«Крокодил»

Борис Поюровский

ШЕФСКИЙ КОНЦЕРТ

В ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ КЛИНИКЕ

Существует широко распространенное мнение, будто люди искусства неравнодушны к Бахусу. Особенно актеры. Я не социолог и не врач. Поэтому не имею научных данных, подтверждающих подобное суждение.

Думаю, что среди пьяниц попадаются и артисты. Часто даже очень способные. Но ведь и среди людей других профессий встречаются алкоголики? Так что я не стал бы ничего категорически отрицать или утверждать, а согласился бы с примирительной формулировкой: ничто человеческое артистам не чуждо…

Мой друг-актер пристрастился к спиртному. Сперва выпивки носили случайный характер. Но через два-три года он не мог уже и дня удержаться. И жена, и родители его понимали, к чему все ведет. А он продолжал пребывать в неведении счастливом. О врачах и слушать не хотел:

— Что я — алкоголик? Да вы с ума сошли!

Но однажды он явился на спектакль в пьяном виде и стал нести со сцены чушь.

Поднялся скандал, дирекция готовила приказ об увольнении. Воспользовавшись этой ситуацией, мы немедленно отвезли моего друга в специализированную лечебницу, что, кстати, оказалось вовсе не просто: люди месяцами дожидались там очереди. Но главный врач, пусть земля ему будет пухом, был, как выяснилось, театральным человеком и охотно пошел нам навстречу.

Все это случилось в самом конце апреля, накануне майских праздников. Друг наш, конечно, сразу же приуныл, и мы решили по очереди ежедневно навещать его, чтобы как-то отвлечь от больничной обстановки.

Уже прошли первые майские дни, приближался День Победы. 6-го или 7-го числа приезжаю я проведать больного и замечаю, что он сам не свой.

Оказывается, накануне к нему заезжал администратор, с которым он давно работал на эстраде, и пообещал главному врачу устроить 8 мая (!) шефский концерт.

В такой день и «левый»-то концерт организовать трудно: артисты буквально нарасхват! Но шефский?!

Мой друг мучился, не спал вторую ночь подряд: он был человек удивительно деликатный, совестливый, обязательный.»

— Ты представляешь, что будет? Я этому трепачу второй день не могу дозвониться, а здесь уже повесили объявление! Кошмар!

Как могу, стараюсь успокоить больного, но сам начинаю прокручивать в голове различные варианты. Беда, что времени почти не осталось. Ну да ничего: мир не без добрых людей, что-нибудь сообразим!

И действительно — «сообразили»! Таких артистов 8 мая нельзя было увидеть в концерте и в Колонном зале. Правда, доставляли их сюда не в ЗИЛах и ЗИМах, а в каретах… «Скорой помощи». Самые-самые знаменитые и любимые! И все, повторяю, бесплатно, исключительно из уважения к своему товарищу, попавшему в беду.

Уже время начинать, слышны аплодисменты. И тут вдруг выясняется, что вести концерт некому: о конферансье-то мы и забыли. Прошу одного, другого, но никто не соглашается.

— А ты сам попробуй, — предлагает мне знаменитый тенор. — Не надо острить: просто объяви и уходи!

— Да я ведь никогда этого не делал. К тому же и костюм у меня не совсем концертный: босоножки, синие брюки, сорочка навыпуск.

— Ничего страшного! Не боги горшки обжигают, — вмешивается в разговор главный врач. — Такие замечательные артисты с любым ведущим будут иметь успех. Давай, давай! А то наши так разволнуются, что мы потом и за месяц не приведем их в норму.