Страница 15 из 43
Кофеварка действительно была. Стояла в комнате в коробке, дожидаясь, пока я соберусь с мыслями и решу, брать ли заказы дальше или остановиться и заняться чем-то более простым. Тем, для чего нужно будет каждое утро пить кофе перед тем, как бежать на работу. Пока же я просто кидал ложку молотого в кипяток и ждал, пока он заварится, чтобы потом пообещать себе, что вот к следующему разу…
— Отхватил, — похлопал в ладони Вадик и кивнул на стол: — Отдыхаешь? А я думаю, чего до сих пор не объявился? Наверное, хороший заказ был? — Он пододвинул к себе мою тарелку, наклонился над ней и понюхал. — А что, кроме яичницы ничего больше нет? Какое-то совсем не санаторное блюдо.
— Не твоего ума дело, — ответил я, подавая ему банку с горчицей. — На, гадом буду — слаще мёда.
— Да я так. — Вадик поморщился и вернул мою тарелку на место. — Папа тебя видеть хотел.
— Я пока не берусь за новые заказы. — Я наколол на вилку часть яичницы, сунул её в рот и, не прожевав, добавил: — Новый год отпраздновать.
— Так он же… — непонимающе уставился он на меня.
— По восточному календарю, — пояснил я, проглотив всё и запив фирменным лимонадом Нежнинского ЛВЗ из стоящей рядом «чебурашки». Люблю его — лимонад, конечно, — и никаких колы или пепси не нужно. Вкус детства!
— А-а-а, — Вадик осмотрелся, — то-то я думаю, чего у тебя мандаринами воняет.
— Пахнет. Мандаринами пахнет. А воняет твоими нестиранными носками. — Теперь поморщился я.
— И если ты не хочешь, чтобы завоняло ещё и твоим несвежим трупом…
— Да, да. Дай мне пять минут, не могу же я к Папе в таком виде. — Я демонстративно осмотрел себя: трико с растянутыми коленями, растоптанные тапки и всё. А кого мне дома стесняться? Не этого же незваного.
— Жду. — Вадик кивнул, поднялся, подошёл к окну и кому-то махнул, а потом взял из лежащего на подоконнике целлофанового пакета мандарин.
2.
Почему-то считается, что криминальные авторитеты живут либо в огромных особняках, выставляя своё право учить и контролировать других напоказ, либо в маленьких ничем не примечательных квартирках, которые в народе иногда называют бабушкиными за старую советскую мебель, давно не деланный ремонт и подъезд, воняющий кошачьей мочой и сигаретным дымом. Возможно, где-то это и так, но Папа жил в обычной квартире вполне обычного дома. Ну, почти обычной.
Когда я попал к нему в первый раз, то мне ничего не показалось странным. Ну, трёшка в стандартной панельке. Ничего особенного. Второй раз это была двушка в той же панельке, но в соседнем подъезде. Тогда я ещё подумал, что эти две квартиры должны соприкасаться одной стеной. Третий… А вот третьего раза ещё не было, но тот же Вадик проговорился однажды, напившись до синих чертей, что у Папы не просто квартира, он может уйти из неё куда угодно, и никто не догадается, куда. Странное это было заявление, но интересное. А я люблю всё интересное.
Советская ещё панельная десятиэтажка из тринадцати подъездов. Квартиры на седьмом этаже. Две из них я уже знал, а вот ещё четыре мне были незнакомы. Да, именно четыре. Представьте, что они соединены друг с другом таким образом, что о переходах знает только хозяин. Красота? Вот и я так думаю. К тебе пришли в третий подъезд, а ты спокойно вышел из пятого и ушёл. Кто-то может возразить, что, мол, это невозможно: несущие конструкции и тому подобное, никто не даст разрешение. Вот только кто будет перечить тому, кто держит целый город? Да и инженерная мысль не стоит на месте, так что сделать можно что угодно, были бы деньги. А их у Папы лопатой греби.
Встреча была назначена в той же двушке, в которой я был во второй раз. Вадик кивнул бугаям, привёзшим нас сюда, и они остались в прихожей, а мы прошли в большую комнату, где за богато накрытым столом сидел Папа.
— Добрый день, Дмитрий Егорович, — поздоровался я с ним, — вызывали?
— Приглашал, Саша, просто приглашал, — ответил он, дожевав бутерброд с красной икрой и запив его чем-то, со стороны напоминавшим то ли джин, то ли виски. Запах до меня не доносился, поэтому сказать точнее не могу. — Присаживайся, — указал Папа на стул рядом с собой, — угощайся.
— Спасибо, — я не стал отказываться и сел на предложенное место.
— Как дела? Как сестра поживает? — спросил он, наклонившись и заглядывая мне в глаза.
— Ничего, потихоньку. Племянница в школу пошла в прошлом году, да вы и без меня знаете. Я вот заказ очередной закончил, отдохнуть собираюсь.
— Отдохни, — согласился Папа. — У меня к тебе такое дело — как раз успеешь отдохнуть. А потом — за работу. — Он отклонился на спинку кресла, в котором сидел, и посмотрел на Вадика. —Пойдите с ребятами погуляйте полчасика.
— Хорошо, Дмитрий Егорович, — кивнул тот, вышел из комнаты, и через несколько секунд хлопнула входная дверь.
— Да ты ешь, не стесняйся. — Папа пододвинул ко мне тарелку с бутербродами с икрой, какой-то рыбой, ещё чем-то, мне совершенно незнакомым.
Я взял точно такой же, какой ел он, пододвинул к себе графин с чем-то тёмно-сизым и наполнил один из пустых бокалов, по запаху понимая, что это смородиновая наливка. Выпил её, закусил и посмотрел на Папу.
— Вот и славно, — произнёс он. — А задание у меня к тебе простое: надо найти камень или не камень, который исполняет все желания.
— Что? — Он произнёс это в тот момент, когда я глотал, и еда встала комом в горле. Я закашлялся.
— Ты не переживай, всё хорошо, — Папа потянулся и похлопал меня ладонью по спине, — я в своём уме. Не переживай. Считай, что это задание будет для тебя выходным пособием. Выполнишь его, и я к тебе больше никогда не обращусь.
— Бред, — всё-таки произнёс я, откашлявшись. — Вы, Дмитрий Егорович, детских сказок начитались? Так вроде у вас сын взрослый уже, ему поздно. Или внуки появились? Но что-то об этом никто не говорит.
— Сказки, не сказки, а вот есть такая легенда… — Папа встал, подошёл к книжному шкафу, стоящему у одной из стен, выдвинул из него ящик и достал тоненькую пластиковую папку. — Ты не зря упомянул моего сына, он у меня молодец! Отличник!
«Ещё бы ему не быть отличником, сыну мэра-то», — подумал я, не озвучивая эту мысль вслух.
— Когда-то в нашем городе жили два друга, которые искали этот камень. — Он вернулся в кресло и открыл папку.
— Нашли?
— И да, и нет.
— Это как?
— Достоверно неизвестно, но есть подозрение, что нашли, но не привезли с собой.
— Что значит — не привезли с собой?
— То и значит. Придётся тебе пройти их путь и найти место, где камень остался. Вот здесь, — Папа положил ладонь на бумаги, аккуратно подшитые в папку, — собрана вся известная информация. Почитаешь, покумекаешь, может, что ещё поищешь. Я не тороплю, дело серьёзное, сложное, но и на годы растягивать не стоит. Понимаю, что сейчас не тот сезон, чтобы в горы идти, поэтому можешь отдохнуть пока.
— Горы? — я непонимающе посмотрел на него. — Какие горы?
— Вот почитаешь и всё узнаешь. — Он вздохнул и подал мне папку. — А сейчас иди, Вадик с ребятами тебя проводят. Если что узнаешь, звони ему.
Я взял папку и, не прощаясь, вышел из квартиры на лестничную площадку. Ну и заказ. Что-то странное: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Плюс магия какая-то. Я что, летел на самолёте и случайно в фэнтези попал?
— Бред, — повторил я и нажал на кнопку вызова лифта.
3.
«Жил в древности великий муж, не знавший ни горя, ни печали. Мудрым он был и всепрощающим…»
— П-ха, — хохотнул я, садясь на диван, кладя рядом пакет с мандаринами и начав читать одну из Папиных распечаток, — что он прощал-то, если не знал горя и печали? И откуда мудрость тогда? Хрень какая-то.
Телевизор, тихо о чём-то бубнивший в углу комнаты, согласно моргнул, переключая канал. Я застыл в шоке, а потом понял, что с размаху уселся на пульт, и снова хохотнул. Вот так начитаешься всякого — и в призраки поверишь, и в НЛО.
— Ладно, это всё легенда, что там дальше? — Я пробежался взглядом по строчкам, стараясь не обращать внимание на всякие глупости и нестыковки. Если все сказки читать, вооружившись логикой, то только смеяться и останется, и ни о каком «сказка ложь, да в ней намёк» речи не будет. — Ага, вот оно. Камень из короны этого мужа. Значит, всё-таки камень. Или не камень?