Страница 24 из 45
— Я в оборотней не верю. — Сказал Степан.
— Насмотришься, еще и не в это поверишь.
— Странно, что никаких обозов не встретили. — Грея руки, у огня вмешался Карп.
— Так мост же был порушен. Вот торговый люд и шел из Киева не к Выборгу, а прямиком в Маковку. Чего зря лишние версты наматывать?
— Выходит, если хочешь через мост пойти, нужно двигаться через Выборг и Анинку. — Спросил полянин, интересуясь на будущее.
— А если к броду, то через Белгород, Маковку и Погореловку. — Подтвердил стрелок.
Карп осторожно придвинулся к собеседникам и вкрадчиво предложил:
— Может, со мной к куму завернете? Не досуг мне одному вдоль леса пилить. Я человек маленький, меня каждый обидеть норовит.
— Не бойся, доведем. — Успокоил его Безымян.
— День потеряем, зато на ярмарку попадем. — Согласился охотник, снимая с огня вертел.
После еды стало клонить в сон. Трудная ночка давала о себе знать. Безымян закрыл глаза и начал размышлять над тем, что шел в степь на печенегов, но потом незаметно для себя начал откланяться от намеченной цели. Ничего зазорного он в этом не нашел. Живет по совести. Вон сколько полезных дел переделал. Рано еще на степняка идти. Каждый день что-то новое для себя открываешь. В голове полянина замелькал круговорот событий, произошедших с ним за последнюю неделю. Безымян отключился.
— Вставай, дядя Безымян, — теребил полянина Арпашка. Сон исчез. Безымян открыл глаза, не понимая, где находится. Наконец, сообразив, он потянулся и спросил:
— В чем дело?
— Ты грамоте обучен?
— Немного.
— Пока вы дрыхли, я вперед сбегал, чтобы дорогу разведать. За пригорком она ветвится на три части, а у развилки камень. На нем письмена какие-то, самому не разобрать. Пойдем посмотрим.
— Сам схожу. — Поднимаясь, сказал полянин. — За костром лучше присмотри.
Арпашка кивнул и начал собирать хворост. «Хорошо, что разбудил, — подумал Безымян, — потом голова будет тяжелая». Переступив через спящих Степана и Карпа, он двинулся к развилке, радуясь возможности пройтись и стряхнуть слабость. Арпашка не обманул. Преодолев холм, он вышел к перепутью. Три узкие дорожки расходились из одного начала и, змеясь терялись около самого неба. Безымян опустился возле камня и принялся читать по слогам вырезанные заботливой рукой указатели:
— Направо пойдешь — по морде получишь. — Произнес полянин и подумал: «Нет, туда нам нельзя».
— Налево пойдешь — по морде получишь. — Безымян поднялся, озадаченно почесав голову.
— Прямо пойдешь — по морде получишь. — «Так куда все-таки идти?».
— Эй, мужик. — Прервал его размышления грубый голос. — Думай быстрей, а то прямо здесь получишь.
Безымян повернулся и увидел лихой люд. Разбойники стояли полукругом, поигрывая дубинами и цепами. Их было пятеро, не считая предводителя — здорового лохматого детины с черными, как смоль, волосами.
— Чего с ним делать будем? — Спросил хриплым, подсевшим голосом здоровяк.
— Что за народ пошел — голытьба. Коня нет, вещей нет, оружия и того нет.
— Живым брать. Может, на что сгодится. — Подсказал тать с самодельным кистенем.
— Навалились что ли. — Скомандовал предводитель и, отбросив дубину, поплевал на ладони. Его примеру последовали остальные. Оружие со звоном полетело на землю. Так безопаснее. В горячке и самому недолго пораниться. Безымян отступил. Звать на помощь было бесполезно, все равно не подоспеют. Разбойники наступали медленно, не выбегая вперед. Полянин не сводил глаз с широко расставленных мозолистых рук нападавших. Бывшие работники, не от хорошей жизни в лес подались. Калечить таких не охота. Серьезные ребята. Не договоришься. Кому-то сегодня предстояло быть битым. Успокоив себя, полянин расслабился и пошел навстречу лихому люду. Такой поворот дела смутил разбойников, и те на мгновение приостановились. Этой секунды оказалось достаточно. Безымян выдернул самого мелкого из нападавших и, схватив за ноги, поднял в воздух. Раскрутив его, как дубину, полянин принялся крестить разбойников — кого в лоб, кого в горб. Через мгновение на ногах стоял только Безымян. Остальные катались в грязи, выплевывая выбитые зубы и зажимая поломанные руки.
— Отпусти. — Попросил бедняга, угодивший в стальной захват полянина.
— Пожалуйста, — Отозвался Безымян и раскрутив его, швырнул в пролесок. Размахивая руками, разбойник полетел через опушку и с шумом врезался в заросли калины. Послышался глухой удар. Вековой дуб вздрогнул, роняя остатки листвы и переспевший желуди. Дикий крик летуна оборвался и наступила тишина. Недовольная посторонним вмешательством из зарослей подала голос кукушка.
— Скажи, родимая: сколько лихому люду жить осталось? — Спросил полянин у вещей птицы. Та не ответила. Послышалось хлопанье крыльев, и вещунья упорхнула в поисках более спокойного места.
— Вы думали, что разбойникам сегодня везет? А им сегодня не везет. — Произнес полянин, выбирая дубину по руке.
— Пощади. — Попросил черноволосый детина, с трудом поднимаясь на карачки. Наконец, он сел, вытирая кровь с разбитого лица. Один глаз полностью закрылся, превратившись в сплошной синяк. Лиходей шмыгнул носом и тихо произнес:
— Может, отпустишь?
— Зачем на дорогу вышли? — Сказал Безымян, держа в поле зрения остальных противников. Похоже, причинить ему вред, они больше не могли.
— Жрать-то охота. — Ответил здоровяк. — Неурожай в округе. Все голодают. Когда дань с дыма заплатили, многие по миру пошли.
— Не разжалобишь. — Сурово произнес полянин. — Другие же как-то живут.
— Вот так и живут — концы с концами сводят. Ты думаешь, я всю жизнь по дорогам промышляю? Как бы не так.
— Ладно, — принял решение полянин, — убирайтесь отсюда. Не последний раз здесь хожу. Еще раз увижу, — порешу.
Лиходей лукаво посмотрел на победителя и начал пинками поднимать остальных.
— Оружие оставишь? — Спросил разбойник.
— Забирайте. — Махнул рукой Безымян. — Все равно отнимать без толку, нужно будет — новое найдете. Полянин засунул трофейную дубину под мышку и зашагал прочь.
— Эй, силач. — Окликнул его предводитель шайки. — Если нужно будет кого со свету сжить, проси, не стесняйся. Меня Лютом зовут. Разыщешь, коли припрет.