Золото Волка

- Мне пришло в голову спросить тебя, трибун, что такое бенефициарий? Скавр ухмыльнулся ему в ответ, ткнув большим пальцем через плечо.

- Учитывая, что человек, о котором идет речь, был достаточно умен, чтобы подогреть воду для ванны Беллетора, я бы сказал, что в данном случае бенефициарий, по крайней мере, сообразительный мальчик, не так ли? Как только Юлий отпустил тунгрийцев с плаца шахты заниматься строительством лагеря, Марк обнаружил свою жену и ее нового помощника сидящими в их фургоне. Поклонившись Аннии, он вытянул шею, чтобы поцеловать спящего младенца, укачиваемого на руках Фелиции.

- Что ж, он кажется достаточно счастливым. Его жена приподняла бровь.

- Напомни мне проверить, нет ли у тебя в ушах воска, центурион. Он так сильно выл, пока вы все шествовали, что я была вынуждена спрятаться в задней части фургона и снова покормить маленького монстра, несмотря на то, что накормила его не более часа назад. Марк наморщил нос.

- Это так? Фелиция сухо кивнула, протягивая спящего младенца своему мужу.

- Да, как ночь сменяет день, так и ваш сын после хорошего кормления наполнил свое нижнее белье своим обычным видом хорошо вспаханного поля, похрюкивая во сне, как свинья, выкапывающая трюфели. Одним богам известно, как Анния умудряется это терпеть, потому что я могу заверить вас, что у меня еще очень долго не будет этих маленьких тварей. Может быть, вы хотели бы изменить его?

Ее помощница рассмеялась, в ее голосе слышался веселый юмор, который казался невозможным всего несколько месяцев назад, после того, как она подверглась испытанию от рук членов банды, которых она считала своими защитниками, во время событий одной роковой ночи в городе Тунгрорум.

- Похоже, твоя дама под запретом, центурион, по крайней мере, до тех пор, пока не сотрется воспоминание о постоянном кормлении и опорожнении кишечника. Вот, отдай его мне. Она потянулась к спящему малышу, забирая его у Фелиции с ободряющей улыбкой. - Подождите минутку вдвоем, а я посмотрю, нет ли у нас еще чистого белья для его нежной маленькой попки. Давай, Аппиус, посмотрим, что у нас тут есть. Фелиция с улыбкой наблюдала, как она забирается в заднюю часть фургона, прежде чем снова повернуться к мужу.

- Итак, какие новости, центурион? Марк пожал плечами.

- Похоже, все как обычно. Здесь достаточно каменных казарм для одной когорты, плюс две дюжины деревянных хижин, которые находятся в разной степени ветхости, поскольку ими не пользовались годами. Когорта легиона трибуна Беллетора, конечно, займет казармы, и сегодня ночью мы разобьем лагерь в палатках, готовые завтра начать работу по приведению хижин в пригодное для жилья состояние.

- А это значит, что у Юлия все мужчины будут работать в обычном походном форте. Марк улыбнулся в ответ.

- Конечно, с твоей палаткой прямо посередине и пятнадцатью сотнями тунгрийцев между тобой и любым, кто захочет сразиться с нами. Я должен пойти и помочь своим людям соорудить торфяной вал, так что увидимся позже, как только все будет сделано. Где ты будешь спать сегодня ночью? Она улыбнулась, приложив руку к его щеке.

- В моей палатке, с Аннией и тем маленьким монстром, которого ты настоял посвятить своему отцу, с именем, которое никто больше не использовал в течение трехсот лет. Приходи ко мне попозже, и, возможно, Аня посидит с ребенком и даст нам возможность побыть вдвоем в тишине, как только у тебя будет возможность смыть грязь, которой ты, несомненно, собираешься себя облепить. Возможно, мне не совсем чужд решительный подход. .

- Тебе еще вина, трибун? Скавр покачал головой, подняв руку, чтобы указать на откидную дверь палатки.

- Нет, спасибо, Арминий, я и сам прекрасно справлюсь. Я полагаю, у вас есть ребенок, которого нужно тренировать. Рослый германец слегка поклонился и вышел из палатки с той же елеустремленностью, с какой он делал все остальное, закрыв за собой полог, чтобы дать своему хозяину хоть немного покоя. Трибун налил себе кубок вина и еще один для своего первого копья, затем поставил запасной кубок на походный сундук, который одновременно служил ему столом. Он уселся на свой складной стул с видом человека, знававшего лучшие времена. Расшнуровав ботинки, он стянул их, вздохнув от удовольствия поставить босые ноги на травяной пол палатки, затем встал и подошел к двери, отодвинув полог, чтобы полюбоваться шумной обстановкой лагеря. Его тунгрийцы усердно трудились, выкапывая торфяные блоки для обычных земляных укреплений, которые командир проигнорировал на свой страх и риск, столкнувшись с неизвестным врагом в поле. Стена высотой в четыре фута, возвышавшаяся вокруг их палаток, была, как всегда, выстроена в виде четкого прямоугольника только с одним отверстием и достаточно высока, чтобы замедлить атаку врага и сделать его уязвимым для копий защитников. Никогда не становится легче наблюдать, как наши парни трудятся, в то время как когорта легиона сидит на своем коллективном жирном заду. Он вздрогнул, обнаружив Юлия, стоящего у него за плечом с выражением отвращения на лице.

‘ Нет, Первое копье, это определенно не так. Вина? Здоровяк кивнул в знак признательного согласия и шагнул в палатку позади своей трибуны, опустив шлем и проведя похожей на лопатку рукой по своим густым черным волосам. Оба мужчины уже давно справились со своим изумлением по поводу сложившейся ситуации, но ни один из них еще не сумел подавить свое глубокое недовольство.

- У нас есть какие-нибудь приказы, кроме разбивки лагеря, господин? Скавр покачал головой.

- Трибун Беллетор был, как всегда, неприветлив, если не считать того, что сказал мне, что пошлет за прокуратором шахты, как только устроится как следует. Я с благодарностью удивляюсь тому, что меня вообще пригласили присоединиться к этой встрече. Он обменялся понимающим взглядом с другим мужчиной. ‘ Я возьму тебя в качестве своего заместителя, а центурион Корв понесет мой плащ. Он может стать еще одной парой глаз и ушей для нас обоих и высматривать все, что мы можем упустить. Юлий потягивал вино, наблюдая за своим старшим офицером поверх края кубка и видя в его глазах ту же боль, что и в тот день, когда им обоим стало мучительно ясно, что их обстоятельства изменились. Проведя свои когорты на восток, к штаб-квартире Первой Минервии в крепости Бонна на реке Рен, которая теперь находилась более чем в тысяче миль позади них, Скавр вернулся со встречи с легатом легиона с грозным выражением лица. Зная непримиримый нрав своего трибуна, который однажды вспылил, Юлий предположил, что его начальник едва сдержался, чтобы не наброситься на командира легиона. Скавр вышел из здания штаб-квартиры, а Юлий следовал за ним по пятам, прежде чем поделиться новостями на улице, крепко сжав челюсти от гнева.

- Мы выступаем в Дакию, Первое копье, под командованием когорты Первой Минервии. На самом деле, я подчиняюсь трибуну Беллетору, который должен действовать как мой старший офицер во всех вопросах. Юлий все еще помнил свое изумление при этой новости и пылающий гнев в ответах трибуна на его недоверчивые вопросы. Мой приказ от губернатора Марцелла не подчиняться никакому другому офицеру? Отброшен в сторону, даже не будучи прочитанным. Один из конных трибунов легиона, человек из моего социального класса, если хотите, отвел меня в сторонку перед собранием и тихо предупредил, что легату не очень нравится губернатор Британии, поскольку он служил под его началом во время первого пребывания Ульпия Марцелла на посту командующего этим несчастным островом. Хорошо, что он дал мне эту маленькую подсказку относительно того, что должно было произойти, и, следовательно, время взять себя в руки, иначе я мог бы наброситься с кулаками на этого проклятого дурака. И где бы тогда мы все были? После минутной паузы, чтобы еще больше успокоиться, Скавр сквозь стиснутые зубы рассказал о событиях встречи со своим первым копьем, качая головой над ситуацией, которая разыгралась перед ним.

- Этот ублюдок долго и неторопливо расхваливал наши достижения в Тунгроруме, Юлий, и у меня не было другого выбора, кроме как держать рот на замке и слушать его чушь собачью. Он отметил нашу победу над главарем бандитов Обдуро, мимоходом, заметьте, а затем гораздо дольше порицал уничтожение зернового склада Тунгрорума. “Сравняли с землей” - вот фраза, которую он употребил, в то время как мой слабоумный коллега Беллетор молча стоял с этой дерьмовой ухмылкой на лице. Ни слова благодарности за найденное нами золото, никакого-либо признания того факта, что сожженные нами зернохранилища были в основном отремонтированы к тому времени, когда мы уходили, на самом деле совсем наоборот. Это был “позор, что имперская собственность и достаточно зерна, чтобы прокормить этот легион в течение года” были уничтожены. Очевидно, что я не подходил для независимого командования, и мне пришлось бы действовать под контролем “более взвешенного офицера и человека с лучшим воспитанием. Последние слова он выплюнул, привлекая заинтересованные взгляды охранников, дежуривших у штаб-квартиры легиона, и солдат, проходивших мимо них по улице крепости. Юлий нашел в себе силы, несмотря на свое уважение как к рангу этого человека, так и к его грозному характеру, который однажды пробудился, мягко взять его за руку и увести за пределы слышимости.