Зеленоглазый горец

– Наверное, будет лучше, если вы и вправду будете держаться от меня подальше, – сказала она, стараясь ни взглядом, ни голосом не выдать своего сожаления.

Джеймс нежно погладил ее по щеке и был рад тому, что Аннора не вздрогнула и не убрала его руку. Французский – общепризнанный язык любви – казался ему неуместным и недостаточно искренним для выражения его чувств. Как ему хотелось, чтобы быстрее настал день, когда он сможет сказать Анноре слова, идущие от самого сердца, на своем родном языке. Джеймс надеялся, что ему осталось недолго ждать этого момента.

– Вы не хотите, чтобы я был рядом с вами?

Аннора вздохнула.

– Разве важно то, чего я хочу?

– Для меня важно.

Она грустно улыбнулась:

– Ах, мне приятно это слышать, но мы не вольны распоряжаться собой и поступать так, как нам нравится.

– Не забывайте, что я – не Маккей.

– Да. Зато я – Маккей, а вас взял на работу один из Маккеев.

– И поэтому вы и вправду думаете, что вы – слишком высокородны, чтобы целоваться с краснодеревщиком?

– Не говорите глупостей! Я хочу, чтобы вы выполнили свою работу и уехали отсюда – живой и невредимый. По какой-то причине Доннел не желает, чтобы вы… ухаживали за мной, а он не любит, когда его желания оставляют без внимания. Многие поплатились за это жизнью. И их смерть была мучительной.

– Ах, значит, вы боитесь за мою жизнь! Это хороший знак, – сказал Джеймс и снова поцеловал Аннору.

Она улыбнулась, а потом снова стала серьезной.

– Будьте осторожны, Рольф. Доннел – страшный человек. А сейчас мне нужно идти на ужин.

Джеймс не стал ее больше задерживать. Пока они могут довольствоваться только несколькими поцелуями украдкой и горячими объятиями в темноте.

Несмотря на то что Аннора опоздала к ужину, никто из собравшихся за столом не удостоил ее взглядом. Сев на свое обычное место, она рассеянно улыбнулась мальчику, который положил еду на ее тарелку и наполнил ее бокал элем. Эган бросил на Аннору пылкий взгляд, а затем снова отвернулся, продолжая беседу с Доннелом.

Обычно Аннору вполне устраивало, что приближенные Доннела почти не замечают ее, но сегодня это ее почему-то задело. Аннора знала, что для нее будет лучше оставаться для всех невидимой, потому что это был бы лучший способ избежать гнева Доннела, который мог обрушиться на нее по любой, даже самой незначительной причине. Пускай Аннора незаконнорожденная, но она ухаживает за ребенком лэрда. Это должно было по логике вещей иметь хоть какое-то значение, однако для множества людей из окружения Доннела она была всего лишь тенью. Возможно, Анноре и было на руку оставаться незаметной, но в то же время ей это претило.

Укоряя себя за неуместную гордость, Аннора сидела, не поднимая глаз от своей тарелки. Доннел и Эган о чем-то тихо переговаривались, время от времени бросая взгляды на Аннору, но она старалась не обращать на них внимания. Слава Богу, что хотя бы Эган не сидит сейчас рядом с ней. А в ближайшее время ей необходимо разузнать, как они решили распорядиться ее судьбой. Ей нужно, не выдавая себя, подкараулить Доннела и Эгана и подслушать их разговор. А сейчас она должна делать вид, что ей неинтересно, о чем они шепчутся.

Когда Эган и Доннел вдруг вышли из-за стола и направились к двери, Аннора поняла, что они собираются обсудить дела наедине, там, где их никто не услышит. Наверняка они собираются продолжить разговор в комнате, где Эган хранит бухгалтерские книги. Чтобы не возбуждать подозрений, Аннора, которая весь ужин сидела как на иголках, как ни в чем не бывало неспешно продолжила свою трапезу. Наконец она решила, что пора подниматься из-за стола.

Девушка вышла из трапезной в коридор и, стараясь не привлекать к себе внимания, отправилась в комнату с бухгалтерскими книгами. Удивительно, что мастеру Лавенжансу известно о местонахождении потайной комнаты. Но и Аннора знает одно место, где можно будет спрятаться и подслушать, о чем говорят Доннел и Эган. Она бросилась в крошечное помещение, расположенное справа от комнаты Доннела. В тесной каморке не было ничего из мебели, кроме небольшой кровати и сундука – вполне достаточно, чтобы Доннел мог уединиться здесь с какой-нибудь служанкой. Аннора осторожно, на цыпочках, подошла к стене, смежной с комнатой для бухгалтерских книг, и прислушалась. Доннел отгородил это помещение сразу после того, как стал лэрдом Данкрейга. Сначала он собирался нанять кого-нибудь, кто бы вел для него бухгалтерские записи, но вскоре решил, что будет выполнять эту работу сам. Не потому, что любил этим заниматься, и не потому, что считал, что никто не справится с записями расходов и доходов лучше его, – просто Доннел не хотел, чтобы кто-то, кроме него, видел эти записи.

Вероятно, Доннел никому не доверял, думала Аннора, прикладывая ухо к отверстию в деревянной стене. Как выяснилось, дверь между комнатами не так хорошо годилась для подслушивания, потому что начинала скрипеть, как только к ней прислонялись.

– Не понимаю, почему нам понадобилось сломя голову бежать в эту комнату, – донесся до Анноры недовольный голос Эгана.

– Не хочу, чтобы Аннора случайно услышала наш разговор, – отвечал Доннел.

– Скоро ей все равно придется сообщить обо всем. Мне совсем не нравится, что проклятый французишка решил приударить за ней. И этот гордец воротит нос от служанок.

– Может быть, он переодетый монах? – усмехнулся Доннел, довольный собственной шуткой.

– Можешь смеяться над этим сколько угодно, но мне он все больше и больше кажется подозрительным.

– Почему? Только потому, что он не снюхался ни с одной из служанок? Сам знаешь, есть такой сорт мужчин, как это ни странно. Я был в свое время знаком с некоторыми мужчинами такого типа. Думаю, они слишком разборчивы.

– Ну что ж, если он собирается выбрать из всех женщин Данкрейга Аннору, пусть перед этим хорошенько подумает. Аннора принадлежит мне.

– Ты мне это твердишь с самого первого дня, как только она здесь появилась, – пробурчал Доннел.

В голосе Доннела слышалось раздражение из-за того, что Эган оказывал на него давление. Доннел не любил, когда на него нажимают.

– Знаю. Я хотел, чтобы Аннора сама меня выбрала. Я собирался ухаживать за ней, но она делает все, чтобы это было невозможно. Теперь ей придется выйти за меня замуж. Независимо от того, хочет она этого или нет. Я уверен в том, что смогу убедить ее. Стоит только ей пару раз познать мужчину, и она поймет, как хорошо спать с ним в одной постели.

От этих слов у Анноры все перевернулось внутри. Она не могла представить себя в постели с Эганом. Не могла представить, чтобы он стал ее мужчиной. И не собиралась стать объектом для услаждения похотливых желаний человека, который ей неприятен. Аннора не желала становиться женой этого чудовища. Она видела, как жизнь с нелюбимым мужчиной постепенно разрушает душу женщины.

– И этим самым мужчиной, разумеется, должен стать ты, – усмехнулся Доннел.

– По-моему, любому терпению рано или поздно приходит конец.

– Да, в этом я с тобой согласен. Ты был терпелив, пока откуда ни возьмись не появился этот смазливый французишка.

Аннора безошибочно уловила иронию в голосе Доннела. Зная характер Эгана, она понимала, как он зол сейчас. Для него было унизительно, что над ним одержал победу человек, стоящий намного ниже его по происхождению. Да еще Доннел подливал масла в огонь, при каждом удобном случае напоминая Эгану о его поражении. Рано или поздно он разозлится настолько, что в порыве гнева может убить Рольфа Лавенжанса. Анноре захотелось бросить все и сейчас же побежать к мастеру Лавенжансу, чтобы предупредить его о грозящей опасности, но она понимала, что поступила бы опрометчиво. Разумнее остаться здесь и разузнать как можно больше тайн, а потом у нее будет время предупредить Рольфа… И возможно, поцеловать его еще хоть разочек, чего, положа руку на сердце, ей тоже ужасно хотелось.

– Так когда же ты разрешишь мне жениться на своей кузине? – спросил Эган.

– Скоро.