Страница 12 из 14
– … А если пара рук не разомкнётся во время прыжка, то не расстанутся влюблённые, скрепит их союз Купала крепче верёвки.
Какая-то девушка со смехом протянула руку Кириллу:
– Прыгнем, леший? Или боишься подпалить шёрстку?
– Я уже занят! – он поднял Настину руку, демонстрируя переплетённые в замок пальцы. Руки в прыжке не расцепились, Настя не отталкивала, позволяя обнять себя, когда сумерки сгустились, и организаторы включили прожекторы.
Организатор Алёна принесла чашку с нечищеной картошкой и под одобрительные реплики знатоков ночного закопала её в угли. Со стороны «обеденной» площадки потянуло долгожданным дымком: наконец разожгли дрова для шашлыка – и Настя выпростала руку:
– Мне нужно помочь нарезать салат.
– В темноте? Раньше не могли сделать? – удивился Кирилл, опуская руку в карман под костюмом. Достал телефон с фонариком.
– Раньше помидоры сок бы пустили, а теперь в самый раз. – И вдруг где-то в темноте зазвенели струны, Настя обернулась, как и многие: – О, гитара! Здорово!
Каждый быстро нашёл себе занятие. Одни суетились возле мангалов, несколько девчонок резали овощи, остальные перетащили свои карематы поближе к плюхнувшемуся на траву лешему, развлекательная программа которого, кажется, приобретала камерный дух.
– «А я всё чаще замечаю, как будто меня кто-то подменил…» – ударил по струнам Игорь, вызывая смешки фанатов простоквашинского кота. Сделал паузу, подумал, и вдруг перешёл на испанский бой, собирая восторженно-завистливые вдохи.
– Андрей тоже взял гитару! Пацаны, жгите! – крикнул кто-то. Карематы раздвинулись, и к Игорю, снявшему маску и чёрные очки, подсел второй гитарист, впрочем, заметно не достигший мастерства лешего-на-все-руки.
– Так каждый может! – хохотнул кто-то. – «Мурку» давай!
Испанское фламенко вмиг сменилось на родной русскому сердцу мотивчик, присоединилась вторая гитара, и толпа, хихикая, начала подпевать басовитому напеву лешего:
– «Прибыла в Одессу банда из Амура…»
Вечер явно не собирался быть томным.
А поскольку ничто так не сплачивает людей, как разговоры о еде, приготовление еды и её ожидание, то атмосфера массового гуляния заметно приобрела оттенок предвкушения – кажется, на свежем воздухе у всех разыгрался зверский аппетит.
Девушки корпели над приготовлением простого салата, бутербродов, кто-то из парней нанизывал мясо на шампуры, а тем временем в ход уже пошли привезённые с собой напитки и закуска, вроде сухариков и чипсов. Для мусора специально поставили большую пластиковую бочку, но Алёнка и другие организаторы уже вздыхали: утром здесь придётся наклониться не один и даже не десятки раз…
Кирилл крутился возле девушек, разбиравшихся с зеленью, подсвечивал телефонным фонариком Насте её руки и перебрасывался шутками с подругой – азиаточкой Диной. К этому времени пришлось раскрыть инкогнито: в солнцезащитных очках после захода солнца глаза совершенно ослепли, и тело чесалось от синтетической основы костюма. Поэтому, отодрав полоску ткани, прицепившуюся к шероховатому фанерному углу стола, за которым работала Настя, Кирилл тихо выругался, заметил, что Игорь уже поёт без капюшона и очков, и пообещал вернуться сразу, как переоденется. Вернулся быстрее, чем, кажется, его ожидали.
– Ого, какой олень, смотрите! – и девушки вскинули головы в указанную сторону – в темноту, разбавляемую тусклыми концами лучей от прожекторов.
Пара огурцов исчезла со стола.
– Салат не должен быть мясным, ты ещё помнишь?
Настя обернулась на голос и замешкалась, впервые видя, пусть и не совсем отчётливо в тенях того, кто третий час пытался то ли заинтересовать её, то ли просто был знакомым.
Нет, этого парня она видела первый раз – без объёмного костюма он оказался стройным и со спортивным телосложением, намекая на частые посещения фитнес-клуба, коротко стриженым и симпатичным, с по-детски округлым овалом лица, лёгкой ямочкой на подбородке, но «римским» упрямым носом и …
– Спасибо за огурец! – Костя отсалютовал ворованным овощем, оставил на столике телефон с фонариком, и, сочно хрустя, отправился в сторону любителей гитары.
Настя рассеянно проводила его взглядом, парень будто почувствовал, провёл рукой по затылку, и девушка очнулась.
– Эх, где находится поляна, на которой растут такие аниматоры? – вздохнула Динка с нарочито доверительной интонацией. – Как тебе? Скажи, няша.
– Угу, – промычала Настя и сосредоточилась на резке овощей, которых закупили килограмм по десять, наверное… Но рядом лежал ЕГО телефон и светил своим девайсом на разделочную доску Насти, хотя и без него было всё прекрасно видно благодаря софиту.
– Что ты «угу-угу», как сова? – сменила тон Динка, – бросай это грязное дело и иди за ним, мы и без тебя порежем. Всех! За тебя!
Настя отказалась, и только когда огромная чашка заблагоухала огуречно-укропным ароматом, а стол был освобождён от отходов, девушка взяла чужой телефон и понесла хозяину. А на поляне разворачивался концерт, в прямом смысле – в узком кругу. Гитаристов облепили так, что подобраться к тем, кто владел магией струн, было невозможно, поэтому Настя попросила передать телефон задумчиво вспоминающему аккорды Константину, и сама уселась возле подвинувшейся знакомой.
– Ну, поехали! – тряхнул головой Виктор.
Обе гитары заиграли, и знатоки ахнули: “Пинк Флойд!” Очевидно, оба “леших” состояли в музыкальной группе – слишком слаженно лилась их игра и пение без характерного фальшивого чужестранного акцента. Однако, быстро натешившись иностранными хитами или угадав мысли слушателей, парни перешли к тому, без чего не может прожить русская душа – к песням, слова которых понятны и заставляют звуки клокотать в горле и проситься наружу.
– «Группа крови на рукаве, мой порядковый номер – на рукаве…» – словно гимн, затянула толпа. И другие песни, жемчужной россыпью грусти и того очарования тоской, которой живёт русский человек.
В горле образовался ком, Настя оглянулась, обозревая задумчивые и вдохновенные лица с блестящими глазами, встретилась взглядом с Костей… Как раз закончилась очередная песня, Виктор принялся подкручивать рифы (что-то его не устраивало в инструменте), а Костя, не делая паузы, перешёл к очередному шедевру, на сей раз Высоцкого:
– «Когда вода всемирного потопа вернулась вновь к границе берегов, и с пены уходящего потока на сушу тихо выбралась Любовь…» – пел, словно обращался к Насте, и кое-кто обернулся, посмотреть, на кого положил глаз звезда вечера.
Виктор, настроив гитару, подстроился под товарища, но вмешиваться в пение не стал, так и звучал одинокий голос в тишине, оттеняя дальние глухие звуки трассы, бормотание и смех у мангалов и стола, а также смелых сверчков, пытающихся аккомпанировать человеческому дуэту. На середине песни, разбивая «…люблю и, значит, я живу…» невпопад подошёл с шампурами один из шашлычников:
– Первая партия готова, господа!
Кто-то шикнул на него, и Алёнка увела шашлычника к столу: справедливости ради, нужно было поделить еду на всех. Однако аппетит брал своё, и народ завозился, засобирался к столу за раздачей. В этот момент Настя, чьё лицо горело от ненужного внимания малознакомого парня, тоже пошепталась с подругой и поднялась, к досаде Кирилла, завершающего балладу, а потом исчезла в темноте.
– Што-ш-ш, рекламная пауза! – когда закончил петь Кирилл, Игорь объявил громко перерыв, вернул вторую гитару хозяину – Андрею, тем самым освобождая руки для одноразовой пластиковой тарелки, принесённой приручённой «рыжей антилопой».
– Я прогуляюсь, ноги затекли, – Кирилл стащил кусок мяса у друга и поднялся.
– Через двадцать минут будет вторая партия, – предупредила его какая-то девушка, Кирилл кивнул и пошёл в ту сторону, где исчезла Настя.
Он шёл, осторожно ступая по незнакомой травянистой земле и прислушиваясь к звукам. Где-то впереди посмеивались девичьи голоса, потом послышался плеск и вскрик, за ним – снова добродушный смех.
Не дожидаясь официальной команды, кое-кто уже решил охладиться, и это было своевременно: нырять в темноте с толпой, рискуя треснуться об такого же «слепого», было бы опрометчиво.