Золото Волка

- Говори потише, Юлий, иначе этот идиот Беллетор проявляет к тебе слишком пристальный интерес. И теперь, когда я взялся за эту работу, я думаю, что доведу ее до конца. Это будет новый опыт - побывать в лагере племени сарматов. Вот, возьми это для меня. - Он положил шлем короля сарматов и расстегнул пояс с мечом, передавая оружие своему другу. - И если по какой-либо причине. Первое копье ухмыльнулось ему в раннем утреннем сумраке.

- Я знаю. Ты хочешь, чтобы у нас с Дубном были твои мечи. Марк мрачно улыбнулся своему другу, чувствуя, как напряжение спадает с его напряженных мышц шеи, когда он поднял богато украшенный шлем.

- Нет, если только вы двое не хотите испытать на себе гнев женщины, слишком искусной в обращении с хирургическим лезвием, чтобы чувствовать себя комфортно. Юлий медленно кивнул ему в ответ, его улыбка стала более мягкой.

- С тобой все будет в порядке. Просто помни. Не показывать слабости? Как я мог забыть? Ты забиваешь именно этот гвоздь с тех пор, как Гервульф сегодня утром открыл рот по поводу нашего пленника. Трибун Беллетор изначально был непреклонен в вопросе судьбы их пленника, когда ему сообщили о поимке лидера сарматов на командном совещании предыдущим вечером. Он все еще был переполнен восторгом от одержанной в упорной борьбе победы в Седле и, несомненно, уже мысленно составлял свой триумфальный рапорт губернатору.

- Мы должны казнить его! Я прикажу обезглавить его на стене, пока его соплеменники будут смотреть и дрожать от ужаса! Это достаточно быстро прогонит их прочь! Реакция за столом командного совещания варьировалась от недоверчивой до вежливо удивленной, хотя Беллетор был слишком погружен в свой праведный гнев, чтобы замечать пристальные взгляды собравшихся офицеров и гражданских лиц. Скавр мудро решил оставить свой совет при себе и посмотреть, кто первым рискнет навлечь на себя гнев своего командира, осмелившись не согласиться. К удивлению Марка, наблюдавшего за происходящим с того места, где он стоял позади своего трибуна в роли помощника, первым заговорил прокуратор Максим, и в его голосе слышалось сомнение. Мне кажется, что у нас здесь деликатная ситуация, трибун. За стенами достаточно людей, чтобы перебить нас всех, если бы они ворвались внутрь, но пока они довольствуются ожиданием каких-нибудь новостей об их нападении на северной стороне долины и судьбе их короля. Конечно, если мы сохраним ему жизнь, то сможем. Неприемлемо! Беллетор привык кричать, когда чувствовал, что на него не обращают внимания, и громкость, до которой повысился его голос, свидетельствовала о глубине его гнева. - Этот человек возглавил нападение на империю с простой целью грабежа, и он может поплатиться за то, что стремился извлечь выгоду из промышленности Рима. Я прикажу казнить его прежде, чем у него появится шанс умереть от своих ран. Я прикажу насадить его голову на копье и прослежу, чтобы его тело бросили собакам, как только станет достаточно светло, чтобы те животные за стеной увидели, как это делают. На мгновение на собрании воцарилось неловкое молчание, поскольку каждый из присутствующих представлял себе вероятную реакцию тысяч воинов, разбивших лагерь в нижней долине, на казнь своего лидера, пока префект Гервульф тихо не кашлянул. Все взгляды обратились к нему, и в большинстве из них отразилось удивление по поводу манер, с которыми он ждал разрешения заговорить. Беллетор приподнял бровь, но тем не менее кивнул германцу.

- Вы хотите что-то сказать, префект? В голубых глазах Гервульфа не было и следа лукавства, но для слуха Марка в его голосе послышалась легкая ирония.

- Трибун Беллетор, я сражался с этими людьми, разбившими лагерь перед нашей стеной, большую часть своей взрослой жизни. Когда меня взяли в заложники во время войны моего народа с Римом, я решил выучить ваш язык и перенять ваши обычаи. Как воин и добровольный приверженец цивилизованного образа жизни, я был назначен младшим офицером в армию, которая отправилась воевать против маркоманнов и моего собственного племени. По счастливой случайности я был назначен командовать войсками, которые мое племя добровольно отправило на службу Риму в соответствии с договором, положившим конец той войне. Беллетор неловко пошевелился, ему явно уже стало скучно.

- Полагаю, в истории вашей жизни есть какой-то смысл, префект?

Гервульф невозмутимо кивнул, не обращая внимания на нетерпеливые нотки в голосе Беллетора.

- Действительно, есть, трибун. С тех пор как был заключен договор о прекращении германских войн, большая часть усилий армии была направлена на установление контроля над племенами сарматов, которые живут на великой равнине, лежащей к северу от Данубия. И если участие в этих операциях и научило меня чему-то, так это тому, что убийство этого человека только затянет бой, который в противном случае мог бы успешно завершиться в течение дня или двух. В течение нескольких дней? Как же так? Гервульф слегка поклонился.

- Трибун, по моему опыту, когда вождь племени сарматов хочет начать войну, он сначала приносит в жертву быка, готовит мясо животного и расстилает шкуру на земле. Затем он садится на шкуру, заложив руки за спину, как будто связанные в запястьях и локтях, и каждый из мужчин, считающих себя его последователями, подходит, чтобы присягнуть ему на верность. Они съедают свою долю мяса, а затем ставят ногу на шкуру быка, которая является символом их бога грома Таргитая, обещая ему всю силу, которую они чувствуют способными привнести в его дело. Я хочу сказать, Трибун, что у этого человека, несомненно, есть братья по крови там, за нашей стеной, и, более чем вероятно, сыновья тоже. Если мы убьем его сейчас, мы просто увековечим их общее дело против Рима и повысим вероятность того, что они нападут снова. Марк увидел, как лицо немца слегка посуровело, когда он бросил оценивающий взгляд на Беллетора.

- Трибун, несмотря на то, что вы сотворили чудеса, учитывая то время, которое у вас было, нашу оборону нельзя считать совершенной даже при самом большом воображении. В случае продолжения военных действий с этим народом, лучшее, на что мы можем надеяться, - это то, что они уедут, чтобы присоединиться к силам дальше на север, и останутся проблемой для империи. Принимая во внимание, что если мы вернем его им целым и невредимым, потребовав, чтобы они поклялись уйти с миром в обмен на его освобождение, и, возможно, даже потребуем взамен заложников, тогда, возможно, мы сможем отослать его с его армией, связанной его словом не воевать против Рима. Одним ударом вы спасли бы эту долину от захвата и вывели бы значительную часть сил противника с поля боя. Беллетор смерил германца тяжелым взглядом.

- И вы уверены, что эти люди отреагируют на такой подход?

Гервульф пожал плечами, взъерошив свои коротко остриженные светлые волосы большой рукой.

- Никакой я не трибун. Сарматы всегда были склонны щепетильно относиться к своей чести, но есть исключение, которое является подтверждением любого правила. И тот, кто перелезет через стену, чтобы вести переговоры с соплеменниками, явно должен подвергаться некоторому риску. Беллетор вздрогнул от неожиданности.

- Через стену? Вы предлагаете, чтобы мы послали человека поговорить с ними? Выражение лица Гервульфа оставалось нейтральным, хотя на слух Марку тон его ответа показался, пожалуй, чуть более напряженным, чем раньше. Конечно, трибун. Мы должны начать переговоры с тем, кто правит племенем в его отсутствие, чтобы показать им, что мы удерживаем их короля и делаем все возможное, чтобы вернуть ему хорошее здоровье. Такой вопрос мужчины должны обсуждать лицом к лицу, а не кричать с наших позиций, и, кроме того, тот, кто возглавляет этот отряд в отсутствие короля, никогда не осмелится приблизиться на расстояние выстрела из лука. Один человек должен будет спуститься в их лагерь, если мы хотим заключить договор. Я бы сделал это сам, если бы не был уверен, что моя когорта без меня погрузится в хаос. Он с мрачным выражением лица оглядел собравшихся офицеров. Не питайте иллюзий, тот, кто вступает с ними в открытые дискуссии, подвергает себя значительному риску. Беллетор оглядел своих офицеров. Ваши соображения, джентльмены? Должны ли мы попытаться заключить мир с этими дикарями, и если да, то кого нам следует послать для обсуждения условий с ними? После некоторых дальнейших дебатов, когда и Скавр, и трибун фракийской когорты согласились с Гервульфом в том, что возможность завершения военных действий с сарматами была слишком велика, чтобы ее игнорировать, Беллетор неохотно согласился с этой идеей. В то время как перемена его мнения стала чем-то вроде облегчения для людей, которые хорошо его знали, условие, которым это сопровождалось, сузило глаза Скавра с новой силой гнева.Очень хорошо, если вы все уверены, что это правильный подход к этим животным, тогда я с радостью разделяю ваше мнение. Но я не стану рисковать, чтобы кого-нибудь из моих старших офицеров схватили и зарезали перед нашей стеной. Трибун Скавр, ты можешь вместо этого послать одного из своих центурионов поговорить с соплеменниками. Таким образом, если они решат удовлетворить свое желание отомстить человеку, которого мы пошлем на переговоры с ними, мы ограничим наши потери. Ну вот, решение принято. Вина? Когда совещание завершилось, Марк сразу же вызвался добровольно перебраться через стену и сопротивлялся попыткам Скавра убедить его, что другой человек мог бы подойти лучше.