Страница 2 из 18
Главный герой средневековой части носит славное имя Филипп де Лален. Это реальный персонаж, младший брат прославленного турнирного бойца, настоящей суперзвезды и Федора Емельяненко пятнадцатого столетия Жака де Лалена. Последний вполне заслуженно отхватил славы. Про него писали и пишут (ученые, конечно) много и охотно. Брат же скрылся за исполинской фигурой старшенького, совершенно потерявшись в его лучах. Можно бы сосредоточиться на Жаке, но про него слишком многое известно доподлинно, да и несправедливо это – забывать совсем о младшем.
Тот погиб в битве при Монлери 16 июля 1465 года, о чем сообщает нам очевидец и участник, неподражаемый Филипп де Комин, сеньор де Монсекюр в своих «Мемуарах» – книге исключительной и даже революционной в своем роде.
Я к тому, что источниками владею и в курсе, что жизнь де Лалена младшего оборвалась. Но вдруг, вдруг… он не погиб, сгинув немного позже при крайне смутных обстоятельствах?
Это первое допущение.
Второе – возраст.
Волюнтаристским авторским произволом я здорово омолодил Филиппа. К окончанию пути он подошел матерым тридцатипятилетним мужиком. Почти порог старости по тем суровым меркам. Царедворец, вельможа, испытанный в боях и турнирах, цвет бургундского рыцарства. Однако такой персонаж, вполне состоявшийся и устоявшийся, показался мне слишком, что ли, бронзовой личностью, которую мне не своротить в плане характера. Немного покумекав, я скинул ему десяток лет, снабдив для контраста старым наставником и еще более молодым другом. Обоих, честно скажу, придумал, все совпадения случайны.
В тексте есть и другие допущения, правда, совсем незначительные – ради красного словца. Клоню я к чему? К тому, что это не ошибки – допущения. Все-таки книга, хоть и историческая, с опорой на чертову кучу подлинных источников и научных исследований, не научная, а художественная. Сиречь имеет право быть наполненной разнообразными фантомами сознания.
Далее.
Я сознательно не ввел в дело ни одного значимого женского персонажа. Не со зла. Не потому, что автор гендерный протестант или, упаси боже, женоненавистник. Девчонок я страшно люблю, ценю и уважаю. В моей околохудожественной писанине почти всюду женщины. Даже секс случается. «Пилот мечты» делал это в кокпите космического истребителя!
Но не здесь, нет.
Кто-то может сказать:
– И правильно! Задрали уже все эти сеттинги, куда искусственно вмонтированы сильные и независимые тети!
Оно, конечно, так – задрали. Но локальный внезапный игнор девчонок с этим прискорбным явлением вообще не связан. Никак. Просто ситуация не располагала. Военный поход рыцарского войска, а потом – отряда. И куда тут поместится прекрасная и хрупкая девушка? Даже если она не очень хрупка и совсем не прекрасна – ей просто не нашлось места.
Да и хотелось, что греха таить, отвлечься от почти обязательной лавстори в любом, даже не слишком подходящем, случае. Эксперимент, знаете ли. Насколько зайдет читателю не совсем клишированный сюжетец? А то имеются рекомендации, ну вы знаете: не более четырех персонажей, конфликт с внутренним антагонистом (то есть герои должны непрерывно лаяться, выясняя, кто тут альфа), любовь и прочая, прочая.
Ничего этого в книге нет.
Зачем вообще я ее написал, спросит кто-то? Что хотел сказать, какие глубокие смыслы преследовал?
Отвечу просто: написал, потому что мог. Не только историческим занудством жив человек, я в том числе. Художественная форма и апелляция к чувствам важна не менее. Никакой сверхзадачи не имелось, а что до смыслов… мы все лишь пустые сосуды, которых наполняет божественный ветер реальности. Каждый волен искать и найти в моем сосуде то, что он сумеет или захочет.
Вот такие замечания касательно книги, очень для меня непростой. Вот такие замечания касательно персонажей, с которыми ваш робкий рассказчик сильно сроднился.
Надеюсь, сроднитесь и вы.
P.S. Огромная благодарность, признательность и низкий поклон замечательной Елене Ашихминой, которая прошла со мной весь этот путь от начала до конца. Без нее никакой книги просто не было бы.
Глубочайшее мерси Андрею Куркину – блестящему специалисту и знатоку бургундского Средневековья. Его советы оказались бесценными. Мессир Андрэ, vive la Bourgogne!
Клим Жуков
Часть 1
Глава 1
Антиквар
Отец оставил мальчику Кириллу в наследство фамилию Пеневежневецких и больше ничего.
Мальчик Кирилл изрядно настрадался с родовым своим прозвищем в школьные годы. Понятно почему – дети бывают очень злыми существами. Кирилл держал оборону и даже бивал разные лица, чтобы они, лица, не позволяли лишнего. Ведь за фамилией, как ни крути, череда предков, требующих почтения.
Потом был Московский историко-архивный институт с перерывом на службу в армии, а потом Кирилл внезапно оказался в статусе «уже не мальчик» и заодно обнаружил неприятный факт: страна в нем не нуждалась. Ну, то есть, как бы не совсем не нуждалась. Просто в державе случилось перепроизводство историков, философов и прочих выкормышей фундаментальной науки.
Промыкавшись два года, Кирилл, не будучи большим моралистом, задумался о выживании собственной физической оболочки и совершил весьма необычный для России конца двадцатого века маневр – продал московскую квартиру и перебрался в Петербург, к Неве, сырости, бесконечной осени и тучам над головой.
Город, как раз начавший исправно снабжать столицу образованными кадрами, удивился и принял гостя холодно. Это выразилось в обвальной череде неудач на ниве юного русского предпринимательства, которое по недоразумению величали англосаксонской идиомой «бизнес».
Начинал он с недоремонтированной, но весьма солидной «трешки» на Васильевском острове, приобретенной на волне удешевления жилья и удорожания североамериканского доллара, которыми приветствовал немногих счастливчиков кризис 1998 года. Кирилл только что продал трехкомнатную недвижимость на Цветном бульваре и оказался обладателем сумасшедшей кучи заокеанской валюты, которая каждый день превращалась в еще большую кучу рублевого эквивалента.
Хватило на статусное помещение возле метро “Василеостровская” и небольшую, но собственную долю в риелторской компании, которая занималась опять-таки жильем.
Тогда же старшие коллеги объяснили, что успеха в бизнесе с такой фамилией не видать. Пеневежневецких – это кто ж выговорит такое при общем падении нравов и образования!
Ну что же? Рвать неподатливую материю реальности – так с хрустом и до конца!
Пришлось потерять паспорт и превратиться в Ровного, по матушке.
Кирилл Ровный – очень удачное в деловых кругах поименование!
Удачным оказалось только новое имя. Кризис, принесший деньги и отличную «хату» в царском фонде, унес и деньги, и хату.
Через два года юный бизнесмен приземлился в захолустных Озерках, проживая с видом на свежепостроенный торговый центр «Бада-бум». Название навевало ассоциации с Люком Бессоном, а жилье – тоску, потому что с царским фондом его роднило лишь отсутствие ремонта.
Итак, актив: одна комната, тесная кухня и дом, который аборигены называли отчего-то «кораблем», унылая работа в том самом «Бада-буме», где Ровный подвизался на ниве торговли мобильными телефонами, как раз входившими в моду и всеобщее употребление.
Впрочем, работу можно было смело вносить в пассив, потому что «менеджер по продажам», помноженный на бесполезное образование, – это тавро, совсем как у коровы в штате Техас. То есть на первый взгляд – никаких перспектив. Да и на второй тоже.
Молодой президент на экране тайваньского «Панасоника» доходчиво рассуждал о вертикали власти, борьбе с коррупцией и поддержке малого предпринимательства, а Ровный никак не мог взять в толк: чему так радуется публика?
От старого самодержца, памятного пьяными плясками, новый отличался лишь трезвостью, спортивным телосложением и публичной прогулкой «по делам» на истребителе фирмы Сухого.