Страница 76 из 129
Но затем лицо Ковенанта приняло обычное выражение, и он негромко сказал:
– Ты не возражаешь, если мы уйдем куда-нибудь от этого света?
Покалеченной рукой Ковенант указал на дверь, откуда он вышел.
На его запястье не было шрамов. Ни следов от зубов Марида, ни порезов, которые он нанес себе сам. Все они были исцелены.
Безмолвная и растерянная Линден последовала за ним и оказалась во внутренних покоях, освещенных масляными лампадами и обставленных скудной мебелью: в передней стоял каменный стол со стульями, в одной из задних комнат – незастеленная кровать, а в другой – буфет с пустыми посудными полками. Судя по всему, покои были заброшены с незапамятных времен. Однако гранит Ревелстоуна и превосходная вентиляция позволили сохранить помещение в чистоте. Лампы Ковенант, должно быть, раздобыл сам или попросил харучаев.
В центре столешницы красовалась странная выбоина, словно кто-то вонзил в столешницу нож, вошедший в гранит словно в глину.
– Здесь жил Морэм, – пояснил Ковенант. – Именно здесь я разговаривал с ним, когда начал, наконец, верить, что он мой друг. Что он способен быть моим другом после всего, что я натворил.
Ковенант говорил без горечи, как будто произошедшая перемена примирила его с памятью.
– Он говорил мне о важности свободы.
Последние слова, кажется, были созвучны с его недавними размышлениями, но Ковенант тут же отмел их в сторону пожатием плеч и, указывая на стол, продолжил:
– Это моих рук дело. След от крилла. Елена хотела вручить мне клинок, чтобы я использовал его против Лорда Фоула. Я вонзил его в стол и оставил там, откуда никто не мог его вытащить. В знак того, что то же самое я намерен сделать и со Страной. – Он вновь попытался улыбнуться, но на сей раз улыбка больше походила на гримасу. – Я сделал это, поскольку знал, что Елена – моя дочь. Но она сумела стать еще и моим другом.
На какой-то миг голос Ковенанта дрогнул, но он по-прежнему держался уверенно и прямо. Стоя у открытой двери на фоне серебристого свечения за спиной, он казался несгибаемым.
– Он должен был вытащить крилл, когда обретет силу, – продолжал Ковенант, глядя на нее через стол. Глаза его выражали мрачное знание, но при этом оставались чисты. – Все минуло. – Неожиданно он мягко добавил: – Я пытался избавиться от этого, но не смог.
– Но тогда... Если так, то как же... – Линден не сразу поняла, о чем он, а когда поняла, растерялась еще сильнее. Ковенант был тем человеком, которого она любила, и одновременно чем-то большим – чем-то, сути чего она не понимала. И даже не могла ясно сформулировать хотя бы один вопрос.
Ковенант вздохнул, на миг опустил взгляд, но тут же снова поднял глаза.
– Я бы сказал, что это было... расплавлено. Во всяком случае, мне лучшего слова не подобрать. Порча въелась в меня так глубоко, что разделить меня с ней уже не было возможности. А теперь я и сам подобен сплаву. Дикая магия и порча Фоула сплавились во мне воедино. Они стали единым целым. Они и я. И от этого я не освобожусь никогда.
Вслушиваясь в каждое слово, Линден понимала, что он прав. Он представлял собой сплав. Подобно самому белому золоту, тоже являвшемуся сплавом двух разных металлов. Но если так... Сердце ее подскочило от радостного возбуждения.
– Но если так, то ты теперь можешь контролировать свою силу, – выпалила она даже быстрее, чем поняла, что собиралась сказать. – Козни Фоула больше над тобой не властны. О любимый, теперь ты одолеешь его!
Неожиданная боль исказила лицо Ковенанта так, что Линден осеклась, не понимая, что могло его так задеть. Поскольку он молчал, Линден, справившись со своим смущением, осторожно сказала:
– Прости, но я тебя не понимаю. Не могу понять. Может, ты объяснишь мне, в чем дело?
– Знаю, – со вздохом отозвался Ковенант. – Конечно, не понимаешь.
Взгляд его был устремлен на стол, на след от клинка, но никакая сила не могла извлечь нож из его собственного сердца. Линден испугалась, подумав, что теряет его.
Помолчав некоторое время, Ковенант промолвил:
– Прежде я говорил, что болен чувством вины. Так вот. Больше этого нет... – Набрав побольше воздуху, он заключил: – Я больше не болен. Я действительно виноват. И никогда больше не стану использовать Силу.
Линден хотела протестовать. Но неколебимая уверенность Ковенанта смутила ее, и она заставила себя молчать, слушая, как он нараспев произносит слова древнего канта:
Линден слушала напряженно, внимательно, силясь понять его. Но в то же время сознание ее раздваивалось, и она припоминала, как доктор Беренфорд пытался помочь ей постичь Ковенанта, рассказывая об одном из его романов. С точки зрения пожилого врача, в книге доказывалось, что всякая невиновность сама по себе прекрасна, но, увы, совершенно бессильна. Наличие силы предполагает виновность: практически сила и вина едины.
Уж не в этой ли философии корень новоприобретенной уверенности Ковенанта, гадала Линден. И действительно ли он больше не считает себя обреченным?
Он помедлил, а потом повторил слова из песни:
– Краеугольный камень. Арка Времени удерживается силой дикой магии. И именно Арка Времени позволяет Земле существовать, но она же делает Землю узилищем для Лорда Фоула. Потому-то он и жаждет уничтожить время и обрести свободу. Но осуществить это отнюдь не просто. Дикая магия вплавлена в меня. В известном смысле я являюсь краеугольным камнем Арки Времени или стану им, если когда-нибудь использую Силу.
Но это еще не все. Одно это я, пожалуй, мог бы выдержать. Мог бы оставаться хоть краеугольным камнем, хоть самой Аркой вечно, лишь бы не допустить торжества Фоула. Но я не просто дикая магия. Я в то же время и порча. Яд Лорда Фоула. Как по-твоему, понравится ли Земле, если ее краеугольным камнем станет порча? Если все в мире будет зиждиться на порче в той же мере, что и на дикой магии? Чем это лучше Солнечного Яда? – Он медленно поднял глаза, и взгляд его пронзил Линден насквозь. – Я этого делать не хочу.
Линден ощутила бесплодность своих попыток дотянуться до него и в то же время не могла оставить эти попытки. Правоту его слов доказывала произошедшая в нем перемена. В горниле Ядовитого Огня он обрел чистоту и бессилие невинности. Сила сопротивления Презирающему, составлявшая суть его существования, оказалась выжженной. Исполненная страха за него, Линден спросила:
– И что же теперь? Что ты будешь делать?
Ковенант обнажил зубы, но это мало походило на улыбку. Можно было подумать, что он тоже боится, но в голосе его страха не было.
– В Анделейне Елена рассказала мне, где можно найти Фоула. Внутри Горы Грома, под пещерятниками, в месте, именуемом Кирил Френдор. Туда-то я и собираюсь нанести визит.
– Он убьет тебя! – в ужасе вскричала Линден. – Если ты не сможешь защищаться, он убьет тебя на месте, и все будет кончено!
Все, что он перенес – отравление порчей, утрата Морского Мечтателя, Хоннинскрю, Кира, Хигрома и Бринна, молчание, в которое его погрузили элохимы, каамора для Бездомных Прибрежья и мука, испытанная в горниле Ядовитого Огня, – все будет впустую. Пропадет, и кто будет за это в ответе?