FERA. Время Зверя

– У тебя есть что-то интересное? А то у меня тут только расклад Таро.

– Ничего не трогал? – Ева резко обернулась.

– Нет, но сфотографировал. Тебе это о чем-то говорит?

– Гадательные системы часто используют аналитики, чтобы вытащить из своего сознания и подсознания разрозненные факты и свести их в единую картину. Если бы мы знали, к какому вопросу этот расклад, то тогда можно было бы многое понять.

– Всегда думал, что гадание – это способ дурить голову простакам, – сказал я глядя, как она проходит за стол.

– Подожди, – фейри уже сидела за столом и смотрела на расклад, в то время как ее пальцы изучали стол. Неожиданно на ее губах появилась легкая улыбка.

– Что-то нашла?

– Посмотрим, что он решил спрятать, – из-под крышки стола она достала деревянную шкатулку. На гладкой поверхности была изображена луна над морем. Проведя пальцами по шкатулке, Ева куда-то понажимала, но ничего не произошло. – С этим надо будет поработать…

– Берем с собой?

– Да. Похоже, мы тут больше ничего найдем.

 Выбрались мы тем же путем, что и пришли. Еще секунд десять фейри потратила, чтобы закрыть за нами замок. Внизу хлопнула подъездная дверь.

Спускаясь, мы заметили спортивного вида мужчину, поднимающегося по лестнице. Судя по выражению лица, его мысли были далеко, да и на квартирных воров мы походили мало.

Спустившись на следующую площадку, меня неожиданно остановила Ева, на секунду прислушавшись.

– Стой. Тот человек. Он зашел в квартиру, из которой мы вышли.

Переглянувшись, мы решили проследить за сектантом. Буквально минут пять мы ждали в машине, после чего мужчина вышел из подъезда и сел в припаркованную черную мазду. Мы аккуратно пристроились за ним – благо, он явно не думал, что за ним могут следить.

Дорога повела нас в сторону гусинобродского шоссе, мимо огромного старого вещевого рынка, очень популярного в начале нулевых, когда еще никто и знать не знал про торговые центры. Смутно я помнил, как в детстве мама возила меня на эту “барахолку” перед очередным учебным годом – кругом была грязь, запах беляшей, растворимого кофе и сигарет и железные контейнеры с одеждой, которую примеряли тут же, на картонках. Девчонки часто переодевались за ширмами, считая что их никто не увидит, словно не понимая, что с определенных ракурсов их можно было отлично рассмотреть.

Мы выехали за город, движение на трассе было намного более оживленным, чем я привык, поэтому, чтобы не упустить машину сектанта, я прибавил скорость и стал держаться ближе.

Мы ехали и молчали, пейзаж за окном тоже не радовал разнообразием: пустые поля, чуть присыпанные первым снегом. Хотелось верить, что мы едем не в Горный – общее направление совпадало.

Я вспоминал вчерашний разговор в доме, окруженном рябинами.

 – Если я верно поняла твои эмоции, ты не просто был Хранителем Ключа, но даже, возможно, и был влюблён? – Ева уже не расхаживала, а сидела на полу напротив меня, уперевшись подбородком в колени.

 – Допустим, – сухо ответил я. Не люблю, когда ковыряются в ранах. – Я все равно не понимаю, как ты поняла, что я – Хранитель. И как я им стал, черт возьми.

 – Можно лишь предполагать, – Ева наклонила голову. – Исходя из теории, связь Ключ-Хранитель, говоря упрощенно, это магический контракт. Он происходит не между людьми, а между энергией Ключа и источником хранителя.

 – Так. Хранитель – всегда маг? Ну или как там правильно, посвященный в Искусство?

 – Да. Без источника связи не будет. До возвращения магии Ключи были беззащитны.

– Энергия ключа существовала до возвращения магии?

 – Более того, наша знакомая Падшая ее неплохо использовала, и, думаю, не только она – многие нечистые на руку сущности явно не упускали возможность полакомиться столь вкусной энергией. Вообще люди, обладающие источником, не только ключи, от рождения имеют особенно яркие глаза, а если же эту энергию суметь отделить от человека, то его глаза станут совершенно ординарными. 

До меня неожиданно дошло. Ведь наши предки передали нам эти знания, но мы действительно все позабыли. Глаза – зеркало души. А еще если вспомнить, что у многих детей, у которых от рождения бывают яркие голубые глаза, впоследствии темнеющие, то можно предположить, что они обладали источником, но нашлась какая-то, тварь крадущая их дар.

 – Энергия ключа – по сути самостоятельная сущность, – продолжала Ева. – Она может менять хранителя на более подходящего. Давай подумаем, как ты мог им стать… Раз ты шаман, твой источник – сила духов. А значит, контракт между энергией ключа и твоим источником произошел точно не без согласия направляющих тебя сильных духов. Зачем им это нужно? Могу предположить, что это испытание. Ведь Ключ всегда в опасности – на его энергию идет непрерывная охота. С разных сторон. У Хранителя всегда есть возможности проявить себя.

 – Но ведь даже если Хранитель стал таковым без своего ведома, все равно же он должен это как-то почувствовать? Узнать. Получить намек от духа, наконец? 

 – Нууу, – протянула Ева. – Намек как раз может испортить испытание. А почувствовать – это конечно. Примерные “симптомы” – это симпатия. Непреодолимое желание быть рядом. Контролировать. Защищать. Оберегать. Видеть. Соприкасаться… – каждое слово Ева произносила театрализованно и выразительно, меняя интонации. А последние – и вовсе с придыханием подавшись в мою сторону. Она не соблазняла, скорее играла со мной, но я бы соврал, если бы сказал, что это действо меня нисколько не взволновало. Но внешне я оставался холоден.

Я вспомнил, как меня ошарашили фиалковые глаза Веры, как мне хотелось постоянно ее видеть, обнимать, звонить. Вспомнил, как я сгреб ее в охапку и дал клятву оберегать ее. Как я, словно дурак, звал ее прийти на день рождения вместе с парнем. “Нсамби, что это вообще было? Это точно делал я? Ну нет. Я же… Был влюблен… Ведь правда…” Я словно искал в голове спасительную ниточку, которая развеет мои внезапно возникшие сомнения. “Есть! Нашел!” 

 – Я знал еще одного человека с теми же самыми “симптомами” и некоторыми способностями к магии. Да и Ключа он знал гораздо дольше, чем я, – конечно же я, вспомнил про Сергея. Как он звонил, контролировал, был рядом. – Так может настоящий хранитель именно он?

 – Зря ты отказался от отвара. Так ты точно был влюблен?”

Наконец сектант свернул с трассы на проселочную дорогу. Точнее, то, по чему мы теперь ехали, можно было назвать “сибирским осенне-зимним относительно проходимым бездорожьем”, а не дорогой. Мы немного оторвались от нашей цели и ориентировались по свежим следам. С одной стороны было открытое поле, с другой – лес. Ехали еще минут двадцать. Дорога начала змеиться между холмов, и мы чуть было не увязли в липкой земляной жиже, но с трудом сумели выбраться, потеряв немного времени.

Вчера после общения с Евой я мучался в раздумьях всю ночь до утра.. Мне было безумно жаль Веру, но с моих глаз словно спала пелена. Так жалеют о смерти близких, родственников или друзей, но никак не о возлюбленной. Мне стало мерзко. Выходило, что я был настолько слаб, что какие-то сущности могли бесконтрольно управлять моими чувствами. И снова стало жаль Веру, которая, похоже, влюбилась в меня по-настоящему. А потом меня охватила бешеная ярость. В этот момент мне всем моим естеством захотелось стать настолько сильным, чтобы никто и ничто, никакие сущности, никакие духи, никакие, пусть даже боги, никто не мог управлять моими чувствами и контролировать мои сердце и разум! Я тяжело дышал, а в ответ в голове послышались громкие аплодисменты…

– Стой! – послышался крик Евы,а слева мелькнуло что-то черное. – Проехали!

Я сдал чуть-чуть назад и – хонда подперла черное авто сектанта. Через незатонированные окна было отчетливо видно, что в машине напротив никого не было. Мы стояли у края небольшого лесочка, который резко уходил в низину. Там внизу, между голых ветвей деревьев, виднелось большое озеро. Выглядело это настолько красиво, что при других обстоятельствах я бы не отказался приехать сюда с палаткой и мангалом. Или посидеть на берегу с той же Евой и парой бутылок шампанского…