Страница 10 из 14
Княжич, насколько я его знал, вполне мог пнуть любимую собачку деда или побаловаться с его внучкой. Но у княжича сейчас ничего не спросишь.
Хотя две золотые монеты в кармане стрелка подсказывали мне, что его просто наняли.
Это, кстати, отдельный вопрос – на кой хер нанимать человека, который не может попасть в цель? Лучше заплатить кому-то, вроде Джанибека. Хотя Джанибек не полез бы на сосну, рискуя получить стрелу в ответ.
Ладно, Немой! Мыслим дальше.
А как дед узнал, что мы вообще здесь поедем? Мы свободно могли на неделю задержаться у Потапыча. Или выбрать другую дорогу. И сидел бы он тут до снега.
Я сознательно отбросил мысль, что засады могли быть и на других дорогах. А стрелки запросто могли сидеть посменно, и дед был всего лишь одним из них.
Допустим, дед был один. И ёлку он срубил только после того, как мы выехали. Об этом говорила свежая смола на срубе и зелёная, не успевшая потемнеть хвоя.
Тогда… Тогда деда кто-то предупредил!
А кто?
Я поторопил коня, который совсем уже еле плёлся, и принялся упрямо вспоминать, чем вчера и сегодня занимались княжеские дружинники. Кто из них куда отлучался.
Трое ходили за водой.
У одного крутило живот от халявной выпивки, и он постоянно бегал в кусты. Всю опушку Потапычу загадил!
Кто-то оставался один в шалаше.
А потом я ушёл гулять с Глашкой и вообще ничего не видел.
Нет, так хрен, кого вычислишь!
Надо зайти с другого конца. Как дружинник мог предупредить стрелка? Надолго с поляны никто не отлучался. Значит, только через зеркальце.
Ага! Это уже зацепка.
Я поравнялся с рыжебородым плечистым дружинником. Он свободно сидел в седле, одной рукой небрежно правил лошадью, а в другой руке держал большой ржаной сухарь, от которого понемногу откусывал. Крошки падали в его широкую бороду, и дружинник стряхивал их.
Увидев меня, дружинник приосанился и уважительно кивнул. Но князем называть не стал, покосившись на Всеволода.
Дипломат, бля!
Я широко улыбнулся.
– Дружище, зеркальце есть? Мне срочно позвонить надо по государственному вопросу. А моё разбилось, как нарочно.
– Конечно! – хриплым басом ответил рыжебородый. – Держи!
И достал из кармана зеркальце. Такое же, как у меня. Только оправа не серебряная, а стальная.
Оп-па!
С первого заброса – и такая рыбина! Теперь главное – не испугать его. Мужик он упёртый, сразу видно. Если что-нибудь заподозрит – его и Сытин хрен расколет.
Я взял зеркальце. А кому звонить-то, бля? Все мои абоненты здесь, рядом едут.
Ладно, вызову Чупава. У него хоть зеркальце точно есть.
Я провёл пальцем по стеклу. В зеркальце появилась потная физиономия кузнеца. По низкому покатому лбу стекала струйка пота.
– Немой? – тяжело дыша, спросил Чупав. – Чего тебе? Что-то срочное?
– Да нет. Просто решил проверить – как вы там.
– Нормально, – пропыхтел Чупав.
– А ты чем занимаешься? Почему лицо красное?
– Бля, Немой! Наковальню я тащу! Ещё вопросы есть?
Охренеть! А как же он на звонок ответил?
Спрашивать Чупава об этом я не стал. Ещё прибьёт при встрече.
– Ладно, не отвлекаю. Осторожнее там – наковальню на ногу не урони!
– Иди на хер, Немой! – попрощался Чупав и отключился.
Я повертел зеркальце в руках и увидел на его обороте тиснёную цифру «четыре».
Возвращая зеркальце, я спросил у дружинника:
– Что за цифра на обороте?
– Номер зеркальца, – удивлённо ответил дружинник. – Оно же княжеское. Нам их под роспись выдают на задание. Не сдашь после – из жалованья вычитают стоимость зеркальца. А цена кусается!
– И у каждого дружинника такое зеркальце есть?
– Конечно! Как без связи воевать? Не древняя эра на дворе. Прогресс!
Вот так. Гавкнулось твоё следствие, Немой, не успев начаться!
***
К вечеру мы въехали в Старгород. Княжич всё ещё был жив – лежал в телеге задницей кверху и молчал. Только глаза шныряли по сторонам.
Стражники на воротах встретили нас неприветливо. Когда мы поравнялись со старшим, он не выдержал и спросил:
– Джанибек! Ты зачем Захара застрелил?
Какого Захара, бля?
Я с трудом вспомнил, что когда мы уезжали из Старгорода, за нами гнались. И там действительно был какой-то дружинник или стражник по имени Захар. Но с тех пор случилось столько событий, что это происшествие казалось чуть ли не прошлогодним.
Но это мне так казалось. А стражники, целыми днями скучавшие у ворот, помнили всё просто отлично.
Джанибек, чуть прищурив глаза, спокойно посмотрел сверху вниз на стражника.
– А зачем Захар за нами гнался? На кой хер подставлялся под стрелу?
– Он гнался по приказу князя! – повысил голос старший стражник. – А ты по чьему приказу его убил?
Князь Всеволод услышал стражника и растерянно обернулся.
– И я по приказу князя, – ответил Джанибек.
– Какого князя? – не унимался стражник.
– По приказу князя Добрыни Немого. Сына Ивана Свирепого. Помнишь такого, или память отшибло?
Джанибек кивком головы показал на меня.
Спасибо, бля!
Стражник повернулся ко мне.
– Всеблагие боги!
И так и остался стоять с распахнутым ртом.
Княжича вместе с трупами сдали Гиппократу Поликарпычу. Ему же Сытин передал колчан с отравленными стрелами и деревянную баночку.
– Сделай анализ, Поликарпыч! – попросил он. – И про княжича – держи меня в курсе.
– Ладно! – кивнул сухонький доктор и нацепил на нос круглые очки.
Затем открыл банку и осторожно понюхал. Брови его поползли на лоб.
– Здесь, Вася, и анализ не нужен. Это «сорочий глаз».
– Ты уверен, Поликарпыч?
– Что за «сорочий глаз»? – спросил я.
– Болотная ягода, – ответил Сытин. – Чёрная с белой точкой. Если случайно съешь пару штук – ничего страшного. Но если сок этих ягод попадёт в кровь… Ну, ты видел, как издох княжеский конь.
– А противоядие? – растерянно спросил я.
– Есть, – кивнул Гиппократ Поликарпыч. – Но оно само по себе ядовито.
Охереть!
Это что получается? Сперва княжича одним ядом травили. Потом решили отравить другим, а яды нейтрализовали друг друга?
Бля! Это как же надо насолить людям, чтобы они так активно принялись тебя убивать?
Сытин как будто прочитал мои мысли.
– Может, дед стрелу забыл ядом смазать? – сказал он и пожал плечами.
– Ну, куда вы его понесли?! – закричал Гиппократ Поликарпыч дружинникам, которые втаскивали в его каморку тело стрелка. – Людей – в ледник пока. А эту, с крыльями – мне на стол!
Князь Всеволод подъехал ко мне.
– Видишь, как оно, Немой! – сказал он жалобно. И замолчал.
Я сочувственно кивнул.
– Ты не уезжай пока из Старгорода, – попросил князь. – Если Мишка доживёт… Ладно! Завтра я соберу думу. Покажем тебя боярам.
Я подумал и кивнул князю.
– Хорошо!
Ко мне подъехал Прошка.
– Куда нам теперь, княже?
– По домам, – ответил я. – Пока отдыхайте. Понадобитесь – вызову. У тебя зеркальце есть?
– Само собой, – удивился Прошка. – Вот!
На Прошкином зеркальце стояла цифра «семь».
Заспанный княжеский конюх принял у нас лошадей. Он что-то ворчал себе под нос и угрюмо на нас поглядывал. Конюха можно было понять – спал себе спокойно человек на рабочем месте. Вдруг прискакали, разбудили. А ему теперь коней чистить, поить, кормить. И на хер не пошлёшь.
Мы пешком вышли из ворот терема. Сытин задумчиво насвистывал. Глашка так и шлёпала в моих штанах. Михей нёс подмышкой валенок с мышиным семейством.
За воротами Сытин остановился и снова вытащил из кармана зеркальце.
– Чупав! Как там у вас? Всё в порядке? А чего запыхался? Куёшь? Ну, куй, куй, не отвлекайся!
Сытин убрал зеркальце и удивлённо хмыкнул.
– Охереть! Чупав уже кузницу на поляне устроил. Нечисть – и та полезным трудом занята. Одни мы без толку по буеракам скачем.