Страница 18 из 19
– Это, наверное, не к нам, – предположил я. – Вам необходимо обратиться в службу по борьбе с грызунами. Они вам выдадут яды, и проблем не станет.
– А у вас подвал есть? – спросил Краснощеков, не обратив внимания на мою реплику.
– В том-то и дело, что нет. Только имеется небольшое подполье на кухне, но оно расположено в другой стороне.
– Вы одни проживаете в доме?
– Нет. Дом состоит из трех квартир, каждая имеет отдельный вход. Но у нас общий огороженный двор.
– А звук появился с улицы или со стороны соседей?
– Не знаю. Ведь я заметила его не сразу. Просто однажды я готовилась к зачету и долго не ложилась спать. Тогда и услышала его впервые. А затем через несколько дней проснулась от странного звука. Я не могу сказать, на что он похож. Он бывает разным. Но точно он не стоит на месте, а продвигается, усиливаясь по направлению к моей комнате.
– Что по этому поводу говорит ваша бабушка?
– Она мне не верит. Советует меньше смотреть телевизор про вампиров и читать больше хорошей литературы.
– Что ж, дельное предложение! – поддержал я.
– А звук, – спросил Краснощеков, – сильнее за стеной, сверху или снизу?
– Снизу. Но мне кажется, что иногда я слышу скрип потолочин. Хотя какая между ними может быть связь?
– Да, очень странно, – заключил Краснощеков. – Я думаю, мы займемся вашим делом, правда, Владимир Федорович? – Он посмотрел на меня.
Хотя я и не понимал, что могло заинтересовать Краснощекова в рассказе девушки, но согласился. Она в благодарность одарила меня счастливой улыбкой.
– Тогда не будем откладывать решение вопроса, – оживился я. – Давайте пойдем к вам и все посмотрим.
Одноэтажный почерневший большой дом располагался в глубине большого двора на углу улиц Желябова и Декабрьских Событий. Вход в квартиру Риты на фоне остальных выделялся резным высоким козырьком. Входная дверь была массивная, сколоченная из толстых досок. Квартира состояла из двух комнат и кухни, которую разместили в бывшем вытянутом коридоре без окон. Из кухни налево располагалась маленькая комнатка, где проживала бабушка Риты – Клавдия Илларионовна. Сама Рита занимала большую комнату, являющуюся продолжением кухни-коридора, за ней жили соседи. В комнату пробивался солнечный свет через три окна, близко расположенных друг к другу в единственной наружной стене.
– Очень давно, когда дом был единым целым, комната Риты была проходной, – сказала Клавдия Илларионовна. – Напротив входа из кухни и в правом ближнем углу ее комнаты раньше были дверные проходы, которые мы давно заделали, когда дом поделили на три части. С нашей стороны теперь их не видно за толстым слоем штукатурки. А со стороны обоих соседей остались красивые филенчатые двери – они решили их не убирать.
– Почему? – удивился я.
– Не знаю. Наверное, поленились, а может, надеялись когда-то, после моей смерти, занять весь дом. Но им со мной не повезло. – Пожилая женщина улыбнулась. Она выглядела моложе своих восьмидесяти пяти лет. – А до революции весь дом принадлежал моим предкам. Они из купцов были.
– А когда подполье вырыли, при советской власти? – спросил Краснощеков.
– Когда дом на квартиры поделили. Раньше запасы продуктов хранились в соседнем двухэтажном доме. Вы, наверное, обратили на него внимание, когда сюда шли? Он тоже нашей семье принадлежал. Там до революции прислуга жила и кухня располагалась, где еда готовилась для господ.
– Ваши соседи давно поселились?
– В двадцатых годах прошлого века, когда в половине дома разместили какого-то комиссара с семьей, а потом, после их переезда, его квартиру разделили еще на две. Затем много раз соседи менялись. Сейчас в одной квартире уже лет тридцать живут Никитины – пенсионеры. А в другую недавно заехали новые соседи – молодая семья. Я их мало знаю. У них вход в квартиру с противоположной стороны.
– Скажите, – спросил Краснощеков Клавдию Илларионовну, – а вы здесь давно живете?
– Я здесь родилась, – ответила она. – И мои родители жили в этом доме с незапамятных времен.
– С какого года?
– Мой отец родился в тысяча девятисотом году. А до этого его родители жили. Дом наш очень старый, ему больше ста лет.
– Вы в последнее время ничего не замечали странного?
– Если вы о таинственных ночных звуках, про которые говорит внучка, я думаю, что это есть результат ее бурной фантазии. В старом доме шумы не редкость. Наш дом доживает свои последние деньки. Нижние бревна давно уже сгнили. И мыши могут шумно поедать запасы продуктов.
– Вы вообще хорошо слышите?
– Мы же с вами разговариваем.
– Извините. Но вы сами слышали какие-нибудь звуки ночью?
– Бывало. Но еще раз подчеркиваю, что меня это не удивляет.
Мы с Краснощековым осмотрели подполье на кухне. Оно было небольшим, глубиной два с половиной метра. Возле наружной стены располагался небольшой отсек из досок, где хранилась картошка. На стене, ближней к комнате Риты, под лестницей были сделаны полки, на которых стояли в стеклянных банках консервированные продукты домашнего приготовления. Стены были земляные. Потолком служили массивные широкие половицы кухни.
– Скажите, – обратился Краснощеков к бабушке Риты, – вы не будете против, если мы сегодня подежурим ночью у вас в квартире?
– Если это поможет моей внучке успокоиться. – Она улыбнулась. – Хотя я не думаю, что вы что-нибудь обнаружите интересное.
В наше распоряжение предоставили кухню. Мы традиционно заварили зеленый чай с молоком, прихватив его с собой из офиса. Примерно в час ночи Краснощеков достал из кармана свой желтый мундштук и вставил в рот. Увидев мой возмущенный взгляд, он успокоил:
– Не переживайте, Владимир Федорович, я вовсе не намерен курить. Мундштук поможет мне сохранить бодрость духа. Все же по ночам я больше предпочитаю спать, чем ловить преступников.
– Скажите, – обратился я к Краснощекову, – а зачем вы вообще курите?
– Я это делаю крайне редко. Один, иногда два раза в день.
– А разве большая разница: одна сигарета или двадцать? Вы курильщик, и этим все сказано.
– Насколько я понимаю, разница есть. Ведь и змеиный яд может быть полезен в маленьких дозах. Хотя, если честно сказать, я не раз подумывал о том, чтобы избавиться от вредной привычки, и сделал бы это, если бы не мой мундштук.
– Мундштук?! – удивился я. – Вы хотите сказать, что он управляет вами?
– Вы, наверное, заметили, что он сделан из янтаря. Это необычно для наших мест, не правда ли? Мне его подарил сослуживец из Калининграда, который в Афганистане, спасая меня, погиб сам. С тех пор я постоянно его ношу с собой: он и память о друге, и мой талисман.
– Но при этом не обязательно носить с собой сигареты.
– Да, вы правы, – согласился Краснощеков. – Надо об этом подумать.
– Вы слышите?! – вбежала к нам Рита в халатике, подчеркивающем ее юную прекрасную фигурку. – Началось!
Мы прислушались. Со стороны ее комнаты, куда мы тут же прошли, доносилось едва уловимое шуршание. Позже шум стал нарастать. Он напоминал то ритмичные удары часов, то скрип дверей, то звуки работы челюстей грызунов. Периодически он то терялся, то вновь усиливался, медленно смещаясь то больше влево, то вправо. В подполье ощущалась небольшая вибрация. Звуки раздавались до четырех часов утра, затем исчезли.
– Убедились, что я была права? – возбужденно спросила Рита. – А бабушка мне не верит.
– Да, действительно очень странные звуки, – согласился Краснощеков. – Хотя, – он улыбнулся, – я не думаю, что это происки дьявола. Им явно есть земное объяснение.
Наутро мы решили обойти двор. В дальнем углу находился небольшой сарай из свежих досок, на двери которого висел большой замок. Сквозь узкие щели в стене сарая мы разглядели несколько перевязанных белых мешков, стоящих недалеко от входа.
– Кому он принадлежит? – спросил Краснощеков Клавдию Илларионовну.
– Новым соседям, его недавно построили. Они купили дачный участок и в сарае хранят инвентарь и урожай. Хорошие, трудолюбивые молодые люди.