Страница 7 из 8
-- Какие дела еще? Продавай, обмеривай. Это ты с моим дядей, надо быть, проходил.
-- Оно точно. Науку знаем, -- спокойно ответил Авдей Лукьянович, переходя с порога в комнату, -- а только без вас никак нельзя. Троица близко, товар нужен; проверку сделать; платежи тоже. Коли бы я мог...
-- Ну и делай, -- устало сказал Чуговеев, выпивая еще рюмку, -- я тебе верю. Да и мне все равно.
-- Оно точно, что я не обману вас, Никандр Семенович, а только доверия, словом, для делов недостаточно. Коли бы вы формальную доверенность...
-- Бери формальную...
-- Коли бы вы мне вот эту бумажку подчеркнули, -- Авдей Лукьянович вынул исписанный им лист и осторожно подал Чуговееву, -- для ясности. А то -- упаси Бог, чтобы вы потом.
Чуговеев взял бумагу и равнодушно уставился в нее.
-- Что ж я с ней делать буду?
-- А подписать, Никандр Семенович! Подпись свою и -- все.
-- Что ж, это я тебе сделаю. Где перо?
Авдей Лукьянович словно чувствовал. Он быстро скользнул на кухню и вернулся с баночкой чернил и пером.
Чуговеев еще выпил.
-- Доверяю, значит. На! -- он обмакнул перо и вывел свою подпись на том месте, где Авдей Лукьянович держал грязный ноготь. -- Вот.
-- И потом как со счетом от Торонтона этого. Искал, а его нет, -- сказал он, аккуратно складывая и пряча в карман бумагу.
-- Какой еще счет? -- нахмурился Чуговеев.
-- От Торонтона. Тогда еще их агент приходил, а вы с им поздоровались и ушли.
-- Тот! -- воскликнул Чуговеев. -- Валентин этот?
Он тихо засмеялся и подмигнул Авдею.
-- Брось его! Не надо. Наплюй, и все! Сволочь...
Авдей Лукьянович твердо уставился взглядом на Чуговеева и медленно проговорил:
-- Я собственно потому, что он ходит и теперь вас лично беспокоить хочет.
Чуговеев вдруг откинулся к спинке стула и лицо его исказилось. Через мгновение он спросил:
-- Кто ходит?
-- Агент от Торонтона, -- с расстановкой ответил Авдей Лукьянович.
Чуговеев вдруг вскочил и ухватил за плечо Авдея и закричал:
-- Врешь! Ты это нарочно! Он не может прийти!
Авдей освободил плечо.
-- Теперь другой ходит, -- тихо проговорил он, -- и о том все спрашивает.
-- Другой! -- сразу успокоившись сказал Чуговеев и опять хитро улыбнулся. -- Пусть спрашивает. Мне, что!
-- К вам идти хочет...
-- А пускай идет.
-- Я к тому, что вам одно беспокойство будет, а вы лучше подпишите мне бумажки и все это я улажу, и его отправлю, -- сказал Авдей, осторожно вынимая вексельные бланки и сгибая их по длине вдвое.
Чуговеев взял перо.
-- Что подписать-то?
-- А будто уплатили. Чеки. Я получу и передам.
-- Чеки... -- Чуговеев задумался.
Авдей замер, передав ему бумаги.
-- Явится! Нет, брат, не явится! Не бойсь, -- вдруг сказал Чуговеев и тотчас словно очнулся. -- Где подписать-то?
-- Тут, тут и тут -- поспешно указал Авдей.
Чуговеев подписал и отодвинул бумаги.
-- Ну, и бери. А ему скажи, что тот уехал. Да! Фью! Совсем.
Авдей спрятал подписанные векселя и сказал:
-- Они и то думают, что он собрал деньги и убежал.
Чуговеев сразу ожил.
-- Убежал? Это они верно. Собрал и Убежал! Ха-ха-ха! Танька, Таня! -- закричал он и шагнул в спальную.
Авдей Лукьянович выскользнул из комнаты и, проходя через кухню, сказал Игнатьихе:
-- Неси самовар-то. Встал!
Он вышел на улицу и тихо, радостно засмеялся.
-- Корней, -- подозвал он дворника, который черпал ковшом из ведра воду и выплескивал ее на мостовую. -- Вечером ужо сходи в участок и пусть здесь подпись хозяина засвидетельствуют. Понял? Я дам тебе рубль!
-- Чего не понять, Авдей Лукьянович, -- сказал Корней, принимая от Авдея бумагу.
-- А ждановскую все покупаешь?
-- Через три дня ведро. Ишь, даже здесь смердит.
-- Крепкий запах! -- сказал Авдей Лукьянович.
Он тихо пошел по Малому проспекту до 16-й линии и сел в конку, все время улыбаясь себе в бороду
-- Опять этот от Торонтона был, -- оказал Федор Павлович, когда тот вошел в лавку.
-- Ладно! -- ответил Авдей Лукьянович, и, к удивлению племянника, прошел к хозяйской конторке, зазвенел ключами, зашуршал бумагами и минут через пятнадцать, точь в точь, как хозяин, сказал:
-- В 9 часов запрешь магазин, а я уеду!
-- Хозяином стал, -- сказал Антипка, едва вышел Авдей Лукьянович.
-- А ты почем знаешь?
-- Надо быть так, ежели Никандр Семенович совсем лавку оставили.
Авдей Лукьянович с полной хозяйской самостоятельностью поехал по разным складам и набрал товару.
Затем он пообедал в гостинице и в 6 часов подъехал к подъезду "Пале-Рояль".
-- Афанасьев, Николай Игнатьевич, здесь остановился?
-- Номер 48, -- отвечал швейцар.
-- Дома?
Швейцар взглянул на доску, на которой висели ключи и сказал:
-- Надо быть дома!
Авдей Лукьянович степенно поднялся во второй этаж и постучал в дверь номера 48-го.
-- Войдите!
Он вошел в номер и ему навстречу поднялся высокий господин, тот самый, что приходил справляться о пропавшем агенте.
-- Доверенный из магазина бывшего Архипова, -- сказал Авдей Лукьянович и улыбнулся, -- не узнали-с?
-- Признаться, да! С чем приехали? Чайку не хотите ли?
-- Пожалуйста. По делам приехал, -- ответил Авдей Лукьянович, степенно усаживаясь, -- первое, по счетику уплатить, -- и он вынул бумажник, -- второе, на предмет товара. Выбрать кой-чего, и потом так...
-- Отлично-с, сейчас чайку соорудим и все сделаем!
Он вышел распорядиться, а Авдей Лукьянович плотнее уселся в кресло и степенно расправил свою кудельную бороду.
Час спустя, коммисионер от Торонтона, провожал Авдея Лукьяновича и взволнованно говорил:
-- Так вы уверены в этом?
-- Помилуйте, Николай Игнатьевич, как можно в этаком деле уверенным быть. Думается так и приметы есть, -- отвечал Авдей Лукьянович, вскидывая на комиссионера свои мышиные глазки.
-- Я сегодня же поеду и заявлю!
XIII.
Что нашли в ларе
Был ранний утренний час, когда Игнатьиха подняла отяжелевшую голову с подушки и раскрыла заспанные глаза от сильного, тревожного стука в дверь.
Она вскочила и торопливо отодвинула засов. В кухню вошел Корней и тревожно прошептал:
-- Буди хозяина! Полиция идет. С обыском!
Игнатьиха перепугалась, сама не зная чего, и метнулась в хозяйские комнаты.
На диване, свесив голову, спала Таня в грязной нижней юбке с распущенными волосами, упавшими до самого пола.
На кровати лицом вниз храпел полуодетый Чуговеев.
Игнатьиха подбежала к нему и удала трясти его за плечо, крича:
-- Вставай, хозяин, полиция пришла! Слышь, обыск!
Чуговеев поднял голову, раскрыл глаза и сел на постели.
-- Позволите? -- раздался из соседней комнаты вкрадчивый голос и на пороге спальной показался помощник пристава, а за ним несколько человек.
-- Сделайте одолжение, -- ответил угрюмо и спокойно Чуговеев, надевая пиджак. -- С чем пожаловали?
Рядом с помощником стояли полицейский агент Патмосов и высокий господин, второй комиссионер от Тороптона. Из столовой выглядывали околоточный, понятые, а позади их толкались Федор Павлович, Антипка и мальчишки. Только Авдей Лукьянович остался внизу и там чутко прислушивался к шуму над своей головой.
-- Вы, Никандр Семенович Чуговеев? -- спросил помощник.
-- Я самый!
-- А это кто?
-- Это? Игнатьиха, в услужении у меня. Стряпуха!
-- Так-с. А это?
Чуговеев выпрямился и рябое отекшее лицо его приняло торжественное выражение.
-- Татьяна Николаевна Сигина, -- ответил он, -- моя нареченная невеста.
Растрепанная, простоволосая Таня быстро отвернулась лицом к окну.