Звёздный свет

– Кто это?

– Фелисити Голд. Покончила жизнь самоубийством… двенадцать лет назад… в пятнадцатилетнем возрасте.

Самоубийство…

Самоубийство означало, что малахим не собрал ее душу.

Самоубийство означало настоящую смерть – не только тела, но и души.

Я не отводил взгляда от этих сверкающих голубых глаз, полных жизни, оборвавшейся навеки.

– Что подтолкнуло ее к самоубийству?

Леви поморщился.

– Ее изнасиловали.

– Мужчины, которых убили?

– Да.

Хотя я стоял под ярким солнечным светом, по спине пробежал холодок, распространившись по всему телу. Значит, мы имели дело не с аморальным убийцей. Мы столкнулись с тем, кто жаждет мести.

Перед глазами мелькнули изуродованные тела трех мужчин. То, что раньше вызывало жалость, теперь вызывало лишь отвращение. Как мой народ мог позволить людям избегать наказания за изнасилование? Как они могли допустить, чтобы невинные гнили, а преступники процветали? Как могли ишимы вверять судьбы душ весам, выверенным еще в античности?

Мои крылья задрожали, напоминая мне не критиковать систему, но, ангелы, я в такой ярости. Может, мне все-таки стоило взять Найю в нашу команду? Возможно, если бы дочь серафима примкнула к нам, я бы смог убедить Дова ввести Ашера в нашу тайную организацию. Под руководством и защитой одного из Семи мы смогли бы направить всю энергию на охрану людей, а не нашего секрета.

Во мне бурлила злость.

– Это все меняет.

Мне плевать, что преступники, вероятно, набрали огромный балл за свой мерзкий поступок, они подтолкнули девушку к последнему шагу, и, в свою очередь, к последнему вздоху ее души. Не говоря уже о том, что счет первых трех жертв был двузначным, что означало: их душам позволят вернуться на земную карусель.

– Сколько мужчин ее изнасиловали?

– В отчете, посмертно поданном родителями Фелисити, говорится о шести.

– Имена названы?

– У двух – да. Четверо – неизвестные. Трое, которых убили, не были названы.

Итак, наш преступник знает личность каждого насильника…

Бун, Ноа и Галина появились позади Леви, их лица выражали разную степень мрачности.

Бун провел рукой по каштановым волосам длиной до плеч, все еще спутанным после сна.

– Полагаю, наше расследование провалилось и мы все разойдемся каждый своей дорогой? – Его непоколебимое разочарование отразилось в выражениях остальных.

– Нет, – сказал я.

Карие глаза Буна расширились.

– Ты хочешь, чтобы мы продолжали копать?

Я кивнул.

– Но мы меняем сторону. Достань мне семейное древо Фелисити Голд. Ищем кровного родственника, который был ребенком во время ее самоубийства.

Ноа склонил голову набок.

– Ребенком?

– Потому что убийства происходят спустя более десяти лет после преступления, – ответила Галина, будучи всегда на одной волне со мной.

Ноа выпрямился.

– Взрослый тоже мог выждать десять лет. Взять время на планирование.

– Ты прав, – согласился я.

Он моргнул.

– Я… правда?

– Мы не должны упускать из виду старших родственников, хотя я все еще думаю, что более вероятно, что наш субъект молод. Нам также нужно выяснить, с кем дружила Фелисити на момент смерти. А затем пропустить все имена через голоранкер и проверить, нет ли всплеска показателей. Так сможем установить личность нашего убийцы-мстителя.

– Что будем делать, когда узнаем его или ее личность? – Солнце отразилось от украшений на лице Галины.

– Мы найдем нашего мстителя и поможем ему завершить работу.

Бун охнул.

– Дов никогда не поддержит этот план.

Галина, которая перебирала маленькие колечки, продетые в ухо, замерла.

– Бун прав. Умышленное убийство будет стоить нам крыльев.

– Никто никого не убивает. Мы просто прикроем задницу нашего субъекта, пока он не закончит. А потом один из нас подпишется на него, чтобы помочь искупить грех, дабы его душа не погибла, как у Фелисити Голд.

– Дову не понравится… – У Буна хватило ума замолчать.

– Дов назначил меня главным в этой команде. Если вы недовольны тем, как я веду дела, то можете уйти.

Все они остались.

Глава 8

Найя

Я никогда не была тихоней, по крайней мере, так мне казалось, пока не провела время со своей грешницей, хозяйкой квартиры. Не уверена, повлияло ли волнение по поводу предстоящего отъезда или она всегда была такой, но девушка умела болтать. Без умолку.

Как Адам выдерживал целые дни в обществе Мисс Болтушки? От этой мысли у меня затрещали кости крыльев.

Просто наблюдение, Иш. Я воздела глаза к потолку, словно там можно увидеть элизианские весы, взвешивающие наши ангельские души.

Чудесным образом ишим отступил, но неприятное покалывание осталось, напоминая, что нужно быть более сострадательной. Но насколько еще сострадательнее я могла быть? Эмми часами пыталась понять, где она ошиблась в отношениях с Адамом, почему он ушел, почему она недостаточно хороша, чтобы встретиться с его родителями.

Я не совсем понимала, почему последняя часть так ее озадачила. Все дело было в связи душ. Будь моя ama мужчиной, apa любил бы ее так же страстно.

– Знаешь, говорят, что для того, чтобы забыть кого-то, нужна половина того срока, что вы были вместе? Так вот, мы с Адамом встречались один месяц и двадцать девять дней.

Ох, я знаю.

– И я уже забыла этого напыщенного подонка. – Эмми сняла обертку с третьего кекса.

Грейсон испек их вчера в последней попытке отговорить сестру от вступления в число «Девушек Круга» – так пресса назвала группу, отправляющуюся в Венесуэлу, – но его пышный инструмент переговоров не поколебал упрямую Эмми.

С набитым ртом она добавила:

– Даже не скучаю по нему. Ни капельки. – Она слизнула глазурь с кончиков пальцев, а затем доела остатки кекса. – Ох, я изучала Венесуэлу, и мужчины там, – она покачала бровями, – они горячие, с заглавной буквы. Особенно принц. У него такая повязка на глазу, что придает ему еще больше сексуальности. Жаль, что программа переполнена, иначе я бы попыталась включить тебя в список.

Я скомкала обертку в горошек.

– Может, я смогу прилететь и присоединиться за свой счет.

Она приподняла брови.

– У тебя есть на это средства?

– Да.

– Я так понимаю, твой отец не только лакомый кусочек, но еще и при деньгах?

Обертка в горошек между сжатыми пальцами не превышала размер элизианской жемчужины.

– Лакомый кусочек?

– Ну знаешь, папочка, с которым я бы…

– Я поняла, Эмми. – Мне захотелось отписаться от нее прямо здесь и сейчас, потому что есть границы, которые никогда не следует переступать, и увлечение моим отцом – одна из них. – Я бы предпочла никогда не слышать, что ты говоришь о моем отце в таком ключе. – Как бы мне хотелось, чтобы apa не настаивал на встрече с Эмми после нашего ужина.

– Я не видела обручального кольца.

– Ну они с мамой вместе уже много лет.

Эмми подняла ладони.

– Боже. Успокойся, девочка. Я же не имела в виду ничего такого.

Тут раздался звонок в дверь, разорвав напряжение, а затем в замке звякнул ключ.

– Должно быть, Грей. Либо он пришел сказать мне, что не может сопровождать меня сегодня вечером, либо явился напомнить, какая я пустоголовая.

Эмми права: пришел Грейсон. А учитывая его одежду – черный пиджак и рубашка на пуговицах, – я заподозрила, что он пришел, дабы сопроводить сводную сестру на частное мероприятие, которое Робби Данмор организовывал в Jardin Japonais для «Девушек Круга» и их семей.

– Пришел, чтобы снова отчитать меня? – Эмми сняла кожаную резинку, которую намотала на пучок, и вытянула ноги из-под себя, чтобы встать.

– А как ты думаешь, Эм? – В его голосе прозвучала острая нотка. Нотка грубости. Будто он ожидал, что это их последний вечер вместе.

Хотя мои размышления о том, чтобы отписаться от Эмми, длились не больше минуты, его тон напомнил, что я не могу бросить эту девушку.