Страница 37 из 43
— Как тебе твоя жизнь? — раздался голос, когда Игорь уже устал стоять и решил пройтись.
— Меня устраивает, учитель, — ответил он. — А есть варианты?
— Это твоя жизнь, и тебе выбирать.
— Я понимаю, — Игорь не остановился, продолжая идти в никуда, — но чтобы выбирать, нужно иметь то, из чего выбирать.
— То, из чего выбирать, ты создаёшь сам.
— Я… — Игорь остановился. — Я не создавал. Вы учили меня, я жил так, как вы учили.
— Ты живёшь так, как я учил. Но иногда лучший учитель — это мы сами. Подумай над этим.
— Я подумаю. — Игорь кивнул. — А где я?
— Интересный вопрос. — Игорь подумал, что если бы видел учителя, у того на лице в этот момент появилась бы плутоватая улыбка. Он часто так улыбался, когда не хотел отвечать прямо. — Ты как думаешь?
— Это ничто. А если это — ничто, то я — нигде. Так?
— Так.
— Но как это может быть? Нигде не может существовать.
— Почему? Всё, что ты можешь назвать, существует.
— А… — Игорь запнулся, думая, как сформулировать вопрос, но спросил просто: — А артефакт, который мы ищем, он есть? И где он?
— Уверен, что он тебе нужен?
— Нет, но я бы хотел помочь Марте. Она необыкновенная. Мне кажется, она могла бы стать моей сестрой.
— Не переживай, она всё получит.
— Тогда… Тогда мне ничего не нужно. У меня есть всё, и это меня устраивает.
— Ну и отлично!
Игорь закрыл глаза от резанувшей по ним яркой вспышки, а когда открыл — стоял на вершине холма и наблюдал за тем, как группа людей в армейской одежде грабит стоящую на обочине разбитую Ниву…
Глава семнадцатая. Реальность?
1.
Я шёл по главной улице города, рассматривая стоящие по обеим её сторонам здания и окружающих меня людей. Если вспомнить, что домой я попал впервые за последние три года, то изменений оказалось достаточно много. И фасады обновились, а где-то и они — обновлённые — снова нуждались в починке. И вывески поменялись. Вот здесь, например, был салон сотовой связи, а сейчас за стёклами витрин виднелись столики и стулья, между которыми бегали девушки в белых фартуках и с подносами в руках. Кафе «На лобном месте». Ничего себе название, особенно с учётом того, что город наш относительно новый, и лобного места в нём никогда не было, если верить историкам. Или вон там…
— Извините!
— Ничего особенного! — Я произнёс это на автомате, наклоняясь и поднимая с тротуара серую перчатку. Уронившая её девушка, столкнувшаяся со мной, улыбнулась, и я буквально залип на её глазах. Зелёных, в коричневую крапинку.
— Ничего, — повторила она, — со всяким случается, — и протянула мне руку. Я пожал её, и девушка рассмеялась. — Я хотела перчатку забрать.
— А, да, — я кивнул, чувствуя себя совсем мальчишкой, отпустил её руку, тёплую и такую… уютную, что ли? — Конечно. Вот, — протянул перчатку, звякнувшую небольшой цепочкой-украшением, и в свою очередь произнёс: — Извините!
— Да ничего, — снова повторила она. — Я не тороплюсь.
— О! А давайте тогда, — я посмотрел на витрину, возле которой мы стояли, — выпьем кофе? Или чай? Я всё-таки виноват и хотел бы извиниться не только на словах.
— Ну, не знаю. Я не хожу в кафе с незнакомыми людьми. — Она посмотрела мне в глаза, и я внезапно понял, что откуда-то её знаю и не должен отпускать.
— Меня Александром зовут, а вас… Подождите, я сейчас угадаю! — Я сделал вид, что задумался, а потом выпалил первое, что пришло на ум: — А вас зовут Марта!
— Ого! — Я увидел удивление на её лице и понял, что угадал. Но я не угадывал, я его знал. А она продолжила: — У меня настолько редкое имя, что никто до вас его не угадывал. Мы точно не были знакомы раньше?
Мы сидели в кафе и пили кофе, я — с Прагой, она — с эклерами, и я по-прежнему не понимал, откуда знаю всё, что Марта рассказывает. Знал, что она работает в университете и преподаёт востоковедение, знал, что у неё есть старший брат, с женой которого Марта не очень ладит. Знал, что её родители погибли прошедшей осенью…
— А, кстати, — она посмотрела на часы на запястье и вытащила из сумочки мобильник, — минуту. Надо маме позвонить, она меня ждёт, а я тут с тобой.
Марта набрала номер, а я потрясённо уставился на её рот. Нет, мне не были интересны её губы, то, какие они яркие без помады и насколько притягивают к себе. Я смотрел на то, как он шевелится, но не слышал ни единого слова. Смотрел и не мог поверить в происходящее. Передо мной словно в безумном калейдоскопе проплывали картинки, не останавливаясь, не давая зацепиться хотя бы за одну, но этого и не требовалось. Марта. Я знал её, мы познакомились сегодня. Точнее, не так. Первый раз мы встретились сегодня, столкнулись на улице и разошлись. И только эти глаза остались в моей памяти. Странный мир, странный эффект, словно меня вернули обратно, и ничего из того, что нас свело вместе, не происходило. Кроме этой встречи.
— Марта… — Я взял её за свободную руку и почувствовал, что наши сердца забились в унисон. Буквально услышал этот стук. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… И вспомнились слова «следите за биением сердца». Вот интересно, если я встречу Князя…
Марта отвлеклась от телефонного разговора, переведя взгляд с чашки с кофе на меня, а потом отдёрнула руку и помотала головой, не дав договорить.
— Ты что сделал? Ты зачем это сделал? — Мне показалось, что она готова была вскочить и закричать на меня, но внезапно замолкла, лишь отключила телефон, и её внимательный взгляд упёрся в ещё не до конца заживший порез на моём подбородке. — Это откуда? Его не было.
— Это… — Я провёл пальцами по нему. — Я не согласился работать на Папу. Утром приходил Вадик…
— Да, я помню, ты рассказывал. Но ты же согласился? Или нет? Стой! Если бы ты согласился, мы бы точно встретились, а сейчас... — Она словно бы осела на стуле. Была на полголовы ниже меня, а стала ещё меньше, и я снова сжал обе её руки в своих.
— Послушай, просто послушай меня, хорошо? — Марта подняла на меня глаза, в которых стояли слёзы. — Мы же встретились. Уже. Без Папы, без артефакта, безо всяких странных и страшных приключений. Просто встретились.
— А если…
— Никаких «если». Ты обещала познакомить меня с Толиком, помнишь? А теперь ещё и с родителями просто обязана.
— Нет, подожди, — на этот раз её руки осталась в моих, но сама Марта всё-таки напряглась, — я знаю, что происходит с такими парами, как мы. Они встречаются, проходят через какие-то испытания, а потом, когда всё заканчивается и приходит в норму, расстаются. А у нас ведь ничего не было, если взять во внимание, что мы только что познакомились.
— Ну и кто мешает нам повторить? Только сделать проще и быстрее? И тогда у нас тоже будут приключения, только свои, без Папы, без Игоря, и мы сможем загадать ещё одно — уже другое желание. Мы же знаем, как добраться до камня.
— Ты знаешь, а я помню только, как…
2.
Марта шла, шла, перебиралась через валуны и корни, спотыкалась, один раз упала, испугавшись, что сейчас снова сломает руку, но скала словно бы и не приближалась. Деревья всё так же прикрывали её почти сплошной стеной, а звук воды, стекавшей с вершины, не становился громче, что было бы логично. Пару раз Марта остановилась и оглянулась, но «их» берега давно не было видно, лишь озеро лениво гнало небольшие волны. И только они показывали, что она всё-таки не стоит на месте — единственным, что могло их создавать, был водопад, и чем ближе он становился, тем сильнее становились и волны.
Но закончилось всё совсем не так, как Марта предполагала. В книгах обычно пишут «лес словно расступился, и она увидела…» Нет, тут было не так. Она в очередной раз споткнулась, ругая себя, Сашу, обоих Кряжевых, Игоря — впрочем, последнему досталось только за то, что не заставил её остаться в Нежнине, — споткнулась, кубарем вывалилась на опушку этого странного леса и застыла.
Вот скала на «их» озере — справа, вот пагода на ней, но Марта тут же поняла, что ей нужна не она, и подниматься придётся совсем не на неё, а на ту, что высилась следом. Огромная, почти полностью заросшая тёмной зеленью, она щерилась провалами, которые совсем не казались природными. Если бы такое было возможным, Марта решила, что это не скала, а древний храм, построенный богами для поклонения им. Даже несмотря на свой заброшенный вид, она выглядела слишком величественно, слишком нечеловечески. И если что-то могло исполнять желания, то находилось оно точно в этой скале-храме.