Осторожно, тигр!

Внезапно что-то похожее на шип розы больно оцарапало ей спину и вырвало из мира мечтаний. Выбравшись из воды, Лесия побежала по раскаленному песку в тень дерева, под которым они разбили лагерь, и схватила свое полотенце. Она вытиралась, когда сзади послышался вопрос:

– Что-то случилось?

Сердце ее учащенно забилось. Не оборачиваясь, она ответила как ни в чем не бывало:

– Все прекрасно.

– Но вы выскочили из моря, как ошпаренная кошка, – сказал Кин.

Слегка пожав плечами, Лесия объяснила спокойным беззаботным голосом:

– Меня ужалила медуза, а поскольку у меня от этого бывает аллергия, я и поспешила выйти.

– Дайте мне взглянуть, – потребовал он настойчиво. Лесия неохотно предоставила ему спину для обозрения. Спину, которая так ему понравилась, отметила некая греховная частица ее сознания.

– Здесь и правда порядочный рубец, – сказал Кин, не пытаясь скрыть тревоги. Его рука была прохладной и влажной, и тем не менее стоило ему прикоснуться к ней, как из этой точки по ее телу, набирая силу, пробежал электрический заряд и сосредоточился в центре солнечного сплетения.

– У вас есть что-нибудь на этот случай? – спросил Кин.

– Нет, все и так обойдется, – хрипло выговорила Лесия и несколько раз проглотила слюну, чтобы прочистить горло. – Немного пощиплет, поболит, а потом пройдет само собой.

– Бедная девочка, – тихо произнес Кин, и голос его внезапно утратил обычную резкость и сделался мягким, как бархат. Он опустил руку и поцеловал то место на ее спине, которого только что касался.

Дыхание тугим комочком застряло в груди. Прикосновение длилось не дольше доли секунды, но она продолжала ощущать его отпечаток, словно звезду, которая опустилась на ее кожу, чтобы теперь сверкать там всегда. Она не могла ни говорить, ни шевелиться до тех пор, пока мир снова не пришел в движение. Тогда она оглянулась через плечо, зная, что в ее округлившихся глазах отражается строгое изумление.

Чувство, захлестнувшее Лесию, было ярким, и обжигающим, и безрассудным, оно смело на своем пути такие похвальные качества, как здравый смысл, осторожность и сдержанность, подчиняя волю и инстинкт самосохранения могучему, обессиливающему, первобытному желанию.

– Лесия, – произнес Кин низким глухим голосом, – у вас кожа как горячий атлас, ровная и гладкая, точно слоновая кость, а вода, бегущая по ней, превращается в вино.

Тут, к счастью, поскольку Лесия не знала, как положить конец этой сцене, Брайен и Дженни вышли из воды и подошли к ним. Кин отступил назад, и огонь в его глазах потух, подчинившись непреклонной решимости. Жадно ловя ртом воздух, Лесия отвернулась и поспешно закуталась в полотенце, так что только плечи и ноги остались неприкрытыми. Она старательно избегала смотреть в сторону Кина, который в своих темно-синих шортах представлял собой роскошное зрелище. Великолепие его худощавого тела с изумительной мускулатурой беспощадно подчеркивало несовершенство фигуры и явный недостаток гибкости в его дядюшке.

Карпентеры, по-видимому, не заметили неловкости, которая нависла над их гостями, точно раздвоенная молния. Пока они вытирались, оживленно беседуя, в голове Лесин мысли снова рассортировались по полочкам, и она с облегчением почувствовала, как они возвращаются на торные пути логики и здравомыслия.

Все решили не одеваться до тех пор, пока не вернутся обратно на катер, и Лесия все это время старательно держалась подальше от Кина. Боль в спине сменилась ощущением жара. По предыдущему опыту Лесия знала, что настоящая реакция последует через несколько часов, а к этому времени она уже будет на пути домой.

Когда солнце начало клониться к западу, они собрали вещи и поднялись на борт, и Лесия с удовольствием спустилась вниз, чтобы смыть под душем соль и переодеться.

Она зачесала назад влажные волосы, смазала кожу увлажняющим кремом, нанесла на губы немного блеска и открыла дверь в кают-компанию. Сквозь мерный стук моторов она отчетливо различила два голоса – Дженни и Кина.

– А ты бы на мне женился? – отрывисто спрашивала Дженни.

Услышав смех Кина, Лесия застыла на месте.

– Ничто на свете не заставило бы меня на тебе жениться, – ответил он, и в его голосе холодным огнем полыхнуло презрение.

– Тогда кто ты такой, чтобы осуждать меня за то, что я поступила с наибольшей выгодой для себя?

– Осуждать тебя? Я осуждаю тебя вовсе не за стремление выйти замуж за богатого, – сказал он и добавил безжалостно: – В конце концов, ты не первая хорошенькая женщина, которая сбилась с праведного пути, желая извлечь выгоду из достоинств, полученных при рождении. Я обвиняю тебя в том, что ты использовала Брайена, чтобы добраться до меня.

– Господи, ну и злой у тебя язык! Слушай, все совсем не так.

– Не лги, – возразил он скучающим голосом. – Это…

– Кин! – сердито перебила его Дженни. – Что бы ты по этому поводу ни думал, я теперь член семьи, и тут ты ничего изменить не можешь. Общаясь с Брайеном, ты будешь общаться и со мной.

– В таком случае, – сказал Кин, даже не пытаясь скрыть угрозы, которая ясно слышалась в его тоне, – избави тебя Бог сделать неверный шаг, потому что я стану следить за тобой и…

Придя в себя от сковавшего ее испуга, Лесия попятилась назад в свою каюту и закрыла дверь так тихо, словно была опытной шпионкой. Следующие пять минут она стояла посреди гнетуще роскошной каюты, не мигая глядя в иллюминатор.

Она несколько раз проглотила слюну, пытаясь избавиться от металлического привкуса во рту. Ледяное отвращение в голосе Кина делало очевидным, что их связь с Дженни была сугубо плотской.

Может быть, он пошел в своего отца, который – по словам Дженни – изменял жене направо и налево?

Так или нет, но подслушанный разговор укрепил решимость Лесии держаться от Кина как можно дальше. С горечью признав, что его безграничное обаяние околдовало ее, она сжала зубы и вышла из каюты, производя как можно больше шума. На сей раз, если не считать глухого рокота мотора, кругом царила благословенная тишина.

Оглядев помещение, Лесия увидела Кина в рубке у штурвала, а Дженни и Брайена нигде поблизости не было.

Не поворачиваясь, Кин спросил самым будничным голосом:

– Хотите порулить?

– Нет, спасибо. – Тон получился суровым и укоризненным, и Лесия постаралась смягчить его: – Я уже так давно не управляла судном, да и катер моего отчима не идет ни в какое сравнение с этой громадиной.

Кин поднял брови.

– Боитесь? – спросил он, сощуривая заблестевшие глаза.

– Нет.

– Что же тогда вас останавливает?

Поскольку спорить из-за такого пустяка было глупо, Лесия буркнула довольно нелюбезно:

– Ладно, я попробую.

Он встал рядом – уж слишком близко, подумала Лесия, осторожно кладя руки на штурвал, где прежде лежали руки Кина, и чувствуя, как в ее ладони проникает их живое тепло.

– Держите курс на тот проход между Тири и полуостровом, – сказал Кин.

– Без компаса? – спросила она беспечно, пытаясь скрыть убийственный эффект, который оказывало на нее его присутствие.

– Компас есть, но он не нужен, если на море хорошая видимость, – сухо вымолвил Кин, усмехаясь уголком рта.

Некоторые мужчины, думала Лесия, не отводя глаз от узкого водного коридора, обладают личным обаянием, которое им ничего не стоит и не имеет никакого отношения к их подлинной сущности. Должно быть, какой-то изъян в ее собственной натуре заставляет ее тянуться именно к таким мужчинам.

Но Кин подвергал себя опасности, чтобы спасти женщину и ребенка из горящей машины, хотя эта авария оживила в его памяти детский кошмар. Он ни на секунду не задумался об опасности, грозившей ему самому. Что бы ни скрывалось за привлекательной наружностью Кина, его отличает незаурядная храбрость. Энтони никогда не смог бы действовать с таким упорством и решимостью.

Следуя ходу своих размышлений, Лесия сказала:

– Я читала интервью той женщины, которую вы спасли. Бедняжка, она потеряла сразу мужа и брата. Какое счастье для ее ребенка, что хоть она осталась жить.