Обладатель Белого Золота

– Я хочу, чтобы вы остались здесь. – Стиснув зубы, он старался подавить дрожь, делающую его голос скрипучим и сиплым. – Предоставьте все нам – Ном и мне. По правде сказать, нас двоих и так многовато для этой работы.

«И я не хочу, чтобы пострадал кто-то из вас», – добавил он про себя.

Произнести подобное вслух он не смел, ибо каждый из его соратников выстрадал свое право на риск. Но мысль о том, что может случиться с ними, жгла его пуще бушующего в нем огня.

– Мне потребуется Линден, – продолжил он, прежде чем кто-либо успел возразить. – Гиббон наверняка попробует скрыться, а самому мне не под силу обнаружить Опустошителя... – Эти слова причиняли Ковенанту боль: уж он-то знал, как велик страх Линден перед Опустошителями. – ...А еще я возьму с собой Кайла и Фола. Они будут прикрывать наши спины.

Будь его воля, будь хоть малейшая возможность, он не стал бы брать с собой никого. Но Линден действительно могла потребоваться защита.

– ...Остальные будут дожидаться здесь. Если я потерплю поражение, вы доведете дело до конца.

Не дожидаясь возражений – он чувствовал, что не в силах вынести вздымавшуюся волну негодования и обиды, – Ковенант слегка коснулся плеча Линден, побуждая ее следовать за ним, и жестом подозвал горгону. Стараясь не встречаться взглядом с людьми, отдававшими ему свои жизни и, несомненно, заслуживающими лучшего, он зашагал вверх по склону, к воротам Ревелстоуна. И тут мужество едва не изменило ему. К глазам подступили слезы. Никто из его друзей не остался внизу. Не говоря ни слова, они выстроились в боевой порядок и последовали за ним.

– Я понимаю, – бормотала себе под нос Линден, – ты полагаешь, что все зависит от тебя одного. И не хочешь проливать кровь таких прекрасных людей. Я и сама боюсь... – Лицо Линден было бледным, глаза запали, но голос звучал строго и настойчиво. – Но, так или иначе, пора бы тебе перестать решать все за других.

Он не ответил. Сосредоточившись на проходе под башней, он усилием воли заставил сжигаемые внутренним огнем мускулы нести его туда. Но теперь он боялся того, что поражение уже предопределено. Ибо ему было что терять. И чтобы не потерять самое главное, он готов был ухватиться за любую соломинку. Приблизившись к Кайлу, Ковенант прошептал:

– Баннор обещал мне твою службу, Бринн повелел тебе занять его место. Но теперь с этим покончено. Я зашел слишком далеко и теперь не нуждаюсь в такого рода службе. В чем у меня есть нужда, так это в надежде.

– Юр-Лорд? – мягко переспросил Кайл.

– Страна нуждается в будущем. Даже если я одержу победу, мне не восстановить Страну. Великаны отплывут домой, вы, харучаи, удалитесь в свои горы. И если что-нибудь случится с Сандером и Холлиан... – При одной этой мысли Ковенанта охватил леденящий ужас. – Я хочу, чтобы ты присмотрел за ними. И не только за ними – за всеми уроженцами Страны, на чьей бы стороне они ни были сейчас... – Ради Страны он готов был подвергнуть опасности даже Линден. – У Страны должно быть будущее!

– Я выслушал тебя, Томас Ковенант. – По тону Кайла было невозможно определить, растроган он, обижен или испытал облегчение. – Если возникнет нужда, твои слова будут приняты во внимание.

Этим Ковенанту и пришлось удовлетвориться.

Ном тем временем уже опередила его, устремясь к твердыне, словно ее вид заставил горгону вспомнить ненавистную Песчаную Стену, воздвигнутую бхратхайрами и сдерживавшую натиск горгон до того, как Касрейн обрушил на них Рок. Могучие лапы напряглись в яростном предвкушении. Мрачно усмехнувшись, Ковенант ускорил шаг.

Возглавляемый им отряд, состоящий из Линден, Сандера, Холлиан, четырех великанов и одиннадцати харучаев, шел в бой против Верных и Ядовитого Огня.

Ревелстоун казался вымершим. Возможно, на-Морэм не знал, на что способны песчаные горгоны, и хотел это выяснить, прежде чем предпринять какие-то действия. Или же просто-напросто сосредоточенно готовился к обороне. А может быть – это предположение особенно нравилось Ковенанту – и в злобную душу Опустошителя заполз маленький червячок страха. Так или иначе, он не собирался прощать Гиббону осквернение древнего и благородного оплота Лордов. Равно как и нападения на Линден.

«Тот, в чьих руках судьба всей земли, не имеет права на месть», – вспомнил Ковенант слова Обреченного и заскрежетал зубами.

Как бы ни так.

Дойдя до подножия сторожевой башни, Ковенант приказал Ном остановиться и всмотрелся в жерло тоннеля. Солнце стояло уже достаточно высоко, и внутренний двор был ярко освещен, но это лишь подчеркивало темноту каменного коридора. Бойницы башни зияли пустотой: казалось, что помещения внутри заброшены давным-давно. Над Ревелстоуном висела загадочная, мертвая тишина. Не было никаких признаков жизни, никакого движения. Неподвижен был даже воздух, и лишь ослепительный, жаркий луч Ядовитого Огня устремлялся к солнцу. Земля между телами убитых Рысаков была усеяна мертвыми осами. Тела павших Всадников уцелевшие товарищи унесли в твердыню из-за крови. Красные пятна на камнях перед входом в башню словно указывали Ковенанту на то, что он пришел в нужное место.

Ковенант повернулся к Линден. Бледность ее лица пугала его, однако он уже не мог позволить себе щадить кого бы то ни было.

– Башня... – отрывисто бросил он, когда шедшие сзади спутники подтянулись поближе. – Я должен знать, действительно ли она пуста.

Линден подняла глаза – так медленно, что ему показалось, что к ней вновь вернулось то, прежнее оцепенение, вызванное прикосновением Гиббона. «Вызволи меня отсюда, – молила она тогда Ковенанта. – Вызволи, пока они не заставили меня убить тебя!»

Но теперь она явилась сюда по собственному выбору, а потому ни о чем не просила и не пыталась уклониться от возможных последствий своего решения. Говорила она уныло и вяло, однако на просьбу Ковенанта откликнулась немедленно.

– Это будет непросто, – бормотала Линден. – Из-за этого Ядовитого Огня трудно ощутить что-либо еще. Он очень силен, и он хочет овладеть мной. Схватить меня и зашвырнуть прямо на солнце... – Страх затуманил ее глаза, словно бросок на солнце уже начался. – ...Почти невозможно различить... – Но в следующий момент Линден встряхнулась, нахмурилась и сосредоточенно сообщила: – Но Гиббона там нет. Нет. Он где-то во внутренних помещениях. И я не ощущаю чьего-либо присутствия в башне... – Она посмотрела на Ковенанта, и взгляд ее был столь же строг, как при их первой встрече... – Мне вообще кажется, что они никогда ею не пользовались.

Ковенант почувствовал волну облегчения, но тут же подавил это чувство, ибо не мог позволить себе расслабиться. Стараясь держаться так же сосредоточенно и строго, как и Линден, он распорядился:

– Ну что ж, пойдем.

Оказавшись под сводом тоннеля, Ковенант непроизвольно сгорбился, ибо каждый миг ожидал нападения – через проделанные в потолке люки. Но Линден оказалась права – проход никто не оборонял. Через несколько томительных мгновений отряд вышел во внутренний двор.

Ярко светило солнце. Перед спутниками громоздился усиленный контрфорсами фасад твердыни. Массивные ворота были наглухо заперты. Они представляли собой плоские гранитные плиты, способные плавно открываться наружу и закрываться так плотно, что не оставалось ни малейшего зазора. Трудно было даже различить линию соединения.

– Ну что я говорила, – со вздохом промолвила стоявшая позади Ковенанта Первая.

Бездомные поработали на совесть. Ворота казались несокрушимыми.

Неожиданно Ковенант понял, что надо спешить. Он не мог бесконечно удерживать в себе силу и, затянись дело надолго, рисковал вспыхнуть, словно промасленная тряпка или высушенный трутовик. Солнце еще не достигло зенита, и устремившийся к нему косой луч Ядовитого Огня показался Ковенанту похожим на чудовищную окровавленную косу. Косу, способную скосить все живое. Сандер держал крилл и оркрест наготове, но выглядел гравелинг несколько растерянным – величие Ревелстоуна подавляло его. И даже Красавчик, впервые за все время, проведенное в Поиске, выглядел если не перепуганным, то способным испугаться. И убежать. Кожа Линден стала пепельно-серой. А вот Хоннинскрю сжал могучие кулаки, словно чувствовал, что причина гибели брата где-то здесь. И что ждать ему осталось недолго.