Любовь джентльмена

– Ты самая беспокойная сестра на свете. – Уильям вздохнул. – Ну почему ты не можешь быть более мягкой и уравновешенной?

– Потому что тогда я наскучила бы себе до слез и сошла с ума.

Он снова вздохнул:

– Я так и думал. И все-таки, пожалуйста, будь осторожна: я не вынесу, если ты снова пострадаешь.

Взяв брата за руку, Элизабет со смехом потянула его к лестнице:

– Бежим наперегонки до вазы в конце галереи!

Без труда добежав до вазы первым, Уильям проводил Элизабет до спальни, после чего, оставив Маргарет пребывать в замешательстве, отправился к дому Уэстфилда, где, перешагивая через ступеньки, добрался до двери и постучал латунным молотком.

Вскоре дверь открылась, явив взору гостя заносчивого и нелюбезного дворецкого.

Вручив дворецкому визитную карточку, Уильям прошел в гостиную.

– Доложите обо мне лорду Уэстфилду.

Дворецкий взглянул на визитку.

– Лорда Уэстфилда нет дома, лорд Баркли.

– Лорд Уэстфилд в постели, и если вы не поднимете его сейчас же и не приведете ко мне, я сам его найду.

Неодобрительно выгнув бровь, слуга провел Уильяма в кабинет и затем удалился, а вскоре дверь открылась снова и на пороге появился Маркус.

Не говоря ни слова, Уильям набросился на него и прижал к ковру. Первый его удар пришелся хозяину под ребра, после чего Уильям стал ритмично наносить удары. Мужчины катались по полу кабинета, ударились о кресло, перевернули стул, но, хотя Маркус уворачивался изо всех сил, он ни разу не ударил в ответ.

– Сукин сын! – наконец прорычал Уильям, еще больше взбешенный тем, что с ним отказываются драться. – Я убью тебя!

– Это совсем не обязательно, ты и так прекрасно меня отдубасил, – не слишком довольно проворчал Маркус.

Неожиданно чьи-то руки растащили драчунов, и как ни вырывался Уильям, ему в конце концов пришлось успокоиться.

– Ашфорд, черт проклятый, отпусти!

Но Пол Ашфорд держал крепко.

– Милорд, я не собирался на вас нападать, однако матушка дома, а она не любит драк: для этого дела она всегда заставляла нас выходить на улицу.

Маркус старался освободиться от рук Роберта Ашфорда, своего младшего брата. Сходство братьев было сверхъестественным. Роберта можно было отличить только по очкам в золотой оправе и более изящной фигуре.

Уильям прекратил вырываться, и Пол освободил его.

– Ах, джентльмены, – проговорил Пол, поправляя жилет и парик. – Я и сам люблю хорошие потасовки по утрам, но для этого вам следует быть по крайней мере соответствующим образом одетыми.

Маркус не обратил на слова брата ни малейшего внимания.

– Надеюсь, Баркли, теперь твое настроение улучшилось?

– Слегка. Жаль, что ты не поучаствовал в этом развлечении.

– Рискуя вызвать раздражение Элизабет? Ни за что.

Уильям фыркнул:

– Можно подумать, тебя интересуют ее чувства.

– В этом нет сомнения.

– Тогда зачем все это? Зачем использовать ее таким образом?

Роберт поправил очки и обернулся к брату:

– По-моему, теперь нам здесь делать нечего.

– Надеюсь, – пробурчал Пол.

– Не такой разговор я предпочел бы в это время суток. До свидания, джентльмены. В следующий раз мирить вас придет матушка, и тогда я вам обоим не завидую.

Когда братья удалились, Маркус пригладил волосы.

– Помнишь дочь булочника, с которой ты развлекался, когда мы учились в Оксфорде?

– Да.

Разумеется, Уильям прекрасно все помнил. Красивая и опытная, она была готова на все услуги. Силия любила хороший секс больше, чем другие девушки, и ему хотелось дать ей его. По правде сказать, однажды они провели в постели три дня, делая перерывы лишь на еду и ванну, доставляя друг другу безграничное удовольствие.

И тут Уильям понял намек.

– Смерти жаждешь? – взвыл он. – Ты говоришь о моей сестре!

– Я говорю о взрослой женщине, о вдове, а не о невинной девушке.

– Элизабет не имеет с Силией ничего общего: у нее нет опыта мимолетных увлечений. Ты оскорбил ее!

– Неужели? Кажется, она вполне способна сама решить, так ли это. К тому же она не выказывает никакого раскаяния за свое поведение.

– Зато ты выказал себя абсолютным хамом.

– А может, мы оба виноваты? – Маркус подошел к креслу у камина и устало опустился в него. – Однако, как теперь выясняется, все оказалось к лучшему: твоя сестра была счастлива с Хоторном.

– Ну так и оставь ее в покое.

– Не могу. Будучи взрослыми людьми, мы оба согласились, чтобы все шло своим чередом.

Уильям опустился в кресло напротив.

– Все же я не понимаю, как Элизабет могла быть такой…

– Небрежной?

– Да, именно. Она была просто убита тем, что ты сделал.

– Убита настолько, что поспешно вышла замуж за другого…

– А что еще ей оставалось делать? – Уильям встал и направился к двери, но на пороге остановился. – Уэстфилд, если ты обидишь ее, дуэли тебе не избежать.

Маркус согласно кивнул:

– Договорились. А пока приходи пораньше вечером: подождем дам вместе. У отца еще сохранилась прекрасная коллекция бренди.

– Перед таким приглашением устоять вряд ли возможно. Непременно буду.

Несколько успокоившись, Уильям вышел, решив все же почистить пистолеты… на всякий случай.

Судя по сияющему лицу хозяйки, леди Маркс-Дарби, бал имел большой успех.

Выбравшись из толпы, Элизабет скрылась на безлюдном балконе; с ее наблюдательного пункта были отлично видны пары, бродившие по замысловатому лабиринту сада.

Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, думая о том, что последняя неделя была для нее раем и адом одновременно. Она приходила к Маркусу каждый вечер, снова и снова ожидая, что ее желания наконец сбудутся.

Она предполагала, что Маркус набросится на нее, как только она войдет, отнесет на постель, а потом, получив желаемое, сразу уйдет, но вместо этого он вовлекал в разговор или кормил великолепными холодными ужинами, которые приносил с собой. Расспросив ее о любимых книгах, он купил те, которые еще не читал.

Все это выглядело очень странно. Элизабет совершенно не привыкла к таким тесным отношениям, казавшимся более проникновенными, чем их физическая связь. Маркус никогда не давал ей возможности забывать об этом и тем поддерживал в ней постоянное физическое смятение. Будучи непревзойденным знатоком эротики, Маркус использовал свое мастерство так, чтобы Элизабет думала о нем каждое мгновение. Он изобретал способы исподтишка потереться о плечо или провести рукой по позвоночнику. Разговаривая, он наклонялся слишком близко, дыша в ухо так, что заставлял ее трепетать от желания.

Смех, донесшийся из лабиринта, вернул Элизабет к действительности. Две женщины остановились прямо под балконом, их звонкие голоса слышались весьма отчетливо.

– В этот сезон мало мужчин, за которых можно было бы выйти замуж, – вздохнув, сказала одна.

– К сожалению, это так. Огромная удача, что лорд Уэстфилд так хочет выиграть пари. Он просто преследует вдову Хоторн.

– Кажется, он ее не слишком интересует.

– Да она не понимает, от чего отказывается. Он просто великолепен. Его тело – настоящее произведение искусства. Должна признаться, я влюблена до безумия.

Элизабет вцепилась в перила так, что чуть не сломала их.

Вторая женщина хихикнула:

– Завлеки его снова, если тебе так уж его не хватает.

– Так я и сделаю, – последовал самодовольный ответ.

– Может, леди Хоторн и красавица, но она холодна, как рыба. Для Уэстфилда это вряд ли большая удача. После выполнения условий пари он захочет чуть больше огня в постели, вот тут я и появлюсь.

Женщины направились дальше в лабиринт, предоставив Элизабет кипеть от злости на балконе. Какое бесстыдство! Она сжимала зубы до тех пор, пока не заболели челюсти. Проклятое пари! Как можно было забыть?

– Леди Хоторн?

Элизабет обернулась:

– Да?

К ней решительным шагом приближался высокий, элегантно одетый джентльмен, цвет волос которого узнать было невозможно, поскольку они были прикрыты париком, перехваченным лентой на затылке. Лицо незнакомца скрывала маска, но ярко-синий цвет глаз говорил о многом. Что-то в этом человеке приковывало взгляд, вызывало смутные воспоминания, хотя Элизабет и была уверена, что никогда раньше не встречала его.