Страница 9 из 13
Миролюбов уникальный философ, ведь когда одни избирают предметом своего философствования искание мудрости, любви, познание божественного замысла, либо изучение пути спасения души, изучение добродетелей, таких как смирение, либо послушание, либо дела милосердия, он избрал девство своим предметом просвещения и сбережения. Однако не стоит путать познание девства с убийством девства, ибо умерщвление девства происходит при непосредственном половом контакте между супругами, или же блудниками, но познание девства девственником происходит духовно в себе самом, сие есть ощущение чистоты и невинности в себе, которое не утратить, ибо оно драгоценно. Знание о девственности некоторых из людей, позволяет увидеть, сколь те прекрасны, когда девственны. После чего у него возникает желание сохранить их непорочность, уберечь их красоту. Для Миролюбова является чудовищным преступлением лишение девы девственности. Иногда бывая в гуще людей, Миролюбов невольно, неосознанно соприкасается с той или иной девой, плечом своим или же сумкой, кажется, минует всего секунда, казалось бы, какая малость, но в нем в тот миг воцаряется стеснение, алеет стыдливость, его охватывает робость. Отчего он пытается отойти, убрать руки в карманы, делает всё, лишь бы не повторилось сие дерзновение. Оное стеснение подобно щиту всегда отражает любой соблазн. Будучи защищенным, со временем его телесная память притупляется, он забывает, каково это, прикасаться к человеку, особенно каково это прикасаться к девушке. Ведь прикосновение к своему телу никаких чувств не вызывает, как и прикосновение к мужчине при рукопожатии, всё сие бесчувственно и хладно, но вот молодая женщина является предметом удовольствия, всё тело её устроено иначе, оно словно соткано из мягкого шелка, и тем исключительно опасно. Тогда-то у Миролюбова и возник один важный вопрос: мешают ли женщины человеку быть христианином? Если христианин целомудрен, девственен, стеснителен и стыдлив, то нисколько не мешают, и если женщины приличны и не менее целомудренны в сравнении с оным мужчиной, то также не являются помехой. Но если они располагают греховными умыслами, то девственнику стоит их остерегаться. Что Миролюбов порою предпринимал, всё более уединялся в своей душе, сторонился народных сборищ. Однако бесы и тут не дремали, и сколь известно, они одного гонят в толпу, другого в пустыню. Миролюбов в социальной сети искренно делился своим мировоззрением, славил девство, считая, что тем самым он преподает людям иной образ жизни, супротивный всякой блудной жизни. Но духи сомнения в нем роптали, начинали уговаривать удалить всю ту информацию полезного толка, которую он собирал с разных источников посвященной девственности как добродетели. Несколько дней терзали душу его разрозненными помыслами, вторя о том, что якобы никто не исправился с тех пор, как он огласил всем о том, что он нецелованный девственник, все как жили в грехе блуда и сожительства, так и живут неизменно. Тут-то Миролюбов и призадумался, ведь если сие прославление девства столь бессмысленно, зачем же тогда удалять весь тот, словесный свет истины? А вот для чего сберег – для напоминания самому себе, и ради вразумления многих. Значит сие собрание мудрости не бессмысленно, сие нужно, раз бесы столь лютуют по этому поводу. Миролюбов мешает им, мешает своим девством, докучает им своей любовью к добродетели.
Он любит девство свое, и оная любовь является для многих камнем преткновения, многие сие называют безумием. Люди называют его безумцем. Многие циничные люди видят в девственности всего лишь голую физиологию и ничего более, ничего возвышенного. В то время как романтичные люди видят духовную составляющую девства. Однако ещё больше тех, которые почитают девство как малую добродетель, как некий естественный подвиг, ибо сей подвиг и приносит мучение плоти, но с их точки зрения временное страдание, потому что в скором времени убивают девство свое в супружестве и более не помышляют о том. Миролюбов рассудил иначе, чем все те люди, девственность стала для него чем-то большим, нежели просто добродетель, она неотъемлемая наиважнейшая часть его пути ведущего к спасению души. Ведь девство есть чистота способная наделить счастьем любую жизнь.
В свои двадцать восемь лет Миролюбов физически телесно ощущает себя старым, дряхлым, это ощущается когда совершить что-либо ему всегда довольно трудно, так как сил всё меньше, впрочем, и душа его не менее устала от жизни земной. Отчего его движения утратили резвость, резкость, порывистость, он приобрел размеренную медлительность и спокойствие духа. Начиная с пятнадцати лет, он начал размышлять о том, какова его жизнь на самом деле, каким путем он пойдет: путем супружества или же путем девства. И вот, не придя к окончательному ответу, он по признакам жизни, распознал ответ на свой вопрос, он увидел и понял то, что девушки не любят его, сторонятся его общества, не замечают его поступки, как и всякое знакомство с ним отвергают. В то время как его девственность и нецелованность защищаются и охраняются самой жизнью, которую устраивает Господь наилучшим образом, ибо Миролюбов слуга Божий. Поэтому в нем логично создалось мнение, будто Богу более радостно видеть его непорочным мужчиной, никогда не знавшим женщин, нежели мятежным страдальцем по поводу безответной любви к девушке, для которой он не то что жених, но даже и не друг. Ведь девство это радость и покой, в то время как поиск невесты сопровождается постоянным порою беспричинным беспокойством, отчаянием, унынием, и разочарованием. Посему его нынешний жизненный выбор вполне ясен и четко очерчен, сам теперешний возраст его указывает на то, что спокойствие куда лучше, того прошлого юношеского бессмысленного поиска идеала, бесплодного поиска совершенства в женщине, ведь окромя травм сердечных сие предприятие ничего не привносит в жизнь. Покой сердца – вот к чему ныне стремится Миролюбов в свои преклонные лета.
Он живет во времена неспокойные, в военолюбивой (поэтому языческой) стране расцветшего милитаризма. Ныне общество идеологически разделено. После “русской весны” оно поделилось на имперцев консерваторов, которые желают вернуть былое величие своей государственности, всеми военными и потому преступными антихристианскими способами, которые противятся всему иноземному, всему западному, желая посредством государственной православной веры и государственных притеснений создать некое огромное сильное, но варварское государство. Вторая часть это либералы, любители всего европейского и американского, которые вполне осознанно защищают грех и беззаконие, также грехи содомские пропагандируют, ненавидя нынешнюю власть, сами желают стать властью, презирают простой народ, почитая того отсталым и несвободным. В общей картине видны две толпы, которые рвутся к трону власти с разных концов, их лозунги различны, но путь движения и намерения схожи. В либералах, как и в консерваторах, ощущается постоянное недовольство, им всего мало, стремление к богатству златому является их общей жизненной целью, потому выступают супротив христианской жертвенности. Ведь христиане готовы поделиться с теми, кто обделен. Христианин предпочтет жить в нищете, лишь бы собрату лучше жилось. Политики же, лишены сего милосердного чувства, в них роятся националистические желание выгоды и удобства. Исходя из всего перечисленного, можно понять, насколько разобщен мир, сколь яростно бушует в нем моральная гражданская война, сколь рьяно противоборствуют христианское добро и сатанинское зло. Отсюда и возникает непонимание среди людей, все эти постоянные споры, неуемная агрессия с трибун и в ящиках. Христианская вера с её антивоенным миролюбием и антиблудным целомудрием, с её жертвенностью и милосердием, всюду испытывает поругание, со всех сторон хулится всеми теми, как бы те не назывались, консерваторы то, или либералы, русские то, или другие народности, дела тех злы, кои взращены насилием.
Однако Миролюбов верен своему мировоззрению, знает, что в христианстве существует только два верных пути: бракосочетание, после коего супруги лишаются девства в первую брачную ночь ради деторождения, и путь вечного девства, когда девственность сохраняется на протяжении всей жизни. Есть и третий путь, который включает в себя такую последовательность: падение, умерщвление души, затем прозрение и восстания из мертвых. Это путь покаяния, который весьма сложен и порою лицемерен, по той причине, что человек не ведает, сколько ему отмерено жить на земле, потому не знает, успеет ли он искренно раскаяться в грехах своих. Потому кается в старости, когда все его страсти улеглись и ослабли, он вроде бы кается прилюдно, но в душе своей думает, что жизнь его была весела, приятна, но грешна. Не он так считает, но общество или учение к тому призывает, которое учит, что якобы нужно покаяться, и ты чист от былой грязи, можешь надеяться на райское житие, о как удобно хорошо придумано, и жизнь земную богато и сладко прожил, вот и после неё хорошо заживешь. И чтобы так не лицемерить, лучше вовсе не грешить, никогда не блудить, с самой юности навсегда отказаться от женщин, насилия, винопития, курения и мясоедения.