Страница 5 из 8
Напросились в гости даже несколько завистливых коллег Тецуо, чтобы тоже посмотреть. На другой день Рэйко должна была спешно готовить особо изысканный обед для начальника Тецуо. Большой человек похвалил ее умение стряпать и высоко оценил смелость и проницательность Тецуо.
Рэйко не стеснялась показывать небольшой участок кожи в затемненной комнате, и, когда гости хотели послушать уроки Минору, холодные прикосновения стетоскопа ее не смущали. Стыдливость ничего не значила по сравнению с той гордостью, которую она испытывала, помогая Тецуо.
Хотя она все-таки беспокоилась. Что показывала ребенку машина, там, внутри нее? Может быть, он уже изучает дальние страны, которых сама она никогда не видела? Или машина описывает ему биологические факты жизни? Где он уже побывал и что с ним происходит?
Или машина запечатлевает в нем холодные, изящные математические формулы, формируя гения, пока его мозг податлив как тесто?
Отец кое-что объяснил ей, когда она предпоследний раз навещала родительский дом. Пока Юми с матерью убирали посуду после обеда, профессор Сато просматривал названия программ, перечисленных в брошюре Клиники Пака.
— «Абстрактная геометрия и топология», «Определение музыкальных тонов», «Основы лингвистики»… Хон га нан-сатзу аримас-ка?[7] Хм-м. — Отец отложил брошюру и попытался объяснить. — Безусловно, плод не может усвоить предметы, которых не в состоянии усвоить ребенок. Он не может по-настоящему понимать речь, например. Он ничего не знает пока о людях и о мире. Специалисты, по-видимому, знают, что бесполезно перегружать фактами бедного малютку. Пока это прокладка путей, тропинок… закладка основ тем способностям, которые ребенок проявит позже, в школьные годы. — Нехотя отец признал, что ученые, похоже, умеют это делать. — Очень они умные, — сказал он. Вздохнув, добавил: — Это не обязательно значит, конечно, что они действительно знают, что делают. Лучше бы они были не такие умные. Хотя бы наполовину.
Предупреждающий взгляд Юми заставил его замолчать. Но одного его тона оказалось достаточно, чтобы Рэйко вздрогнула.
Вскоре она стала избегать отца и даже Юми. Дни тянулись, а тяжесть, которую она носила, все увеличивалась. Плод теперь почти не шевелился. У нее было такое ощущение, будто он все внимательнее прислушивается к своим урокам.
11
Их навестили специалисты из Клиники Пака, вооруженные приборами — знакомыми и незнакомыми. Рэйко обследовали, измеряли, считывали память внутреннего устройства, приставив к ее животу какой-то прибор. Потом, что-то горячо обсуждая, начали собираться. Только напоследок один из них вспомнил о Рэйко и сказал, что ее сын развивается прекрасно. Между прочим, он — редкий экземпляр.
Пришел домой Тецуо и рассказал, что у людей Пака появилась новая захватывающая идея, которую они хотят экспериментально испытать.
— Несколько зародышей, как у нас, особенно хорошо воспринимают уроки. Но эти уроки по сравнению с новейшей программой — примитив!
Рэйко коснулась его руки.
— Тецуо, срок его рождения совсем близок. Примерно через месяц. Зачем постоянно торопить малыша?
Улыбнувшись, она попыталась заглянуть ему прямо в глаза, чего не решалась делать прежде.
— В конце концов, — уговаривала она, — во внешнем мире у студентов бывают иногда каникулы. Может быть, и ему отдохнуть?
Тецуо будто не слышал. Его распирало от новостей.
— Слушай, совсем недавно они сделали действительно фантастическое открытие. Некоторые младенцы, оказывается, способны к телепатии, и именно в последние недели перед рождением!
— Те… те-ре-патиу… — Рэйко пробовала на вкус слово гайрайго.
— Но эти способности кратковременны. Мать только ощущает, что ее связь с ребенком усилилась. Родовая травма всегда уничтожает их. Даже самое осторожное кесарево сечение…
Сел на своего конька. Рэйко, сдаваясь, опустила глаза, она знала, что не сможет пробиться сквозь этот пылкий энтузиазм. Тецуо не изменился. Он был все тем же импульсивным мальчишкой, за которого она выходила замуж. Беззаботный, как зоку[8]. Только теперь он знает, что лучше не увлекаться непопулярными западными выдумками — вместо этого можно подобрать подходящие восточные.
Когда на следующий день пришли специалисты, она, без всяких вопросов, позволила им работать. Ей надели бандаж из тонкой сетки. Когда медики ушли, она молча легла, отвернувшись к стене.
Звонила Юми, но Рэйко отказалась встретиться с ней. С родителями отложила встречу тоже, сославшись на слабость.
Маленькой Юкико, чуткой как всегда, сказали, что в конце беременности у женщин часто меняется настроение. Она тихо делала уроки и играла с компьютерным учителем, сидя в своей комнатке.
Тецуо получил повышение. Празднование этого события затянулось. Когда он пришел домой, пахнущий рыбой, саке и ресторанными девушками, Рэйко притворилась спящей. На самом деле, она прислушивалась. Аппарат почти перестал светиться. Не издавал ни звука. И все-таки Рэйко чувствовала, что понимает, о чем говорит машина с ее сыном.
Ее полусон заполняли тени… невозможные формы, сосуды с отверстиями, и в то же время — без. В голове крутилось одно и то же слово «топология».
Всю следующую неделю она пыталась приободриться. Временами ей казалось, что она носит Юкико… она ощущала такую глубокую, прочную связь с плодом, которой не способна помешать никакая машина. В такие моменты Рэйко чувствовала себя почти счастливой.
Наступил Конец Года, и большинство мужей всю неделю веселились, размахивая руками и прыгая на празднованиях Бонен-кай, толпы будто хотели утопить старый год в алкоголе. Автоматы с саке на станциях опустошались быстрее, чем компании-производители успевали их заправлять. Умудренные опытом женщины и дети старались не выходить на улицу.
Однажды ночью Тецуо вернулся пьяный и долго прохаживался по поводу ее отца, прекрасно зная, что, по традиции, все сказанное им в таком состоянии не может быть принято всерьез. Однако Рэйко перетащила свой татами в комнату Юкико. Она тихо легла, вспоминая о том, что однажды сказал ей отец:
— Мы оба, и Тецуо и я, верим в союз Востока и Запада. По обе стороны Тихого океана люди мечтают о воссоединении этих сил. Но здесь возникают разногласия. Что называть силой, Рэйко? Люди, вроде Тецуо, видят только силу западного редукционизма, и хотят совместить его с нашей дисциплиной, с традиционными методами гармоничного соперничества. Я с этим никак не согласен. Что запад действительно может дать, единственное, что может он предложить, это честность, дитя мое. Каким-то образом, из глубин своей ужасной истории, лучшие среди гайжин вынесли замечательный урок. Они научились не доверять себе, сомневаться в том, чему их учили или во что им хотелось бы верить. С таким знанием даже то, что считается истиной, может быть пересмотрено. Это было великое открытие, достойное даже того сокровища, которое Восток мог предложить в ответ — дара гармонии.
Рэйко не понимала его — ни тогда, ни теперь. Но Юми, казалось, уловила некий смысл.
— И, значит, говорить о том, кто победит, Запад или Восток, бессмысленно, да, папа?
— Нет, — сказал он. — Конечно, синтез обязательно состоится. Только остается неясным, какой вид синтеза. Будет это синтез силы или мудрости?
На следующий день Тецуо извинился без слов. Рэйко простила и перебралась обратно в спальню.
Специалисты Клиники Пака приходили теперь дважды в неделю. Рэйко удивлялась, как они будут оплачивать такое внимание, пока Тецуо не сказал ей, что Клиника взяла на себя все расходы. Они — особенные. Эксперимент с их участием получит мировую известность.
Временами Рэйко беспокоилась, что малыш не будет похож на обыкновенного ребенка, когда появится на свет. Вдруг у него будет лицо с выражением нечеловеческой мудрости и он сразу устремит глаза в небо, размышляя о чем-то великом? Вдруг он, выйдя из матки, уже будет этим пугающим, царственным созданием, взрослым мужчиной? Нужна ли будет ему ее любовь?