Талисман власти

— Нашу мудрость?

Смех, родившись на одном конце стола, волной добежал до другого. Предположение было настолько глупым, что ничего другого кроме смеха вызвать не могло. Делиться мудростью с дикарями, обучать врагов, что может быть, когда-нибудь вцепятся вам в глотку… Санциско засмеялся вместе со всеми, а когда смех стих продолжил:

— Ехидный ум барона Пашкрелве придумал отличную комбинацию, которая заставила князя Черного отдать талисман дочери и отправить ее к булгарам.

— Чем все это кончилось, мы знаем! — злорадно напомним Тьерн. — Кстати, как он, ваш барон?

Санциско поклонился, словно благодарил его за внимание к столь незначительному человеку.

— Он и его сын здоровы. Барон пишет, что он не забыл своего поражения. Неделю назад я получил письмо, в котором он излагает еще одну интересную мысль. А что касается вопроса, чем все кончилось….

Он впервые посмотрел прямо в глаза Тьерна и показал свою силу.

— Во-первых, еще ничего не кончилось, а во-вторых… Да. Нас обхитрили. Белоян оказался хитрее нас. Но ведь у любого полководца есть поражения. Вспомните — мы одолели стольких, что не удивительно, что, в конце концов, нашелся кто-то, кто одолел нас…

Это был сильный аргумент. Они действительно одолели многих. Кое-кто закивал и Тьерн почувствовал, что чаша весов вновь качнулась в сторону Санциско.

— На что же менять? — спросил тогда Тьерн.

— На самое дорогое из того, что у них есть!

Несколько мгновений все молчали. Потом Калис, самый старый из них и оттого туговатый на ухо, переспросил.

— У них? Я не ослышался?

— Именно!

«Они все-таки не поняли, что ж и я не понял сперва», — великодушно подумал Санциско. Он широко улыбнулся и щелкнул пальцами.

— Барон гениален. Он предлагает похитить сына Ирины и поменять его на талисман.

Глаза магов вспыхнули, они сделали общее движение, и даже Тьерн ощутил что-то вроде волны восторженного удивления. Стараясь справится с ним, он крикнул:

— Легко сказать!

— Сделать это будет не легко, — согласился Санциско. — Только если это удастся, то они сами… Вы понимаете, сами принесут нам его.

Тьерн пренебрежительно качнул головой. Он в это не очень верил.

— Проще заставить их сделать это силой.

— Конечно! Тут ты прав. Для этого нам придется использовать силу.

Тьерн прищурился, удивленный легкостью, с которой Санциско ему уступил. Ища подвох в его словах, он переспросил:

— Нашу силу?

Санциско зажмурился от удовольствия, став похожим на кота, что обманул кухарку.

— Нет. Чужую!

Члены совета после секундного замешательства поочередно закивали. Идти на Русь своей силой значило начать войну между магами и волхвами. Они понимали, что если это произойдет, то не поздоровится никому. Страшное это дело — война между колдунами. Санциско молчал, наслаждаясь моментом торжества. Он смотрел на членов совета представляя их мысли. Сидеть в башне, кушать курагу и наблюдать за звездами было куда как приятней, чем крушить друг другу головы заклятьями. Маг еще мог единоборствовать с магом или с каким-нибудь земным властителем, но вести Совет против Белояна и его людей… Каждый помнил историю о волхвах, что вознамерились забросить своего посланца на небо и чуть было не сделали этого. Только совместные усилия Богов остановили их посланца на подходе к первому небу.

Каждый понимал, что у Белояна есть возможность доставить им неприятностей едва ли меньше, чем у них ему. Не зря же их волхвам удавалось столько лет хранить Паучью лапку в своей Гиперборее.

— Мы должны воспользоваться чужой силой, что бы они не поняли, чьих рук это дело. Без колдовства и магии, силой захватить княжича и привезти его сюда.

— Как это сделать? Начать войну с Пинским князем? Нам?

Санциско знал уже, как и кто это сделает, но развел руки, показывая, что не готов ответить на этот вопрос.

— Вот об этом нам всем и предстоит подумать. Но на сегодня это для нас единственный реальный выход. А пока… Не будем возбуждать любопытства. Выйдем к остальным гостям. Иначе кто-нибудь, — он мельком посмотрел на Тьерна, — кто-нибудь обязательно доложит обожаемой императрице, что ее верный слуга Санциско строит козни и замышляет заговоры.

Санциско щелкнул пальцами, и слуги отворили дверь в зал, где продолжали веселиться гости, приглашенные главой Совета в свой дом.

Развлекая гостей Санциско, заезжий фокусник творил чудеса.

Пола расшитого халата пролетела над столом, и шелест рассеченного воздуха сменило восторженное аханье. На только что пустом столе появилась шкатулка. Санциско оглядел гостей. В глазах женщин блестела восторженная жадность, в мужских глазах — та же жадность, но смешанная с недоверием. Многие из тут присутствующих бывали во дворце у Феофано и узнали шкатулку. В ней Императрица хранила свои любимые драгоценности.

Фокусник видел блеск глаз. Он наверняка проделывал все это не единожды и каждый раз все было одинаково. Да и чего можно было ожидать другого, от такого порочного существа как человек, кроме зависти и злобы? Он дал им время узнать шкатулку. Дал время взрасти надежде и алчности — все затаив дыхание ждали, что он откроет крышку и они увидят украшение — золото, камни… Он непросто знал это, он чувствовал. Сам воздух пропитан алчным ожиданием.

Это было бы красиво, сильно…. Но не это создает репутацию большого мастера, а совсем другое. Он протянул руку к крышке и услышал, как по залу пронесся легкий шум. Все привстали, что бы лучше видеть, что окажется под крышкой. Маг тянул сколько мог, а потом… Пола халата еще раз пролетела над столом и шкатулка… исчезла.

Вздох разочарования пролетел среди зрителей, а он улыбнулся.

— Особа императрицы священна, как священны и ее драгоценности. Пусть золото лежит там, куда его положили венценосные руки.

— Ловок, шельма!

Простоватый Сойт, еще не избавившийся от грубоватых нравов александрийских торговцев, в семье которых он родился, тихо засмеялся. Его сила была неизмеримо больше, чем у этого жалкого фокусника, но он умел видеть и ценить мастерство, где бы его не находил.

Тьерн, еще недовольный спросил:

— Зачем он тут? Фальшивый маг в доме настоящего мага — это по-моему излишне…

Санциско улыбнулся.

— Вообще-то да, но я вижу в этом известную изысканность…

Тьерн мысленно плюнул. Утонченность главы Совета ему никогда не нравилась. Он смотрел на мир проще, в нем все было ясно — и причины и следствия.

— К тому же у него есть чему поучиться.

— Чему нам у него учиться? Он вкусил только первые капли мудрости и остановился.

Тьерн презрительно оглядел фокусника.

— Мог бы постигать мудрость, идти к вершине, а он предпочел морочить головы идиотам. Чему у него научишься? Разве, что глаза отводить?

— И тем не менее…

Тьерн щелкнул пальцами. Маг на подиуме вздрогнул, в широко раскрывшихся глазах его плеснулся ужас и он … растворился в воздухе. Сперва одежда, потом кожа и плоть, потом исчезли и кости. Зал как один человек ахнул и разразился одобрительными криками. Но Санциско этого и не заметил. Он вглядывался в Тьерна, слово проговаривал про себя слова, поразившие его. Лицо стало серьезным, глаза сузились.

— Отводить?

Сельдеринг посмотрел на него с подозрением, не понимая, что тот различил за его словами.

— Конечно. Вся его сила его была только в том, что бы отвести глаза в нужный момент. Это умет любая деревенская колдунья.

Не слушая его, Санциско сказал:

— Это решение. Отвести глаза! Действительно, простые приемы самые действенные.

Он ухватил себя за голову и несколько минут ходил перед членами Совета.

— Да, — сказал он наконец, — одно слово, а сколько последствий!.. Вот кто решит все наши проблемы!

Он положил руку на плечо Тьерна и тот не решился ее сбросить.

— Ты хотел применить силу — попробуй. Придется поехать в Пинск и сделать так, что бы какое-нибудь племя напало на город.

— И что же будет дальше?

— В суматохе, неизбежной при осаде, я думаю, ты найдешь возможность выкрасть либо талисман, либо ребенка. И тогда….