Страница 10 из 16
– Внутренний диалог – это демон, вырвавшийся из подчинения.
Окей! Итак, чуть-чуть подытожу. «В сердце – радость» это…
1. У нас есть некоторая метафорическая практика, упражнение, которое потом должно стать просто нормой, но поначалу оно может быть диагностическим. Мы просто проверяем (воспринимаем мир вокруг нас сердцем), и, если нас чего-нибудь «телепает», «колбасит», есть дискомфорт – значит надо делать что-то уже специализированное. Делать что-нибудь для тех же самых сущностных состояний.
2. Сущностные состояния – некий критерий, по которому можно проверить открытость своего сердца, наличие радости в сердце.
Хорошо, с сердцем понятно. И тогда – что дальше?
– Мы дошли до тела. «В теле легкость» – это значит в идеале у тебя тело 16-летнего, мы к этому идем. Прямо сейчас оно у нас не такое, но мы к этому идем: подвижные суставы, ты утром проснулся – тебе легко, ты не ходишь, а бегаешь. Вечером ты легко засыпаешь, как засыпает ребенок: лег, глаза закрыл – уже спит.
Что еще про легкость? Ты поел – тебе легко. От еды ты чувствуешь легкость.
Если ты поел, а тебе тяжело – значит ты либо не то поел, либо вообще есть не надо было. Не вовремя поел. Во всей кинестетике – легкость.
Ты занимаешься практикой – тебе легко. Тебе, конечно, и тяжело одновременно, потому что надо пахать, но какое-то внутреннее чувство легкости присутствует. Чувство освобождения. Ты можешь, например, таскать тяжелые мешки… весь в поту, сейчас упадешь в обморок, а внутри ощущение: ну классно же!!! И тут, естественно, учитель должен помочь, потому что ты можешь увлечься и, таская мешки, просто в обморок упасть. А это никому не нужно. Для практики это точно не полезно. А с другой стороны, ты можешь просто лениться, и тогда учитель так же просто должен тебе люлей навешать! Потому что ты дурака валяешь! Это очень тонкая грань: между кажущейся легкостью, настоящей легкостью и просто ленью – легкостью от того, что ты ничего не делаешь. Вот эту тонкую грань ты выстраиваешь благодаря учителю, благодаря группе, благодаря собственному опыту. Это искусство. Ну и чем бы ты ни занимался – тебе это в радость.
– Звучит как некоторая метакинестетика: ощущения по поводу ощущения или эмоции по поводу ощущения.
– Да.
– Поскольку ты говоришь о том, что важно: учитель, группа и внешняя обратная связь, то это, похоже, та самая кинестетика, которую нельзя делать специально. То есть если я начну специально чувствовать правильность от того, что я работаю, то я себя, наверное, куда-нибудь загоню.
– Да, ты просто уйдешь в иллюзию. Попасть в иллюзорность – легко! Классическая ловушка практикующего – это иллюзорная легкость. В русской традиции это называется «погоня за кайфом», это может быть иллюзия мастерства: «Мы такие мастера! Мы крутые! Мы познали Вселенную!»
А потом к тебе подходят, тыкают в тебя пальцем: ну, какую ты там Вселенную познал? – и тебе больно. Ничего ты не познал – иди, тренируйся дальше. Мы же с тобой знаем: «мозг любит сходство», и мозг любит сам себя хвалить.
Положительные подкрепления для мозга важны – он на них работает. Поэтому, если мы не будем получать сигналы из внешнего мира, мы уйдем в нарциссическое самолюбование.
– Мы с тобой об этом говорили. Я поднимал вопрос о грани между ощущениями, которые мы должны себе создавать, и ощущениями, которые мы ни в коем случае не должны себе создавать. С точки зрения практик НЛП я, например, могу поставить себе якорь: когда у меня начинается натруженность мышц – мне от этого будет обалденно хорошо! И это, в принципе, похоже по структуре на то, о чем ты говоришь. Например, я таскаю мешки и это мне нравится, да? Но вот этой самой штукой я себя загоню куда-нибудь.
Поэтому это то, что нужно отслеживать. И в этом месте как раз таки нужно, наверное, тормозить тот внутренний диалог, который пытается рассказывать, как круто таскать мешки…
– Да. Да. Да.
– И вот эту классическую мотивацию: «Давай! Вперед! Вперед! Выходи из зоны комфорта!» – эти мысли тоже надо тормозить, судя по всему.
– Да. Да.
– То есть просто таскаем! Например, взялись таскать мешки и, пока реально ощущаем кайф от этого, – таскаем. Когда уже нет кайфа – перестали таскать. Как-то так? Отдохнули, например. Или переключились. Вот это, по-моему, тот самый критерий…
– На тему внутреннего диалога: я себя сейчас поймал на том, что мне сейчас по-русски трудно тебе отвечать, я начинаю мысленно отвечать тебе по-китайски…
(Смеются.)
– Мне надоело с тобой на русском разговаривать! Сколько можно! И я начинаю мысленно говорить тебе китайскими фразами. Потом: «Так, стоп! Ха-ха-ха, он же не поймет!» Вот эта тема важна: внутренний диалог не должен утомлять! Должно быть некое разнообразие.
Глава 4
Даосы и общество
– Я сейчас вспомнил одну книгу. Может быть, ты ее опознаешь? Книга об обучении: то ли «Последний мастер даосский», то ли «Последний бессмертный даосский» – не знаешь такую?
– Даосы последними не бывают!
– Ха-ха! Ну, крайний даос!
– Нет, не помню!
– Ладно, может быть, потом вспомню. Суть простая: там кто-то из даосов-учителей рассказывал, как его учили.
В начале книги открыто говорилось о том, что его полностью убрали из социума, чтобы обучать: забрали от родителей, обозначили, что семьи не будет, ну и все такое…
В связи с этим стандартный вопрос: как реально совмещается обучение даосским практикам с социальной жизнью?
Мы говорили про непривязанность, но получается – тотальное погружение… А мы знаем, что оно напрочь вырубает все остальные стратегии…
– Скажем так: факты говорят о том, что не обязательно тотально выключаться из социума.
Простой пример: самый долгоживущий даос из тех, кто официально зарегистрирован. Этот человек дожил до наших дней и умер в 2011 году в возрасте 119 лет. У него был паспорт, есть его фотографии. Конечно, можно сказать, что это не настоящий даос, потому что настоящие даосы скрываются… Но, во-первых, точно известно, что он всю жизнь практиковал. И во многом только благодаря практике дожил до этого возраста. К примеру, он побывал на каторге… Жизнь тяжелая была.
И в 119-летнем возрасте этот человек бегал по бабам, навешивал люлей ученикам и так далее. Все признаки даосского мастера у него присутствуют. И сама смерть его очень странная: то ли смерть, то ли имитация смерти, чтобы лишних вопросов не возникало… У него было несколько жен – не одновременно, а в разные периоды жизни – осталась куча детей. У него остались правнуки, праправнуки – большое потомство. Умер он, можно сказать, в кругу семьи. Ну или, по крайней мере, его смерть сымитировали в кругу семьи. Это первый момент.
Второй момент – это то, что в истории учения многие даосские мастера в разные периоды своей жизни то уходили в монастырь, то возвращались в мир, в общество. Никогда не было жесткого правила, жестких ограничений, а был принцип персональной ответственности.
Тебя, по идее, даже в монастыре никто не может удерживать, потому что это твоя жизнь, твоя карма, твоя судьба… Сам решай: чего ты хочешь?
Хочешь в монастыре жить – значит, ты в монастыре живешь, практикуешь, у тебя определенное послушание…
Хочешь странствовать по миру – странствуй!
Хочешь семьей обзавестись – обзаводись!
Хочешь жить при дворе у императора, одеваться в золото и парчу – живи при дворе у императора – никаких проблем!