Дом, что любил меня

— Такое слово подойдет? — спросила Грейс.

Ее кроткая речь оказала на него какое-то волшебное действие. Его плечи расслабились, и он снова нежно обнял ее.

— Очень даже подойдет. Это твое обычное стоп-слово?

Грейс прикусила нижнюю губу. Похоже, у него сложилось какое-то ошибочное мнение о ней, но она не была уверена, стоит ли его разубеждать. Грейс решила проявить честность и просто ответила на его вопрос.

— Нет. Я только что придумала.

Шон улыбнулся.

— Отлично. Я бы предпочел, чтобы мы начали отношения с чистого листа. А теперь я отпущу твои руки. Положи ладони на плитку позади себя и откинься назад. А после я хочу, чтобы ты поставила пятки на край бассейна. Ты меня поняла?

Она огляделась по сторонам, позабыв о своей роли в этой игре. Грейс слегка запаниковала при мысли о том, чтобы подчиниться его команде.

— Но Шон, люди могут увидеть меня.

— Здесь никого нет, Грейс, — от него исходило нетерпение.

Грейс покачала головой и в очередной раз пожалела, что не надела этот чертов купальник. Конечно, к этому времени Шон наверняка бы уже стащил его с нее. Грейс была достаточно честна сама с собой, чтобы признать, что она бы ему это позволила, но в нарисовавшемся сценарии было несколько проблем.

— Тут есть ассоциация домовладельцев. Однажды мне выписали штраф в триста долларов за то, что я выставила свои мусорные баки на улицу с опозданием на два часа. Даже представить себе боюсь, какой штраф будет мне грозить, раз уж я выставляю напоказ свою задницу.

— Никто не увидит твою задницу, потому что ты на ней сидишь, — он выплевывал слова, как пули. — А что касается твоей киски — не думай об этом. Даже если кто-то и подсмотрит, то увидит лишь мое лицо, уткнувшееся в нее. Так что нам надо беспокоиться только о твоей великолепной груди. Просто скажем всем, что ты француженка. А теперь делай, как я велел, или мы отправимся на скамейку.

Дрожь сотрясала ее тело, но вовсе не от холода. Грейс так часто фантазировала о том, каково это — лежать на твердых мужских бедрах и подчиняться любовной дисциплине. Но даже в своих мечтах она не могла представить, что ей выпадет шанс испытать это от руки кого-то вроде Шона.

— Ты действительно собрался меня отшлепать?

Он сверлил ее взглядом.

— Прямо сейчас я очень близок к тому, чтобы поступить именно так. Ты должна сделать свой выбор. Ты можешь подчиниться, или я немедленно все прекращу, и мы сможем притвориться, что этого никогда не было. Не знаю, был ли у тебя какой-то опыт раньше или же ты просто любопытна, но это то, кто я есть, Грейс.

— Ты Дом.

В глубине души она и так это знала. Грейс была уверена, что он — стопроцентный альфа-самец, но какая-то ее частичка распознала в нем мужчину, который мог бы полностью доминировать над ней.

Уголки его губ приподнялись.

— Кажется, я уже упоминал об этом. У меня за плечами многолетняя выучка и практика. Я узнаю сабу, как только увижу ее. Теперь выбирай: или отдайся в мою власть, или произнеси свое стоп-слово.

Все, о чем Грейс столько мечтала, было сейчас прямо перед ней. С Шоном она могла бы попробовать воплотить в жизнь то, чего ей всегда хотелось. Всего-то и нужно, что набраться смелости и подчиниться. Грейс выбрала уступить ему. Шон был тут хозяином положения. Она покорно раздвинула ноги. Именно это и привлекало ее в данном образе жизни. Ей не нужно было беспокоиться ни о чем, кроме как подчиняться Шону. В отношениях с Домом нет места для сомнений. Грейс почувствовала трепет во всем теле, которое содрогалось от предвкушения под пристальным взглядом Шона на ее киску.

— Ты охренительно прекрасна. Только посмотри, какая ты мокрая, — его голос обволакивал ее, словно тяжелое теплое одеяло, и обещал защитить от напастей внешнего мира. Здесь, с Шоном, она чувствовала себя в безопасности.

Кончики его пальцев прошлись по внутренней стороне ее бедер, заставляя Грейс дрожать в ожидании удовольствия. Шон путешествовал руками по ее телу: проводил ладонями вдоль ног, обхватывал колени, гладил ей бока, пробегался пальцами вниз вплоть до розовых ноготков на ногах и обратно к вершине бедер. Он провел указательным пальцем вниз от верхушки клитора и скользнул во влагу между складками ее влагалища. Палец Шона, вторгшийся глубоко в нее, был далеко немаленьким и двигался очень осторожно.

— Вот так-то лучше, — сказал он, его голос все еще был глубоким, но прежние едкие нотки исчезли, сменившись томным, чувственным тоном. — Давай-ка кое-что обсудим, малышка. Установим некоторые основные правила. Я бы хотел, чтобы во время наших игр ты называла меня «Сэр». Не знаю, доводилось ли тебе прежде иметь дело с Дóмами. Иногда я буду просить тебя молчать, но не сегодня. Этой ночью я хочу слышать твой голос. Шуми, сколько душе угодно — у тебя есть разрешение.

— Благодарю, Сэр.

Обо всем этом она уже знала. Во время игры Домы предпочитали обращения «Сэр» или «Мастер». Им нравилось, чтобы их слушались. К счастью, Шон был готов позволить ей издавать звуки. Трудно сохранять молчание, когда все в этом мужчине вызывало в ней желание выть. Она ахнула, когда он коснулся клитора подушечкой пальца.

— Ох, Сэр.

— Мне нравится, как ты это произносишь.

Он двинулся между ее раздвинутых ног. Высота бортика бассейна идеально подходила для его целей. Лицо Шона было прямо на одной линии с ее ожидающей киской. Он вдохнул ее аромат.

— Ты пахнешь восхитительно. И мне нравится эта симпатичная бритая киска. Выглядит как спелый персик.

Пит предпочитал, чтобы она брила зону бикини наголо. После его кончины Грейс так и не избавилась от этой привычки, и теперь была невероятно этому рада. Рот Шона навис над ее киской. Больше всего на свете ей хотелось приподняться и заставить его язык войти в нее, но она проявляла терпение. Через мгновение Грейс почувствовала первый нежный удар его языка.

— Ох, ох, — постанывала она, ощущая легкое прикосновение к своему клитору.

Уже так давно ей не приходилось чувствовать ничего подобного. У нее на глазах выступили слезы от сладостного ощущения соприкосновения с другой душой. Грейс вновь чувствовала себя обожаемой. Как же ей этого не хватало. Безусловно, она любила своих детей, но все-таки тосковала по этому чувству блаженства.

Он мучил ее легкими, дразнящими облизываниями. Его язык метнулся от набухшего клитора к истекающей соками щели, ненадолго погрузившись внутрь, и только потом прочертил линию почти до самого розового бутона сфинктера. Шон на некоторое время задержался около тугого колечка, а затем Грейс почувствовала давление пальца, прижатого к ее анусу.

— Я собираюсь трахнуть тебя сюда, Грейс. Не сегодня, но рано или поздно. Тебя когда-нибудь брали сзади?

Он ласкал языком вход в ее анус, но не делал попыток проникнуть внутрь.

— Нет, — призналась она.

Ощущение его пальца, упирающегося в ее попку, было чуждым и совершенно порочным. Женщина не могла точно сказать, приятным ли было это давление, но ей хотелось раздвинуть свои границы. Желая угодить Шону, Грейс прижалась задом к его пальцу.

Он убрал руку, и она почувствовала короткий, резкий шлепок по своей заднице. Из нее вырвалось легкое шипение от боли, но та быстро превратилась в жгучее тепло.

— Нет. Ты принимаешь то, что я тебе даю, или я остановлюсь. Ты понимаешь?

— В теории, — созналась Грейс.

Ее буквально разрывало между двумя полюсами — чувством крайней уязвимости и ощущением полной раскованности. Она очень разволновалась и была практически на грани срыва. Неожиданно для самой себя Грейс высказала вслух то, о чем вовсе не собиралась откровенничать.

— На самом деле я только читала о БДСМ. И прошло уже довольно много времени с тех пор, как я… ходила на свидания.

— У тебя никогда раньше не было Дома? Как же так? Разве твой муж был не из этого образа жизни?

Грейс покачала головой.

— Нет. Он рассмеялся, когда я заговорила об этом. Сказал, что не хочет причинять мне боль.

— И ты даже не пыталась искать себе Дома? Ни разу после того, как он умер?