Необыкновенные жильцы

И буква "р" в ее картавом произношении рассыпалась, словно дробь по железному листу...

Она училась на драматических курсах и теперь исправляла произношение.

-- Ты что будешь вечером делать, Софочка? -- спросила Анфиса Кондратьевна за обедом.

-- Сегодня я к Танечке пойду, и мы с ней на ученический спектакль поедем. Вы мне десять рублей дайте.

Анфиса Кондратьевна с тяжелым вздохом вынула ассигнацию и перебросила ее дочери; после этого лицо ее тотчас оживилось, и она дружески заговорила:

-- Я, Софочка, сегодня хочу на две карты играть!

-- Только не берите всех денег с собою!

-- Что ты, что ты! Я только 11 рублей возьму. А на две карты мне удается!.. Знаешь, Софочка, вчера была выдача 92 рубля! А? За 20 копеек! А? -- и она взмахнула куриной ногой, которую обгладывала.

После обеда Софочка надела плюшевую кофточку, кокетливую шапочку, закрыла нос синим вуалем и обратилась в стройную, пикантную девушку, за которой любой юнкер пробежит полгорода.

Анфиса Кондратьевна плюхнулась на постель и через минуту стала свистеть, хрипеть и храпеть, представляя собою колыхающуюся массу, не то студня, не то теста на опаре.

Даша сидела на коленях бравого Мистрюка, денщика из соседней квартиры, и, угощая его пивом, говорила:

-- Сама-то вдрызг продулась. Нынче на обед не с чем посылать было, и вдруг эти жильцы! Сразу 70 рублей отсыпали...

В это время раздался звонок, и она вскочила.

-- Это они приехали! Ты не уходи пока что. Я мигом!..

IV.

Было 11 часов. Анфиса Кондратьевна выспалась, напилась чаю, и Даша снаряжала ее для поездки в клуб. Анфиса Кондратьевна снимала папильотки и расправляла завившиеся волосы, а Даша стягивала и зашнуровывала ей корсет, в то же время говоря без умолку:

-- Хорошие господа и богатые, верно! Мне сразу три рубля дали. Чемоданов, корзинок с собой привезли страсть! Чуть не десять. Сейчас это самовар, вино, закуски всякие... Веселые такие! Тот-то, большой, самый шутник. Взял это рубль серебряный, кинул, а его и нет! Ей Богу!

-- Веселые! Дай лиф!

Анфиса Кондратьевна надела лиф, пристегнула брошку, надела бронзовую цепь с лорнетом и преобразилась в даму.

Она самодовольно оглядела себя в зеркало, положила в ручной сак платок с портмоне и величественно выплыла в переднюю.

Среда.

I.

Утро у Куцовеевых начиналось очень поздно.

Анфиса Кондратьевна возвращалась из клуба только на рассвете и просыпалась не раньше 12 часов. Софочка вставала тоже поздно...

Анфиса Кондратьевна была весела и игрива, как тюлень на солнце.

-- 86 рублей! -- радостно восклицала она, -- я хотела разбудить тебя, но ты так сладко спала. Теперь отдам все долги, Даше все заплачу и тебе 25 рублей! Эти жильцы принесли нам счастье. Что они, Даша?

-- Встали и ушли. В 10 часов встали. Чай вместе пили, а там и ушли.

В это мгновение раздался звонок.

Даша пошла отворять.

-- Здесь сдается комната? -- послышался голос.

-- Видишь, какие счастливые! -- сказала Анфиса Кондратьевна и поспешно поплыла в коридор.

Перед нею стоял невысокого роста полный господин с вытаращенными глазами и красным, мясистым, нагладко выбритым лицом.

-- Вот комната! -- сказала Анфиса Кондратьевна, открывая дверь, -- для одинокого. Справа кухня, а слева моя с дочерью спальня. 15 рублей, прислуга отдельно.

-- Я беру, -- тотчас ответил господин, тараща глаза на Анфису Кондратьевну, -- только я сегодня же и перееду. Можно?

-- Сделайте одолжение!

-- Значит, 15 рублей? Сегодня 20-ое. Вы позволите, я уже сразу уплачу до 20-го марта. Вот, получите! Так я сегодня же!..

Толстяк ушел, а Анфиса Кондратьевна сияющая вернулась к Софочке.

-- Ну, не счастье ли нам? И этот сразу все деньги отдал!

-- Красивый?

-- Фи! Как помидор; красный, красный, и голос сипит. Я даже не спросила, кто он?

II.

Софочка еще не вернулась с курсов, когда приехал новый жилец.

-- Яков Кузьмич Шмыгра, -- отрекомендовался он Анфисе Кондратьевне и сейчас же стал ее расспрашивать, краснея и тараща глаза:

-- Одни жить изволите? А, с дочкою! Большая уже? Еще комнаты сдаете? А, справа и слева! В два окна и в одно. На улицу. Давно переехали? Вчера. Ха-ха-ха! Ну, пойду устраиваться. -- И он, повертев головою, выкатился неслышно, как резиновый шар, оставив в изумлении Анфису Кондратьевну.

-- И еще жилец, хозяюшка! -- услышала она тонкий голос и с новым изумлением увидела подле себя жильца- великана.

При виде его она почувствовала успокоение и, кивая головой в папильотках, ответила:

-- Новый. Шмыгра по фамилии. И престранный такой.

-- Обо всем расспрашивал?

-- Да!

Великан наклонился к уху Анфисы Кондратьевны и тихо сказал:

-- Я думаю, это подосланный от мужа Вассы. Она бросила его ради Виктора. Я позволил; а муж ревнив...

Анфиса Кондратьевна сокрушенно покачала головою, а жилец-великан неслышно исчез, словно растаял в воздухе.

-- Знаешь, что случилось, -- шепотом сказала Анфиса Кондратьевна, когда вернулась Софочка, -- новый-то жилец... -- и она передала предположения Ворсова.

На раздавшийся звонок Даша пробежала открыть дверь.

-- Никого не было? Федор Павлович вернулся? -- послышался бархатный голос Стремина, и он, а за ним стройная Васса, прошли по коридору.

Дверь в комнату нового жильца слегка приотворилась, и лоснящееся, красное, как кумач, лицо выглянуло из нее.

-- Видишь, видишь, -- прошептала Анфиса Кондратьевна.

-- Да! Это очень интересно, мамаша!

III.

Анфиса Кондратьевна проиграла 25 рублей и возвращалась домой в четвертом часу утра усталая и раздраженная.

Подходя к дому, она вздрогнула и даже шатнулась от испуга.

-- Простите великодушно, испугал по внезапности!

Перед ней стоял Шмыгра. В шляпе котелком, в толстом пальто с поясом, с красным, выбритым лицом, он походил на откормленного ксендза.

-- Прошу извинения! -- повторил он, -- а я подходил к дому и смотрел, неужели ваши жильцы еще не спят?

Анфиса Кондратьевна подняла голову, взглянула на окна и резко ответила, звоня к швейцару:

-- Все спят!

-- Отчего же в этих двух окнах свет? -- продолжал Шмыгра.

-- Это не наши. Это склад магазина Гаврилова. Внизу, видите, он торгует в розницу, а наверху склад.

-- Так! А я-то смешал!

-- Нет! Рядом два окна моих жильцов, потом два окна наша комната, потом окно другого жильца, и везде темно. Только вы не спите!

Швейцар открыл дверь, и они поднимались по лестнице.

-- Я и вы! -- сказал Шмыгра, -- проигрались, ваше превосходительство! И я тоже.

Генеральский чин польстил Анфисе Кондратьевне.

-- Так не шло, так не шло! -- сказала она, -- надо было 36. Сразу кварта вышла. Так нет! 32, 34, 35, 37, 39, а 36 нет и нет! На зло.

Она отворила дверь своим ключом и сказала:

-- Черкните спичку!

Шмыгра черкнул и вошел следом за нею в темную переднюю.

-- А я вам скажу, как выигрывать! -- проговорил он.

-- Как? -- быстро спросила Анфиса Кондратьевна.

-- Берите карту, на которой есть 90 и единица, 66, 16 и 32. Всегда выигрывает! Спокойной ночи!

Шмыгра скрылся за своей дверью, а Анфиса Кондратьевна несколько мгновений постояла недвижно, потом с яростью плюнула и пробормотала: