Романов. Том 15

— Сейчас ее вытащат, — начала объяснять Василиса Святославовна, пряча от меня измазанные в крови руки. — Роды начались, ребенок уже выходит. Я как смогла замедлила процесс, но твой сын до особняка не дотерпит, родится раньше. И больше тормозить нельзя — ребенок начнет задыхаться, он и так до дня родов не дождался больше месяца.

— В клинический госпиталь, Дмитрий Алексеевич, — донесся до меня голос стоявшего рядом боярина Островерхова. — В ваш княжеский.

Тот самый, куратора которого Виктория когда-то простила. Клинический госпиталь Красноярского княжества. Что ж, видимо, сегодня день воспоминаний о Красовском.

— Везите, — кивнул я.

В этот момент медики вытащили носилки с Викторией. Моя супруга была бледна, и хотя она старательно держалась, ее глаза выдавали, насколько княгиня в панике от всего происходящего.

— Дима, — позвала она негромко, и я обхватил ее ладонь металлической перчаткой.

— Я здесь. Все будет хорошо, дорогая, — отозвался я. — Сейчас тебя перевезут в клинический госпиталь, там тебя уже все ждут.

— Прости, — всхлипнула супруга, — ты прав был… А теперь…

— Все будет хорошо, Вика, — наклонившись ближе к ней, произнес я.

— Обещаешь? — в своей манере спросила она.

— Обещаю, — поклялся я в ответ.

Две секунды понадобилось сотрудникам скорой помощи, чтобы погрузить мою супругу в карету. И машина, не теряя времени, сверкая маячками и ревя сиреной, тронулась с места. К ней тут же пристроились два не пострадавших внедорожника с моим гербом. А чуть дальше по улице присоединилась пара полицейских легковых автомобилей — расчищать дорогу.

Я же повернулся к застывшему боярину Архарову, стоящему рядом с градоначальником Красноярска. С момента, как они оба прибыли, владелец строительной компании не издал ни звука. И правильно делал — я за себя сейчас не отвечал и при вспышке гнева мог его и руками порвать.

— Илья, — обратился я к боярину Архарову.

Боярин встрепенулся, его взгляд прошелся по доспеху. Он, казалось, вообще находился мыслями не здесь. И потому для него, похоже, стало новостью, что здесь есть еще и князь Красноярский, а не только княгиня.

— Дмитрий Алексеевич, если бы я знал, что здесь такое творится… — произнес боярин, но тут же махнул рукой. — Я сделаю все, что потребуется, князь. Виктория Львовна нам всем дорога. Я себе этого не прощу и вас о прощении молить не стану. Сам бы на вашем месте так спокоен не был. Это моя компания, мне и ответ держать.

Я кивнул.

Естественно, я докопаюсь до правды, знал он на самом деле или нет. Но здесь и сейчас то сочувствие, что прозвучало в его голосе, тронуло меня. И, пока не будет доказано обратное, я был склонен боярину Архарову поверить.

Потому что он пребывал в полнейшем шоке от того, что стряслось, и понемногу скатывался в ужас от осознания, чем ему и его роду это грозит.

— Пока что я запрещаю вам и членам вашего рода покидать город, Илья Никитич, — предупредил я его. — О дальнейшем позаботится следствие.

И я отключился от робота, чтобы тут же оказаться в рабочем кабинете своего особняка. Марина Кирилловна уже ждала меня с пиджаком в руках, мне потребовалось только подставить руки, как помощница в мгновение ока застегнула пуговицы.

— Вам нельзя за руль, — напомнила она. — Люди рода Романовых сейчас не в том состоянии, чтобы везти вас. Я поведу.

Я кивнул, не став спорить.

— Поехали.

Люди в особняке уже были в курсе аварии и провожали меня сочувственными взглядами. Однако никто не подумал остановить меня, чтобы выразить свою поддержку.

«Монстр» уже стоял перед крыльцом, водительская дверь была открыта. Пассажирскую мне распахнул Виталя.

— С Богом, князь, — произнес он едва слышно, отступая в сторону.

Я кивнул, садясь в машину. Марина Кирилловна уже закрывала свою дверь в этот момент.

Внедорожник сразу рванул с места, рыча мотором. Сопровождение не пыталось нас опередить, ехало сзади. И хотя это было нарушением правил безопасности, вперед они не лезли. Тем более что помощница вела куда агрессивнее, чем доступно человеку.

Марина Кирилловна вдавливала педаль газа, набирая скорость до предельно допустимой в городской черте. «Оракул» переключил светофоры на зеленый свет, давая нам дорогу и заставляя остальные машины на других улицах замереть.

— Время прибытия в госпиталь — три минуты, — сообщил мне искусственный интеллект.

С другой стороны к нему мчалась в сопровождении полиции и машин охраны Романовых карета скорой помощи. Я видел в небольшом окошке, как персонал госпиталя срочно готовит палату для княгини. Но при этом медики не допускали суеты, делали все быстро, но без спешки. Экстренная работа, но никакого повода для паники они в происходящем явно не видели.

Это успокаивало. Оказавшись внутри машины, я вновь ощутил накатывающие волны раздражения. Собственное бессилие выводило меня из себя, а тот факт, что я не стал настаивать на отмене встречи в особняке Островерховых — заставлял чувствовать именно себя виновным в сложившейся ситуации.

Эмоции, которые до этого в основном меня радовали, теперь превратили мою жизнь в настоящий ад. И хотя мне удавалось держать себя в руках, а чувства под контролем, однако давление обстоятельств становилось тем сильнее, чем чаще я слышал стоны Виктории, едущей в машине скорой помощи.

Ей было больно, она старалась дотерпеть до больницы. А я ехал в машине с комфортом, ничем не в силах ей помочь.

— Дыхание, Дмитрий Алексеевич, — не отвлекаясь от экстремального вождения, произнесла Марина Кирилловна. — Следите за дыханием. На счет четыре — вдох, на счет восемь — выдох.

Ее ледяное спокойствие меня совсем не успокаивало. Машина не может сочувствовать. Однако это не отменяло правоты моей помощницы. Так что я сосредоточился на собственном дыхании. Это в любом случае было лучше, чем купаться в ненависти к себе за то, что не настоял на своем этим утром.

Что мешало устроить эти женские посиделки в нашей резиденции? Боярыня Островерхова бы обиделась, что княгиня ее подружек уводит? Потерпела бы разок, не переломилась в гости к Виктории один разочек съездить.

«Монстр» влетел в ворота госпиталя через указанные «Оракулом» три минуты. Карета скорой помощи уже отъезжала в сторону — медики передали Викторию на руки врачам и теперь готовились заполнять отчеты. Их роль была исполнена, и бригада еще не знает, но, как бы все ни закончилось, они уже обеспечили свои семьи до третьего колена.

Меня не так любят, как Викторию, на нашей земле. Однако я умею быть благодарным.

Стоило открыть дверь «Монстра», как ко мне вышел Кирилл Тимурович Ростов, заведующий красноярским клиническим госпиталем. Все в тех же очках и с дешевыми часами на руке, но уже в новом халате и с куда более приятным выражением лица.

После нашего с Викторией вмешательства, дела госпиталя пошли на лад.

— Дмитрий Алексеевич, прошу за мной, — с уважительным поклоном произнес заведующий, указывая рукой на центральные двери.

Я кивнул, и он тут же пристроился рядом со мной. На ходу Кирилл Тимурович повел рассказ:

— Княгиня поступила две минуты назад, — сообщил он. — Состояние удовлетворительное, роды уже идут. Сейчас и Виктория Львовна, и ваш сын находятся в палате, где им обеспечена вся необходимая помощь.

Я вновь кивнул, не перебивая заведующего госпиталем.

— Вмешательство Василисы Святославовны случилось удачно, — продолжил Кирилл Тимурович. — И вашей супруге, и вашему сыну не требуется никакого вмешательства. Все происходит естественным путем. Ребенок полностью соответствует сроку вынашивания.

— Он родится раньше, — выдохнул я.

— Поверьте, Дмитрий Алексеевич, в нашем госпитале и не таких выхаживали, — с улыбкой заверил Кирилл Тимурович. — К тому же все показатели в норме, малышу не потребуется дополнительный уход. Проведет положенный срок у нас в гостях, и мы выпишем и его, и его маму.

Я снова вздохнул, а заведующий указал мне на стул, стоящий рядом с родовой палатой. Сквозь закрытые двери не доносилось ни звука, а у меня отсутствовал дар, чтобы усилить слух. Однако имелся «Оракул», и я мог видеть показатели Виктории в режиме реального времени.