Наследник

Сознание же вновь поплыло, и я оказался в теле… императора Павла – «русского Гамлета».

*……….. * ……….*

Полночь 12 марта 1801 г.

Штора! Она плотная, в неярком освещении десятка свечей точно не виден силуэт. Может, уйдут, не станут искать?

Не уйдут! И это Я, тот, который еще окончательно не слился с сознанием «бедного» Павла, точно знаю. Сейчас табакеркой в висок и все…

«Где мои верноподданные? Почему не приходят на помощь своему императору? Ну, может я немного и перегнул своими законами, получил капитан Кирпичников тысячу палок за свой язык без костей, но то для порядку. Это вынужденная мера, чтобы побороть сибаритство гвардии, они же только и делают, что пьют и за дамами волочатся, шпицрутенами учить нужно гвардию.

И не хочу я дружить с Англией, так как она наживается на России, а с Францией можно возвеличить свою империю. Армию сократил и улучшил, столицу к порядку привел. В чем вина моя? При дворе матери было в разы больше сумасбродства и никчёмности последнего фаворита. Да у меня то и любовница Аннушка появилась, когда врачи запретили жене рожать… Чем я плох? Хотел законы крепко соблюдать и того требовал от других и за это меня так?» - сокрушался Павел.

- Беннигсен, смотри под кроватью! – выкрикнул капитан Аргамаков, сам рванувший к двери в потаенную комнату, ведущую в покои жены, но та была заперта.

- Он был тут савсэм нэдавно! – с заметным «кавказским» акцентом, который наиболее ярко проявлялся в волнительные моменты, сказал Яшвиль Владимир Михайлович – полковник и грузинский князь.

- Гнездо теплое, птичка недалеко, - азартно провозгласил генерал Беннигсен, потом рассмеялся и обратился не так еще давно всесильному фавориту старушки Екатерины – Платошке. – Платон, не робей! И так уже все на кон поставили.

Платон же, выпучив глаза, пятился к двери, где постанывал гвардеец, которого ударили шпагой по голове, чтобы не проявлял излишнего рвения.

«Почему было не написать на фасаде дворца больше букв, почему там только сорок семь? А эта юродивая Ксения?.. Это же она предсказала мою смерть в возрасте по количеству букв в той злосчастной надписи? Но магистр Мальтийского ордена не может прятаться за шторой…» - Я попытался сделать шаг и выйти из своего укрытия, но страх накрывал меня до кончиков пальцев, задрожали ноги, отказываясь делать тот самый шаг.

- Я здесь господа! Что угодно вам в моих покоях? – не выходя из-за шторы, прокричал я. Ноги все еще не слушались, но я смог победить страх.

- Так выходите, ваше величество! – прокричал Николай Зубов и рванул к окну, резким движением срывая штору.

- Стоять! Заколю, если кто сделает шаг! – закричал Беннигсен, когда увидел, как Платон Зубов и еще половина заговорщиков стали активнее пятится к выходу, значительно протрезвев и осознавая, что вот сейчас лихой гвардейский забег закончился, и началось цареубийство.

- Господа, прошу покинуть мою спальню, я не одет! – взял я себя в руки, ощущая, что постепенно, не так, как раньше, сливаюсь с сознанием Павла. При убийстве Николая II и Александра II было иначе, рывком.

- Павел Петрович, отрекитесь от престола в пользу своего сына и проследуйте за нами! – спокойно, без дрожи в голосе сказал Беннигсен под одобрительный выкрик ополоумевшего Татаринова, который был наиболее пьяным.

- И Вы, Великий князь здесь? – сказал Павел, когда принял одного из заговорщиков за своего сына Константина, в сумраке редкого освещения бунтарь был действительно похож на второго сына императора.

- Отрекитесь! – закричал Петр Зубов, хватая золотую табакерку, но та падает у него из рук, грузин Яшвиль поднимает увесистый предмет и налитым кровью взглядом рассматривает модный аксессуар.

Замах!

- Хрена лысого, придурок! – кричу я, тело и сознание, наконец, слились в единое.

- Ваше величество, вы лаетесь, как мужик? – удивленно взывает Беннигсен, он обескуражен моим лексиконом.

Между тем, я выхватываю у замявшегося Аргамакова шпагу и резким выпадом достаю прямо в сердце Петра Зубова. Быстро бежать! На улицу, подальше, звать на помощь. Как же не вовремя я отослал Аракчеева, этот бы поганой метлой вычистил эту грязь из России.

Выпад, шпага делает дырку во лбу Платоши Зубова.

- Это, сука, за твои оскорбления в мой адрес при дворе мамаши моей! – не мог я не высказаться, за что в итоге и поплатился, потеряв время и динамику.

Шпага, брошенная Яшвилем, вонзилась в мое тело, не заметив преграды в виде ночной рубахи.

- Умри франкофил! – с такими словами Беннигсен вонзил свой нож мне в сердце.

Я вновь умирал, но сейчас, пусть и был страх и боль, но и небольшое удовлетворение – двоих я точно с собой забрал. Лизоблюды Зубовы отправились в ад.

Туман. Спокойствие. Нет ни речи докторов, ничего! Видимо такой покой был дарован Мастеру и Маргарите. Чем же я заслужил? Тем, что пережил яркие и ужасные эмоции убитых русских императоров?

*……….. * ……….*

Ропша

28 июня 1762 г.

Снова помутнение. Понимаю, что лежу возле стола и сознание сразу же сроднилось с мыслями… Петра Федоровича – некоронованного императора.

В голове пронеслась буря эмоций и мысли захлестнули сознание. Опять это «за что? я же хотел добра, хотел мира, любить и быть, наконец, любимым. Они пришли от Екатерины, но посмели оскорбить мою жену. Я заступился за честь дамы и меня убили».

- Алексей, пиши, Екатерине Алексеевне сам, - пьяным голосом сказал Федор Борятинский.

- Государыне, Федор, го-су-да-ры-не! – Алексей Орлов наставительно поднял палец вверх, потом допив очередную бутылку вина, усмехнулся. – Урода и так нужно было кончать, он матушке, как кость в горле. Да и намекала она иносказательно. Вон и медикус прибыл вскрывать его, а он еще жил.

- Скотина, пить вино он отказался, пришлось руки марать. А там яд такой, что уснул и не проснулся, без боли, - высказался актер Волков, так же присутствующий при этом действии.

Я лежал и старался не шевелиться, но когда на щеку села муха, непроизвольно шевельнулся. Я уже был готов рвануть, встать, уничтожить заигравшихся янычар и лживого, бездарного актеришку, но ничего не происходило, наступила гнетущая тишина, было непонятно кто где находится.

- Эй, пруссак, ты что живой? – задал вопрос князь Борятинский и я услышал щелчок взводимого пистоля.

- Федька! Ты перепил что-ли? Уже после твоего удара он умирал, а я еще и придушил урода шарфом, - сказал Алексей Орлов, но, судя по звукам, извлек-таки шпагу.

Я открыл глаза, когда мне в голову уже нацелился гвардейский сапог. Перехватываю ногу Борятинского и резко ее докручиваю, лишая равновесия, и так дезориентированного из-за алкоголя, убийцу.

- Ах ты, урод прусский! – взревел Алексей Орлов и сделал выпад в мою сторону, выставив шпагу.

Укол попал в плечо и не так уж и болезненно, если бы не факт застрявшей шпаги в теле, Алексей не собирался ее вытаскивать, оставил в прокнутом моем плече, устремившись к пистолю Борятинского, который отлетел в сторону при падении князя.

Выстрел! Я поворачиваю голову вправо, где возле двери стоял бездарный актеришка Волков. Сука! Прямо между глаз.

*……….. * ……….*

Декабрь 1744 г.

Темнота… Нет, вот он свет, яркий!

- Очнулся? – спросил человек в странном костюме в виде толи вороны, толи еще какой птицы с длинным клювом. – Скажите государыне, что Петр Федорович очнулся.

Кто? Я? Да! Я и ОН мы очнулись!

В этот раз оба сознания слились воедино сразу и меня накрыли воспоминания… Карла Петера Ульриха, уже ставшего Петром Федоровичем с титулованием «Наследник престола российского. Внук Петра Великого».

*……….. * ……….*

4 сентября 2023 г.

- Давление падает, - истерично закричал доктор, который до этого со скукой посматривал на мониторы.