Страница 11 из 65
– Эй, – Баурджин пихнул напарника локтем в бок, – Гаарча, спишь?
– А? Что?! Что случилось? Меркиты?
– Никто, все спокойно. Спросить хочу, ты про Чингисхана что-нибудь слышал?
– Нет… И из-за этого ты меня разбудил?
– А про Темучина?
– Темучин? – Гаарча почесал голову. – Это не тот ли удачливый парень из тайджиутов, что подчиняется старому кераитскому хану Тогрулу?
Баурджин пожал плечами:
– Наверное, тот.
– Нет, – покачал головой напарник. – И про него не слышал. Так, пару слов, которые уже сказал. Все у тебя?
– Все.
– Тогда – спим. – Гаарча вновь откинул голову и захрапел.
Дубов даже позавидовал парню. А ведь когда-то и сам Иван умел вот так отключаться. Только давно это было – еще на фронте.
Баурджин вдруг поежился – показалось, услышал гул японских бомбардировщиков. Да нет, не показалось! Юноша прислушался: там, за сопкой, явно что-то гудело… нет, выло!
– Волки! – встрепенувшись, оправился от сна Гаарча. – Хорошо хоть ночь лунная!
– Где-то за сопкой воют, – напряженно прошептал Баурджин. – Как думаешь, много их?
– Стая… И чего развылись?
– Раз воют – вряд ли сунутся. Тсс… – Баурджин поднял руку. – Давай-ка посчитаем.
Гаарча согласно кивнул, и парни затихли, прислушиваясь к волчьему вою. Оба были опытными в подобных делах и вскоре хорошо различили три голоса-воя. Первый – густой, тяжелый, злобный; второй – заметно нежнее, с некоторой хрипотцой, а третий – трусливо-визгливый.
– Трое, – успокоенно улыбнулся Гаарча. – Если что – сладим. Стрел-то у нас на целую стаю хватит. Жаль только, что ты плохо стреляешь.
– Ты, можно подумать, хорошо!
– И я не очень. Вот Кэзгерул – другое дело. Давай-ка его разбудим!
Гаарча уже дернулся было, но Баурджин схватил его за полу летнего халата – тэрлэка:
– Постой. Пусть пока спит – все равно волков еще нет.
– Как появятся – поздно будет. Впрочем, как знаешь. Пойду схожу… приспичило что-то.
Парень поднялся на ноги и исчез в темноте.
– Смотри, чтоб волки не укусили за одно место, – напутствовал Баурджин.
Гаарча вернулся минут через двадцать – ничего не скажешь, долгонько ходил! – уселся спиной к камням, погладил пса и, кажется, снова засопел.
– А почему его так прозвали – Кэзгерул Красный Пояс? – вдруг спросил Баурджин. – Что-то не видал я у него такого.
– Ха, не видал! – очнулся напарник. – Куда смотрел только? Кэзгерул его только по праздникам надевает – красивый такой пояс, красный, с золотым шитьем. Если б его продать, можно купить четверку хороших коней! Даже юрту! Но Кэзгерул нипочем на это не согласится – пояс-то ему достался от рано умершей матери, между нами говоря, той еще… Говорят, пояс приносит удачу, и Кэзгерул, дурачок, в это верит.
Баурджин задумчиво качнул головой:
– Кто его знает, может, он и прав?
Он прислушался:
– Смотри-ка, а волки-то стихли! Видать, спугнул кто-то.
– Или готовятся напасть на отару, – открыл глаза Гаарча. – И то и другое – плохо. Идем-ка поближе к овцам.
– Идем.
Сложенная из камней невысокая ограда – кошт, куда на ночь загоняли овец – находилась в низине, в полусотне шагов от засады. Туда и побежали ребята вместе с собакой – обнаглевшие волки вполне могли перемахнуть через ограду, схватить пару овец, а потом ищи их в ночи, догоняй. За такое дело недолго и отведать хозяйской плетки. Впрочем, пока все было спокойно, да и Дуурчум никуда не рвался, не лаял.
– Покричу наших, – отдышавшись, предложил Гаарча.
– Нет, – Баурджин тут же прервал его. – Кричать не стоит. Мало ли – это не волки, люди. Зачем чужим знать, что здесь кто-то есть? А за помощью, конечно, сходи.
– Сходи сам. – Гаарча сплюнул. – Что-то ты, Баурджин, раскомандовался в последнее время. А я ведь тебе не слуга!
– Хорошо, – примирительно произнес юноша. – Схожу сам. Только ты будь настороже, и если что…
– Обо мне не беспокойся, – напарник хвастливо усмехнулся. – Уж будь уверен, и без тебя знаю, что делать.
Ишь, разговорился!
Ничего не ответив, Баурджин зашагал к шатру. Звездное небо над головою казалось перевернутым дырявым котлом, полная, похожая на лицо степной красавицы луна серебрилась над синими сопками, а где-то на востоке уже занималась голубовато-оранжевая заря.
Парни проснулись сразу, молча выскочили наружу, прихватив луки.
– Там, – Баурджин коротко кивнул в сторону ограды, – то ли чужаки, то ли волки.
– Пошли, – так же кратко отозвался Кэзгерул Красный Пояс. – Глянем.
Овцы были целы. Только вот Гаарча что-то никак не находился. Тоже еще, охранничек – «я, мол, и без тебя знаю, что делать». Ну – и где ты?
– Гаарча! – тихонько позвал Кэзгерул. – Эй, Гаарча!
Ответом была тишина.
– Может, опять приспичило? – прошептал толстощекий Хуридэн. – Баурджин, ты говорил, он чем-то объелся?
– Да уж, нашей пищей объешься, – Кэзгерул горько усмехнулся. – Что ел, что не ел – а желудок сводит.
– Это точно! Сейчас-то что будем делать? Поищем!
– Думаю так: если Гаарча объявится, он и сам нас найдет. Искать его сейчас мы все равно не сможем – темно, поэтому придется ждать до утра.
– Недолго ждать, – кивнул Баурджин. – Светает.
– И в самом деле. – Кэзгерул поднял глаза и улыбнулся.
И, как только рассвело, приступили к делу. Пересчитали лошадей – все, овец… И вот тут-то и обнаружилась нехватка трех баранов!
– Нет, это не волки, – внимательно осмотрев загон, прищурился Кэзгерул. – Слишком чисто, и крови нет. Воры! Кераиты или меркиты.
– Или тайджиуты.
– Или тайджиуты, – согласился парень. – Что гадать? Ловить надо! И искать Гаарчу. Что-то мне не верится, что они увели его с собой. Взяли всего тех баранов, значит, воров мало. Нет, не будут они возиться с пленным.
– Эгей! Гаарча!
Но никто не отзывался.
А солнце – желто-красное, пылающее нестерпимым жаром – уже поднималось над синими сопками, освещая пологие холмы, узенькие долины, поросшие зеленой травой, и синие вершины не столь уж и далеких гор.
– Горы Хантай, – посмотрев на них, тихо промолвил Кэзгерул. – Северные горы… За ними есть большое – очень большое – озеро, и полно леса. Такого, что даже можно заблудиться. Из-за них когда-то пришла моя мать…
Большие, темно-голубые, совсем не монгольские глаза юноши на миг затуманились.
– Вон там… – вдруг дернулся Хуридэн. – В овраге… вроде как стонал кто-то…
Не сговариваясь, все трое со всех ног побежали к оврагу. Их, оврагов, тут было множество.
Неприметный склон, довольно пологий, осыпающаяся под ногами почва, чахлые кустики, камни… Ага! Вот и Гаарча! На самом дне оврага – связанный, стонущий…
– Ты как? – Парни разрезали путы.
– Слава великому Тэнгри – жив! – Гаарча, хоть и считал себя христианином, но в других богов тоже искренне верил – а что, хуже от того не будет!
– Кто это был?
– А кто их знает? Вот как-то забыл спросить. Налетели внезапно из темноты, как только ушел Баурджин. Навалились, связали – не успел и пикнуть.
– Сколько их?
– Четверо… или пятеро… Нет, кажется, четверо. Все здоровенные, с ножами, с луками…
– Ну, ясно, что не без ножей. – Кэзгерул усмехнулся.
– Думаю, надо их отыскать, настигнуть, – азартно предложил Баурджин, а все посмотрели на него с немаленьким удивлением. Особенно Кэзгерул Красный Пояс.
– Ты ли это, Баурджин? – удивленно переспросил он. – Твои ли слова слышу?
– Да, преследовать. – Баурджин убежденно кивнул. – Их всего четверо и нас… трое… Одного нужно будет оставить здесь.
– Я останусь, – заявил Гаарчу. – Что-то так спину схватило. Видать, от холода.
– Меньше надо было ворон считать, – безжалостно расхохотался Кэзгерул. – Впрочем, хорошо – сторожи здесь. А мы – едем!
Миг – и парни, взнуздав лошадей, повскакали в седла.
Копыта коней стучали по выжженной солнцем земле, поднимая желтую пыль, и горько пахло полынью, и дул прямо в лицо жаркий степной ветер.