Седьмой лорд

Цзин Ци глубоко вздохнул и закатил глаза.

-Воды, - невежливо приказал он.

У Си тут же что-то накинул, встал, налил ему чашку воды, поднес и сам напоил его. Цзин Ци выпил два глотка, а затем отказался пить, взяв чашку в руки.

-Принеси... - он закашлялся. - принеси мне одежду.

У Си поспешно поднял его одежду, упавшую на землю прошлой ночью, но не сразу отдал ее ему, засунув ее под одеяло.

-Холодная, пусть согреется. - мягко сказал он. - Есть ли еще что-нибудь? ...я тебя вчера ранил?

Прислонившись к изголовью кровати, Цзин Ци искоса взглянул на него. Увидев, что он выглядел сбитым с толку и отчетливо напоминал попавшего в беду ребенка, он не смог удержаться от смешка. У Си не понимал, над чем он смеется, но увидел блеск в его глазах, всякий раз, когда он смеялся, они исключительно красиво переливались, заставляя его бесконтрольно смеяться вместе с ним.

Цзин Ци ударил его по затылку.

-Что ты смеешься? Иди. Попроси кого-нибудь набрать горячей воды, я хочу искупаться.

У Си принял его приказ, легкомысленно убежал, а затем сам принес горячую воду. После этого Цзин Ци немного вздохнул, сдерживая улыбку на лице. Он посмотрел на полутушу с водой, которая слегка волновалась вместе с его движениями, мысли отвлекались на минуту, и вскоре после этого вытащил халат, который У Си засунул под одеяло. Вынув из нее маленькую бутылочку, он болезненно улыбнулся и вылил все содержимое в чай, оно сразу растворилось в чае не оставив следов. У Си был счастлив позаботиться о нем лично.

Поставив горячую воду и повернув голову, увидел, что Цзин Ци надел свою одежду и собирался опустить голову, чтобы попить. Он подошел и сел на край кровати.

-Бэйюань, вода готова.

Тем не менее, Цзин Ци улыбнулся ему, неожиданно обнял его за шею и сомкнул их губы. Передав ему весь глоток чая, он заставил его проглотить ее, а затем отпустил. У Си раздраженно фыркнул.

-Почему...

Он не успел закончить, потому что почувствовал, что что-то не так, тупо наблюдая, как исчезает улыбающееся выражение лица Цзин Ци. Другой сидел там спокойно и смотрел на него так, будто хотел выдавить ухмылку, но по какой-то причине на его лице была печаль. У Си сразу понял это, но почувствовал, как его тело чем-то отягощено, глаза изо всех сил пытались оставаться открытыми. Он быстро встал, отступив на полшага назад.

-...

Цзин Ци избегал его взгляда. В это мгновение красивые, опущенные брови мужчины заставили его сердце охватить глубокое отчаяние. Его ноги явно не выдерживали его веса, колени обмякли, и он упал, попав в руки Цзин Ци.

-Цзин Бэйюань... Цзин... Бэй... юань...

Из последних сил он крепко сжимал рукав Цзин Ци и изо всех сил старался открыть глаза, которые все сильнее расслаблялись.

-Я буду... ненавидеть... ненавидеть... тебя всегда... ненавидеть... за...

Сознание больше не могло сопротивляться, пальцы ослабли, глаза закрылись и он рухнул. Цзин Ци поднял его, осторожно положил на кровать, затем протянул руку, чтобы аккуратно обвести черты его лица. Внезапно он улыбнулся, и в его слегка приподнятых глазах из цветков персика появились осколочные лучи. В ту секунду все виды процветания не имели значения, и предыдущая жизнь, и эта исчезли без следа. Только этот голос был в его ушах: "Цзин Бэйюань, я буду ненавидеть ты всегда".

На окраине был заброшенный ресторан, который назывался павильоном для отдыха. Расставшиеся люди разошлись. Смертельные звуки, которые разносились по дороге Сяньян, были не слышны ни здесь, ни на другом конце света. А Синьлай бесчисленное количество раз смотрел на спину фигуры, сидящей на лошади, в то время как Шаман сидела в экипаже, не просыпаясь. У него было много подозрений, но он не понимал. Он спросил Ну Аха, тот не ответил. Князь только сказал, что Великая Цин идет на войну, а Вакуры собираются нанести удар по столице, поэтому им пришлось вернуться в Наньцзян в целях безопасности. А Синьлай хотел спросить его, почему он не идет с ними, но Ну Аха схватил его, чтобы остановить.

Последний, казалось, только что вернулся с плача на похоронах, на его лице было оцепенелое горе. Нельзя задавать вопросов, он просто покачал головой и вздохнул. У городских ворот лошади и экипажи выехали, заходящее солнце вот-вот скроется. Цзин Ци остановил свою лошадь, спешился, поднял занавеску экипажа и какое-то время пристально смотрел на У Си. На нем не было видно никаких эмоций, заставлявших думать, что он ничем не отличается от обычного, и все же совсем не такой.

-Это долгий путь. Берегите себя, - тихо сказал он вскоре. - я добавил в тот чай весь остаток снотворного, оставшегося с прошлого раза. Этот его сон, вероятно, продлится около двух недель. Если вы пришпорите своих лошадей... возможно, вам удастся это сделать.

-Князь... - тихо произнес Ну Аха.

Цзин Ци посмотрел на него, обнажив неглубокую ухмылку, которая быстро исчезла, затем опустил занавес.

-Хорошо, больше никакой чепухи. Давай.

Глаза Ну Аха покраснели, но Цзин Ци больше не смотрел на него, и повел свою лошадь назад. Ну Аха выскочил из кареты и крикнул:

-Князь!

Не оглядываясь, Цзин Ци просто слегка махнул рукой.

-Как только ваш Шаман проснется, скажите ему... что я в долгу перед ним. Если будет такой день, когда мы снова встретимся, я обязательно отплачу ему. Идите.

Он вел свою лошадь обратно в город один, идя очень медленно. Позади него доносился шум экипажей и лошадей. Звук катящихся колес слышался вдалеке. Неизвестно, сколько времени прошло, пока он, в конце концов, не смог сопротивляться, повернув голову, только чтобы обнаружить, что весь народ Наньцзян давно скрылся из поля зрения.

Звук колес был не более чем иллюзией разума, как будто этот человек все еще был здесь, как будто... Он горько улыбнулся, ведя на лошадь. Проходя мимо павильона отдыха, он заметил, что знакомый экипаж припаркован у входа в ресторан неизвестно на сколько. Пораженный, он остановил лошадь и вскоре увидел, что кто-то вышел из экипажа. Хелиан И долго смотрел вместе с ним.

-Почему ты не поехал с ним? - тихо спросил он.

Цзин Ци улыбнулся.

-Этот субъект подчинился указу об изгнании Шамана из столицы. Просто сейчас необычные времена, поэтому однажды мне пришлось проявить некоторую вежливость. Не вини меня за то, что я не провожаю его дальше.

Другой молча стоял там некоторое время, затем глубоко вздохнул.

-Какой смысл оставаться позади?

-Нет никакого. Мне просто нужно остаться...

Он был только в повседневной одежде - сапфировой мантии, серебряные валики по краям его широких рукавов, поднимавшихся на ветру. Его спина и плечи были исключительно прямыми, как бамбук, который никак не мог согнуться на ветру. Затем, на закате, он четко объяснил.

-Я, Цзин Бэйюань, родился человеком Великой Цин и умру человеком Великой Цин.