меня разбираться с Уолшем в одиночку.

— Э, да. Я дьявол. Так я поступаю. — Он прикусила нижнюю губу. — Но спасибо.

Остатки гнева испарились. Дьявол. Доктора называли ее Маленьким Кошмаром в детстве и Леди Кошмаром позже. Все ради эксперимента. Называя ее злой и заставляя поверить в это, они предположили могут ли предугадать ее реакции на определенные ситуации. Они знала об их поступке и его причине, но знать и принять это совсем разное.

— Ты не дьявол, Лилика.

— Да, я такая. — Огоньки в ее глазах разгорелись ярче и закружились сильнее от ветра, которого Даллас не чувствовал. — Я убиваю без угрызений совести.

— Как и я.

— Да, но ты делаешь это для защиты людей. Я же без причины.

Он выругался. Она знала каждую деталь его прошлого, так ведь? Увидела его воспоминания, также как он ее.

— Ты убила кого-нибудь по дороге сюда?

Оскорбленная, она практически выплюнула:

— Нет.

— Тогда ты не убиваешь без причины. Раньше ты убивала по приказу или страдала из-за отказа. У тебя была причина. Ты надеялась защитить себя и сестер.

Лилика открыла рот, затем резко его закрыла. Он знал, что она хотела опровергнуть его слова, назвать лжецом, но не могла. Связь…

— Кстати, не за что, — сказал он. — Уолш мертв. Снова.

— Откуда ты знаешь, что он не… неважно. Ты отрубил ему голову лифтом.

Неужели он послал этот образ в ее сознание?

Она отстранилась от него, и Даллас чуть не прикрикнул ей вернуться.

— Я не позволю тебе покончить с Тринити, — сказала она.

— Она больна. Хищник. — Он не станет ей лгать о таком. Не потому что она бы почувствовала правду, а потому что ее уважает. Как воин воина он пытался заставить ее понять. — Она заражает невинных, и нет лекарства ни для нее, ни для них.

Отчаяние омрачило ее черты.

— Я запру ее. Не позволю ей причинять боль…

— Это не вариант. У тебя нет ресурсов, чтобы с ней справиться. Если ей не позволить поделиться, болезнь усилится внутри нее и убьет. — А.У.Ч. посадила несколько ее жертв за решетку и дорогой ценой узнали правду. — Тогда оно ускользнет и найдет нового хозяина. Ее нужно правильно содержать, пока мы не найдем способ уничтожить болезнь. Заперев ее внутри, я окажу миру услугу. И, когда придет время ее убить, сделаю это гуманно.

Ее плечи поникли, и Лилика прошептала:

— Мои сестры — все, что у меня есть.

Ее взгляд, ее тон… все в ней заставляло его сердце раскалываться. Часть его жаждала сказать ей: «Теперь у тебя есть я».

Даллас провел языком по зубам. «Не стану думать об этом».

Ее глаза расширились.

— Не станешь думать о чем?

— Ни о чем. И мне жаль, что ты будешь страдать, когда она умрет, но я не поменяю курс. Не могу. Другого выбора нет.

* * *

Лилика сделала глубокий вдох, задержала дыхание. и медленно выдохнула. Даллас почему-то казался ей сейчас еще красивее, и на него было больно смотреть. Но и отводить взгляд тоже больно. Как будто ее яичники готовились взорваться.

Что самое худшее? Желание больше не ощущалось, как желание, скорее, как потребность, о чем он ей говорил.

Она должна спасти сестру. Любыми средствами.

«Не все средства грязные».

Они впилась в него взглядом, стараясь не потеряться в его суровой мужественности.

— Ты не причинишь вреда моим сестрам, — сказала Лилика, используя остатки силы для принуждения.

Он просто выгнул бровь в той манере, которую она терпеть не могла.

— Итак. Ты способна внушать.

Тьфу! У него полный иммунитет, скорее всего, из-за связи.

Должен быть другой способ получить от него желаемое.

«Секс? Как насчет секса?»

Ее яичники решили пойти дальше и взорваться.

— Поклянись убедить А.У.Ч. сохранить Тринити жизнь, — сказала она, — и я отдамся тебе. — С радостью.

Он жаждал ее также, как она его, Лилика это знала точно. Другие могли видеть в ней уродку, но Даллас видел сексуального котенка, готового к тому, чтобы его погладили.

Это понимание сбило ее с толку… взволновало и восхитило.

Ее глаза сузились до крошечных щелочек.

— Как бы сильно я ни хотел тебя, но собираюсь тебе отказать. Во время секса наша связь укрепится.

Он только что… отказал ей?

Осознание ранило так, как она даже не могла представить. Что странно. Ее отвергали всю жизнь. Не только сотрудники института, но и люди, которых она встречала во время побега. Это же практически то же самое.

Так почему же ощущалось как другое? Как что-то личное?

Подождите. Связь еще не окрепла?

— Есть способ разорвать связь?

Он не должен был знать больше о ее расе, чем она.

Даллас как всегда отрывисто кивнул.

— В течение следующих нескольких недель мы станем немногим больше, чем животные на стадии гона, но только друг с другом. Если сможем сопротивляться, то связь ослабнет и, в конце концов, исчезнет.

Он хотел разорвать связь. Как и она. Серьезно. По-настоящему. Но…

В глубине души она также хотела мужчину, которого выбрала. Независимо от того, сознательным был выбор или нет. Как ей отказаться от него?

Э, довольно легко! Он будущий убийца Тринити.

— Думаешь, сможешь сопротивляться мне, когда животные инстинкты возьмут верх? — спросила она, скользнув по Далласу взглядом. У него был стояк.

— Не думаю. Я знаю.

Его план достиг ее разума: «запереть Лилику до момента смерти Тринити».

Хладнокровный умысел разжег ее ярость. Нет. Черт, нет. Лилика ударила его кулаками по груди. Она не позволит запереть себя вновь. Будет сражаться до смерти ради свободы.

Он схватил ее запястья.

— Вот. Вот поэтому я не хочу иметь ничего общего с твоей связью. У меня нет секретов.

— Твои тайны настолько обыденны, что я могла бы догадаться.

Полился поток проклятий. Связь между ними заблокировалась, новой информации не поступало.

Давным-давно, уединившись в своей спальне, она мечтала поделиться своей жизнью и секретами с мужчиной. Он бы любил ее и был любим ею. Прикасался бы к ней и радовался ее прикосновениям. Они всегда были бы вместе.

Но Даллас жаждал одиночества. Если он и решит когда-нибудь остепениться и завести семью, только с невысокой, пышной блондинкой. С кем-то милым и радостным. Такую женщину он бы желал хотеть, но не хотел, по-настоящему.

Что ж, у этой низкой, полной блондинки не было сестры, которую нудно спасать. Если бы Лилика смогла заставить его укрепить связь с ней, он бы никогда не захотел причинить боль — физическую или эмоциональную, потому что тем самым причинил бы боль себе.

Ее гнев утих. Его, похоже, тоже. Они пристально посмотрели друг на друга. Она начала тяжело дышать. Он вспотел. Она облизнула губы, и его взгляд проследил за ее языком. Затем Даллас резко втянул воздух.