«Крокодил»

В последующие дни сын изобразил мяву на полу, на дверях и на мебели. Он работал в разной технике: сырой морковкой, мелом, огрызком яблока, манной кашей.

Каждая новая мява была изображена в такой неповторимой манере, что я долго искал ее, как на загадочной картинке. Я не только отходил подальше, я прищуривался, смотрел в кулак, ложился на диван и, наконец, находил. Иногда у меня возникали сомнения, и тогда я обращался к жене:

— Слушай, ну к чему вот эти полосы?

— Это мява в клетке.

— Ну, а вот этот квадрат? К чему квадрат-то? Да еще с дырой.

— Неужели ты не узнаешь? Эта наша комната.

— A-а, да-да… Но к чему дыра?

— А это мява посреди комнаты.

Постепенно я так натренировал свой глаз, что спокойно видел мяву повсюду: пятно на скатерти, облако в небе, валенок — все это была она.

Наконец последнюю мяву сын нарисовал вареньем на моем светлом пиджаке.

— Ну все, хватит! — заявила жена. — Ребенок почувствовал цвет. Ребенку пора купить масляные краски! Ты сейчас же пойдешь в магазин.

— Я-то думал на себя пиджак купить… Все-таки не везде удобно появляться с мявой на спине. Не все это правильно поймут.

Жена вдруг пристально осмотрела меня, отошла и сказала решительно:

— Нужна только рама. Картина готова. Для выставки детского рисунка!

Тогда я снял с себя пиджак, вырезал ножницами кусок спины с мявой и сказал:

— Один шедевр готов, но широкая публика захочет увидеть и настенные произведения нашего ребенка. Я начинаю обдирать обои… вставим их в рамы и…

— Устроим выставку всего кошачьего цикла! — закончила жена мою мысль.

Когда мой пиджак был раскроен и пошел на шедевры, я сказал жене:

— Пора показать сыну истинную кошку, нарисованную каким-нибудь знаменитым художником. Пусть увидит великий образец! И чтобы с четырьмя лапами!

Я купил в «Подарках» портрет мявы с бантиком и усами. Показал сыну и сказал:

— Вот это настоящая мява, братец!

Сын затопал ногами от радости. Обмакнул в кисель свой палец и нарисовал прямо на классической кошке какую-то мочалку. Затем он довольно заявил:

— Вава!

От восторга жена едва обрела дар речи:

— Талант ребенка крепнет и мужает. Он поднялся от мявы до вавы. Изумительно похожая вава. Она сейчас залает.

— Рисуй, рисуй, маленький, — сказал я и поспешно спрятал в шкаф свои новые брюки.

Илья Шатуновский

КОЗЕРОГ

Писатель-сатирик Нияз Ахметович К. принимал своих московских коллег. Три дня были отданы встречам с местными юмористами, празднику смеха, веселым застольям, шуткам. А на четвертый Нияз Ахметович сказал:

— Пришла пора отдохнуть. Вы в нашей республике впервые. Давайте совершим путешествие. Я покажу много интересного. Ну, например, наш грязевой курорт. Там есть что посмотреть: новые корпуса, водолечебницы, закрытый бассейн…

С утра сатирическая бригада двинулась в путь. Нияз Ахметович развлекал спутников всякими любопытными историями, и никто из них не заметил, как началось горное ущелье, а вместе с ним и территория курорта. Здесь гостей уже поджидал главный врач Ходжапулатов. Поздоровались, познакомились, расселись по машинам, поехали дальше. За поворотом на живописной скале показался выбитый из камня красавец козерог.

— Напомните мне потом об этом козле, — бросил Нияз Ахметович. — Я кое-что вам расскажу.

Машины остановились у двухэтажного коттеджа на краю обрыва.

— Надо перекусить с дороги, — вы ведь добирались к нам полдня. Прошу заходить, — пригласил главный врач. — Ну, а потом осмотрим все, что пожелаете.

В гостиной был уже сервирован стол. По местным обычаям сначала отведали душистых дынь, попили зеленого чая. Потом было подано блюдо плова.

— Вы хотели что-то рассказать о козероге, — напомнил Ниязу Ахметовичу главный врач. — Кстати, этот каменный козерог — символ нашего курорта.

— Вот именно, — оживился писатель. — На этом-то и строится весь сюжет.

Он наполнил пиалу чаем и начал:

— Однажды председатель Бикмаганского колхоза-миллионера достопочтенный Абдулла Абдуразаков, устав от текущих забот, собрался в отпуск и велел главному бухгалтеру принести все путевки, которые есть в правлении. «Надо поразмыслить, куда поехать», — сказал он при этом.

Вскоре главный бухгалтер разложил перед председателем пачку бумажек. Путевки были серые, безликие, ничего не говорящие. В них указывались лишь названия санатория и стояла цена. Председатель перекладывал путевки, тяжело вздыхал. Ему абсолютно ничего не нравилось. И вдруг на одной из них он увидел силуэт вашего козерога. Председатель Абдулла Абдуразаков впился в него глазами.

«Вот это козел! — воскликнул он. — Какие рога! Какие копыта! Непременно еду туда!» А надо сказать, среди путевок, которые отверг достопочтенный Абдулла Абдуразаков, были Сочи, Ялта, Геленджик, Цхалтубо, Подмосковье…

Все по-доброму засмеялись. Главный врач Ходжапулатов легонько крякнул. Дескать, смотрите, какая о нас идет слава!

— В общем, председатель из Бикмагана собрал свои чемоданы и примчался сюда. Прибыл, огляделся, место ему показалось унылым, скучным. Смутные предчувствия стали вползать в председателеву душу.

Главный врач курорта заерзал на стуле. На его лице задвигались желваки.

Между тем Нияз Ахметович, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Повели его в корпус, показали палату. Комната душная, на тринадцать человек, простыни черные, наверное, не менялись после прежних жильцов, уборная во дворе…

— Ваш бикмаганский знакомый, этот самый Абдулла Абдуразаков, либо сумасшедший, либо лжец, — оборвал рассказчика главный врач. — В нашем санатории изумительная чистота. Во всех помещениях — санузлы, душ. Кстати, самые большие у нас палаты трехместные…

Бурная реакция хозяина не произвела никакого впечатления на Нияза Ахметовича. Он оставался спокоен.

— Мой рассказ не столько о санатории, сколько о козероге, — заметил сатирик. — Итак, приходит бикмаганский председатель, уважаемый Абдулла Абдуразаков, в столовую. На первое ему подают суп-рататуй, на второе — лапшу, слипшуюся в один ком, котлеты с мухами…

От такой бестактности рассказчика у гостей похолодели руки. Они подумали, что хозяин давно уже обрел право выбросить Нияза Ахметовича в окно вместе с сопровождающими его лицами.

— Вы что, специально хотите осрамить нас перед московскими товарищами? — спросил главный врач, сжимая кулаки. — Какие котлеты с мухами? Все, что здесь подано, взято из столовой санатория. Точно такую же пищу едят отдыхающие…

— Ладно, пусть уж рассказывает до конца. — сонно сказал руководитель сатирической бригады. — Слушаем вас, дорогой коллега.

— Ну так вот. Повели степенного бикмаганского председателя Абдуллу Абдуразакова на процедуры, — тем же бодрым тоном продолжал Нияз Ахметович. — Окунули с головой в эту неприятную воду, потом сняли трусы и впо-роли такой дикий укол, что несчастный пациент взвыл и убежал в горы. И вот, бродя здесь по тропинкам и потирая проколотое место, он вдруг нос к носу столкнулся с вашим каменным козерогом.

— Ах, это ты, бандит, изображен на путевке! — крикнул он, сатанея.

В бессильной злобе председатель схватил козерога за каменные рога и, нанося ему удары ногами по животу и груди, завопил на все ущелье:

— Это ты позвал меня сюда, в эту дыру! Негодяй, провокатор, хулиган! Вот ты где мне попался! Живым не уйдешь!

Он кричал так громко, что из санатория прибежали люди, едва оторвали его от скульптуры, притащили в палату, положили в кровать и накрыли теплым одеялом. Наутро досточтимый Абдулла Абдуразаков проснулся очень довольным.

— Ну, я сполна рассчитался с этим негодяем, с этим паршивым козлом, — удовлетворенно сказал он дежурной сестре.

Затем быстро собрал чемоданы и, не дожив до срока пятнадцати дней, отправился восвояси…

— Это вся ваша история? — спросил главный врач Ходжапулатов.

— Да, вся, — ответил Нияз Ахметович. — Впрочем, я могу рассказать вам еще одну, более затейливую, но не связанную с вашим курортом.