Вкус жизни

– Никакая, – уныло вздохнула Наташа.

– Не «никакая», а минимальная, – строго поправила ее любившая точность Катя. – Чему удивляться? Ты ведь никогда не работала – значит, и отчисления в пенсионный фонд не платила. И та пенсия, что тебе назначат, – «никакая», как ты говоришь, – по сути дела, будет выплачиваться из отчислений других людей. У нас социальное государство. Без пенсии никто не останется и с голоду не умрет.

– Девушка! Можно вас на минутку? – Найдя глазами официантку, Наташа подняла руку, подзывая ее к себе. – Принесите мне, пожалуйста, «Маргариту». Две «Маргариты», – уточнила она, глянув на Катю. – Выпьем за арифметику… То есть за алгебру. И за социальные гарантии заодно.

– Я на машине, – покачала та головой. – А ты разве нет?

– Нет, я такси взяла, лень заморачиваться с парковкой… – Сейчас Наташе отчего-то стало стыдно даже за эту трату. – Ну да… Все, что ты говоришь, я прекрасно знаю сама. Мне просто казалось… что это все не взаправду. Вот сейчас открою глаза – и все кончилось. Все снова стало, как было всегда.

Катя уже набрала воздуха в грудь, чтобы разродиться очередным убийственным доводом против такой наивности, но Наташа ей не дала:

– Вот ты все про деньги мне говоришь, но разве только в них дело? Вся моя жизнь… не кончилась, нет, но изменилась! До неузнаваемости, понимаешь? Буквально. Я смотрю в зеркало – и не узнаю себя. Потому что теперь я – другая.

– Понимаю, – спокойно сказала Катя, откидываясь на спинку стула. – Просто когда начинаешь про деньги, обычно доходчивее получается. А ты эту стадию, я смотрю, уже миновала.

– Не, я до нее еще не дошла, – невольно усмехнулась Наташа, вертя в пальцах высокую ножку бокала. – У меня позднее зажигание. Да я к тому же почти не помню, как это – когда без денег. Даже и не знаю, наверное. Пока ребенком была, это был мамин вопрос. Потом – Алексея. Ничего, разберусь как-нибудь. Но все равно, спасибо тебе за науку. И, если можно, скинь мне тот график на телефон. Поупражняюсь в алгебре на досуге. У меня же его теперь – завались.

Вернувшись домой, она весь остаток дня просидела за ноутбуком. Зарегистрировала себе личные кабинеты в приложениях банков, где Алексей открыл для нее счета, отыскала среди документов, хоть и не без труда, данные заведовавшего ее акциями брокера и долго смотрела на столбики, графики и диаграммы. Все это был даже не темный лес, а хуже – дикие непролазные джунгли, враждебные любому нормальному человеку, который ни разу в жизни не задумывался о подобных вещах. О том, чтобы разобраться во всех этих тонкостях самостоятельно, нечего было и думать.

Со счетами, правда, вышло полегче. Шестизначные числа успокаивали одним своим видом, и паника, наведенная Катей, слегка отступила. По всему выходило, что немедленно кидаться на паперть с протянутой рукой Наташе не надо. Можно спокойно собраться с мыслями, составить план, подумать, чего именно она хочет прямо сейчас. Ведь на дворе – поздняя осень, самое тоскливое и депрессивное время. Может, съездить куда-нибудь на курорт, отключиться от печальных мыслей, отдохнуть, набраться сил перед долгой зимой… Или махнуть на Байкал. Сколько лет они с Алексеем туда собирались – да так и не собрались. На Байкале, говорят, и зимой невероятная красота…

Хотя этот чертов возраст дожития никак не шел у Наташи из головы.

Какие курорты, какие Байкалы?! А вдруг она проживет долго и ей не хватит денег?

Так, мечась мыслями между двумя крайностями, она никак не могла решить, что ей делать. То открывала сайты турагентств с манящими рекламными фото, но тут же и закрывала, строго одергивая себя, то, повернувшись спиной к телевизору, где, как на грех, шла передача о прелестях зимнего отдыха, принималась искать сайты для поиска работы. Определиться, как ни странно, помог Алексей, вернее, воспоминание о том пренебрежении, которое он излучал во время последнего разговора. Внуки-кухня-поликлиника… Как только хватило наглости такое заявить! С чего он вообще вдруг решил, что Наташа больше ни на что не способна? Вот назло ему, а заодно и всему миру, она докажет, что ее еще рано списывать в утиль. Найдет работу, и не какую попало, а интересную, хорошо оплачиваемую и… словом, такую, чтобы было чему позавидовать. А еще – познакомится с кем-нибудь. Одно другому не мешает. Она еще не стара, полна сил, отлично выглядит для своих лет. И со здоровьем у нее все в полном порядке. И высшее образование есть. Практически красный диплом.

Конечно же, она справится!

Глава 5

Наступил ноябрь. Традиционно в одну из суббот Наташа позвонила детям. Так было заведено еще при Алексее, и никакого смысла менять сложившиеся привычки она не видела. У Кости все было по-старому: Ева, работа, дом, никаких новостей. О себе он почти не рассказывал, был немногословен и вял. Оживился всего один раз, когда поведал:

– У нас в гипермаркете рядом с офисом поставили автомат по приему пустых металлических банок из-под пива и прочей газированной гадости. Засовываешь банки в специальное отверстие, автомат их считает и начисляет на твою скидочную карту бонусные баллы. Очень удобно и экологично. Так некоторые ушлые личности ухитряются разрезать банки пополам и эти самые половинки запихивать, чтобы баллы удвоить! Представляешь? Я видел собственными глазами!

Судя по тону, Костик был не на шутку взволнован таким вопиюще бессовестным поведением. Сочувственно поцокав языком и осудив вместе с ним отдельные проявления человеческой непорядочности, Наташа вздохнула: какой он еще ребенок! Обижается и искренне негодует по таким пустякам.

Ей бы его заботы…

Простившись с сыном, Наташа позвонила Ленке. В отличие от брата, та была полна радостного энтузиазма:

– Как хорошо, что ты позвонила! Я как раз собиралась тебя сегодня набрать. Поздравь меня: с новой квартирой все на мази, так что оформляем обе сделки одновременно. В один день продам свою нынешнюю халупу и стану собственницей этого аутентичного чуда на Репина. Так что на той неделе я перебираюсь в бабушкину квартиру.

То, что на время ремонта она поселится в квартире, принадлежавшей когда-то Наташиной маме, Ленка сообщила некоторое время назад как нечто само собой разумеющееся. Ни о том, что эта квартира осталась маминым единственным источником дохода, ни о том, что там, в общем-то, живут люди, она даже не подумала. Наташа, услышав об этом, пришла в ужас от мысли, что ей придется так внезапно указать жильцам на дверь, но, к счастью, те и сами надумали переезжать, так что обошлось без неприятного разговора.

Вся эта квартирная канитель тянулась уже давно, и говорили о временном переезде в бабушкину квартиру они еще до Наташиного развода. И сейчас в порыве радости за дочь Наташа простодушно воскликнула:

– Может, ты пока поживешь у меня? Дома-то лучше. Будем вместе, как раньше, – мама и дочка. А то, сама знаешь, квартира огромная, а я в ней совсем одна.

– Ну, ты придумала! У нас же совершенно разный график и жизненный стиль! – обеспокоенно затараторила Ленка. – У меня часто бывают гости, иногда остаются с ночевкой. Я поздно ложусь, рано встаю. То есть наоборот… Ну, не важно. Короче, это будет неудобно и мне, и тебе.

Вздохнув, Наташа была вынуждена согласиться. Действительно, они разные. Чего стоило одно только Ленкино возмущение маминым предложением пожить у нее, искреннее и ничем не прикрытое хотя бы из вежливости, для вида, чтобы маме не стало обидно. Сама Наташа никогда бы так не поступила.

Договорившись, когда именно она заскочит за ключами, Ленка поспешила свернуть разговор, и Наташа, исчерпав все утренние дела, уселась наконец за ноутбук – составлять резюме.

К черту Байкал и все курорты мира. Начинать надо с главного – с поиска работы. Ноябрь, конечно, не самое удачное время для разъездов по городу: холод, слякоть, темнота и тоска. Но в Питере такой запросто может быть вся зима, да и половина весны. Так что же теперь – сиднем сидеть до мая?

Нет уж. Решено – надо действовать.