Страница 52 из 85
Вот это да. Въевшийся в орочьи мозговые массы менталитет так просто не изменить. Для него развязать рабов, наверное, то же самое, что мне — сделать пожертвование «звездам русской эстрады», потому что они, бедолаги, недоедают.
Недовольно бурча, Джыр сам развязал рабов. Те ошалело мялись с ноги на ногу, не понимая, откуда столько внимания к их скромным персонам. С видом командира батальона перед «духами» я вышагивал перед ними, скрестив руки за спиной, и наконец гаркнул:
— СМИИИРНО!!!
Вздрогнули все, кроме меня. И Аши…
Я мысленно заржал. Получили за все обиды? О да, это — моя месть Вселенной за все мои девичьи нервозы в неожиданных ситуациях.
Эльфу не понравилось, что он тоже наложил в штаны, и он сверлил меня ядовитым взглядом.
— Итак, духи, — начал я свою речь, — кто хочет на свободу?
Рабы ошалело посмотрели на меня, потом друг на друга и, похоже, пришли к выводу, что я «гоню» и явно хочу их развести. Наверное, представили картину, как в фильме «Апокалипсис». Там пленников выпускали на беговую дорожку, и если те добегали до финишной черты, то спасались. Но фишка в том, чтобы не получить при побеге копьем в жопу. Обычным копьем, да. Деревянным и заточенным, да.
— Молодой вождь, — замялся шаман. — Мы их сюда вели, чтобы освободить?.. Это…
— Тихо, — спокойно приподнял я палец. — Научитесь уже импровизировать на ходу ради общего блага. Не давайте никому понять, что мы разобщены во мнениях и планах.
Едрить я птица-говорун. Бом и Гым переглянулись.
— Ты слышал, Гым? — спросил брата Бом. — Понял, че он?
— Нет. Вождь умный. Не гомик.
Ах, пидорасы. Моё же оружие да против меня.
— Скажу по-другому, — продолжал я. — Прежде чем вы захотите уйти, я извинюсь перед вами. Каждым. ПЕРСОНАЛЬНО. И надеюсь, другие последуют моему примеру. — Я многообещающе посмотрел на орков.
Изначально я хотел заставить извиняться каждого орка, но передумал: слишком уж опасно их сейчас ломать. Нужно дипломатичнее! Если я хочу сделать многорасовое и многокультурное общество, то они должны научиться работать не только мечом да пенисом, но и головой.
Ахи, охи, вздохи, бурчание и перешептывание.
— Эт че, Гым? Как это? Че надо?
— Ну тупо-о-ой. Говорит же вождь — каждый и пе… пе… анально. Помнишь это слово? Нам говорили. Это значится — в зад.
— Чо? Каждого? О-о-о-о! — ужаснулся Гым. — Вождь силен!
— Да успокоитесь вы! — гаркнул я на братьев, и те тут же затихли. — Никого драть в жопу не надо. Тут вам не толерантное общество строится!
— Толи… толе… — стал жевать новое слово Гым.
— А ну тихо!
Дождавшись тишины, я продолжал:
— Итак, как я и сказал, вы будете свободны и сможете идти, куда хотите. НО! — не стал я ждать их удивленных реакций. — Можете остаться у нас и построить новое общество! Общество, где знают, что такое гигиена; культура, блять, поведения; расовая терпимость и взаимоуважение. А еще вы узнаете, как увеличить член.
Я запнулся. Ну почему у меня никогда речи не идут? Не публичный я орк — сразу начинаю нервничать. Кая раскраснелась, а Улук-Урай навострил уши. Ах ты ж старый… Ого, да тут большая часть мужиков смотрят на меня как на божество. Что, правда? Ох. Неужели и в моем мире были когда-то такие реакции на эту хрень? Все бросались делать «что-то по три раза в день» со своим маленьким Билли? Но больше всего меня удивил другой индивид. Безъязыкий эльф забегал глазами так, словно сейчас услышал великую тайну своего народа. Да ла-а-адно? Тебе-то куда⁈
— Вас никто не тронет, и вы будете под личной моей охраной, — скривился я от напряжения, вызванного таким странным вниманием. — Вы станете у истоков совершенно нового… государства.
При этих словах я повернул голову и посмотрел свое «государство». Бегающая по полянке зеленая масса, не знающая, чем себя занять. Их даже охотиться не отправишь — распугают всю дичь в округе. На первом этапе моего попаданства мне досталась самая неприспособленная к самостоятельному выживанию раса. Будет очень тяжело, поэтому мне, кровь из носу, но нужны эти чертовы рабы. Я не знаю, как сеять поля, охотиться и строить дома, но они должны знать! Четыре человека, два гнома и эльф. Судя по виду, кроме эльфа и старика-человека, все — крестьяне, знающие как выживать. Трудовые мозоли на их руках не пройдут никогда.
— Можете уйти, — пожал я плечами. — Но провожать до дома вас никто не будет. Дадим еды и воды на день-два и до свидания. Время вам подумать — до завтра. Если хотите уйти, уходите сегодня. Связывать вас не будем.
Я посмотрел на Бома и хотел было уже сказать «увести», но передумал и перефразировал:
— Сопроводи. Не обижай. Посади где-нибудь на опушку, дай еды и воды. Если захотят уйти, не мешай.
Когда рабы и Бом ушли, я подозвал Джыра.
— Если кто-то из них решится уйти, — начал я уверенно и запнулся. Неприятно. Ох, как неприятно, — пусть отойдет подальше в глушь. А там убить. От планерки ты освобожден. Займись этим прямо сейчас. Но не забывай, что рабы нам нужны — от этого многое зависит. Чертовски многое. Постарайся. Понял?
— Да, вождь, — так же тихо ответил сообразительный орк.
Джыр ушел. Шаман посмотрел ему в спину, затем на меня. Одобрительно кивнул. Понятливый старик.
Никого нельзя отпускать. Как ни противно это делать, но наше расположение должно остаться в секрете, особенно от темных эльфов. Отпускать хмурого раба нельзя ни в коем случае. Кто-кто, а он точно дойдет до цитадели и сможет рассказать, что на их землях обосновалось поселение орков.
Въебав пощечину проснувшейся совести, я вернулся к делам насущным. Таков удел великих героев: я обязан взять на себя ответственность за сохранение редкого вида умнеющих орков. А то вечно такие вещи оставляют за кадром, а потом начинается: Гг — дебил, бей его.
На планерке мы поняли, что не сможем создать поселение. Орки ничего, кроме как воевать, не умеют. В их столице торговля, ремесленничество, животноводство и сельхозразвитие считаются делом неблагодарным, поэтому этим занимаются рабы. Кто-то подтирает орочьи зады, а кому-то даруют толику власти и возможность заниматься товарооборотом. За это их не дерут и иногда кормят мясом. Да, орки — враги этого мира, но черный рынок всех рас с радостью ведет с ними дела. По совершенно понятным причинам — это выгодно.
И вот мы встали перед дилеммой.