Страница 31 из 89
- Это было как раз вовремя, сэр; мы все были почти готовы сдаться. Скавр смотрел мимо него.
- Где Сигилис? - спросил я. Молодой центурион ткнул большим пальцем себе за плечо.
- Там, внутри. Он настоял на том, чтобы занять свою очередь в первых рядах. Скавр многозначительно кивнул Арминию, и рослый германец вмешался в давку, вытащив младшего трибуна из драки за ворот своей бронзовой нагрудной пластины. Тяжело дыша, Сигилис уронил щит, который он забрал у раненого, и оперся на свой меч, глядя на Скавра из-под надбровной дуги шлема, когда пожилой мужчина кивнул головой и улыбнулся.
- Рад встрече, трибун Сигилис, и действительно, молодец, что показал этим людям, как римский джентльмен принимает участие в сражении, но я думаю, тебе можно позволить немного отдохнуть, а? Сигилис безучастно кивнул, опустив взгляд на свою руку с мечом, как будто только сейчас заметил кровь, окрасившую ее в темно-красный цвет до самого локтя. Его колени начали подгибаться, а ноги дрожали из-за запоздалой реакции на шок от боя, но Арминий выбросил мускулистую руку и удержал его в вертикальном положении, обхватив ладонью его бицепс. Скавр снова повернулся к Марку.
- Полагаю, это было ближе, чем тебе хотелось бы, центурион? Марк кивнул, не сводя глаз с вновь прибывших, которые образовывали вторую половину ловушки, которая медленно, но с непреодолимой силой смыкалась вокруг сражающихся сарматов.
- Без них мы были бы разбиты еще до того, как вы добрались до нас. Кто они такие? Скавр серьезно покачал головой.
- Я понятия не имею, центурион, но кем бы они ни были, они, вероятно, спасли всю эту долину. А теперь, если вы позволите, я думаю, нам пора закончить этот бой и поднять несколько голов над нашими зубчатыми стенами. Марк кивнул, и двое мужчин отступили в тыл тунгрийской линии, теперь уже в три человека глубиной и удерживающей свои позиции с относительной легкостью. Скавр повысил голос до рева на плацу, который всегда удивлял, когда его слышали впервые, учитывая вежливость, с которой он обычно говорил.
- Тунгрийцы, мы взяли их за яйца! Теперь мы покончим с ними! Стрела пролетела мимо головы трибуна достаточно близко, чтобы оба мужчины услышали хриплый свист, но ни один из них не вздрогнул, когда взгляды задних рядов обратились к ним. Передние ряды, копья наизготовку! По всей длине шеренги раздались радостные возгласы, когда свежие солдаты, пришедшие на смену, приготовились к тому, что, как они знали, должно было произойти. Задние ряды, изо всех сил давите! Римская линия продвигалась вперед, безжалостное давление их щитов прижимало воинов, стоявших перед ними, к массе людей, беспомощно оказавшихся в ловушке позади них, сбивало некоторых сарматов с ног и делало их практически беспомощными, поскольку явная давка мешала им орудовать мечами. Свежие тунгрийцы в первых рядах снова принялись за работу со своими копьями, нанося многократные удары по мужчинам в третьем и четвертом рядах позади отряда, глубоко вонзая свои железные клинки в горло и грудь, прежде чем освободить их, чтобы нанести новый удар. Марк посмотрел на Сигилиса, который наблюдал за бойней с болезненным выражением лица, и махнул рукой на кровавый хаос битвы.
- Это война, трибун! Не сражения, которых вы привыкли ожидать от историй, а простая кровавая бойня, в результате которой одна сторона опьянеет от кровопролития, а другая либо умрет, либо будет порабощена! Молодой центурион замолчал, заметив что-то в толпе людей, вспышку золота, которая исчезла через секунду, а затем появилась снова, когда ряды варваров на мгновение расступились. Присмотревшись, он понял, что над этим местом развевается кроваво-красное знамя, украшенное белым мечом. Он зашагал обратно к месту схватки, отрывая свою спату от дерна и отдавая команду через плечо. Арминий, Лугос, за мной! Протиснувшись в шеренгу варваров, стоявших вплотную позади, он проревел приказ окружавшим его людям, перекрывая яростный шум битвы. Тунгрийцы! На мне! Стройся! Острие копья!
Схватив солдата, стоявшего перед ним, за плечо, он наклонился поближе, чтобы прокричать ему в ухо достаточно громко, чтобы его услышали окружающие.
- Их король в дюжине шагов перед вами, и на нем достаточно золота, чтобы ваш шатровый отряд получил хорошую награду. Когда я отдам команду, мы прорежем себе путь к нему и либо убьем, либо возьмем в плен. Ты готов? Солдат кивнул, расставляя ноги, готовый к атаке, в то время как его товарищи придвинулись ближе к нему. Марк огляделся и увидел, что люди по обе стороны смотрят на него, ожидая команды, в то время как Арминий и Луго вплотную прижались к острию копья.
‘ Тунгрийцы, наступайте! Строй рванулся вперед, копья взметнулись, сбивая людей с обеих сторон. Измученные воины-сарматы отступали от наступающих и отворачивались в бесплодной попытке скрыться в толпе людей позади них, падая от ран в спины и шеи, в то время как тунгрийцы безжалостно наступали. В дюжине шагов они увидели благородного сармата, которого Марк заметил сквозь изменяющийся ход битвы, на виду у всех, воины, стоявшие между ними, остались мертвыми и умирали от безжалостного наступления острия копья. Пара гигантов, вооруженных длинными мечами, с презрительной легкостью прорвалась сквозь отступающую толпу своих собратьев, встав между римлянами и их предводителем, чтобы напасть на тунгрийцев с отчаянной свирепостью. Солдат, пронзенный острием копья, умер быстро, обезглавленный взмахом длинного клинка, и его обезглавленный труп упал лицом вперед к ногам своего убийцы, в то время как воин выкрикивал свой вызов тунгрийцам. Его напарник высоко поднял свой собственный меч, прежде чем обрушить его на человека рядом с Марком, расколов его шлем и заставив его отшатнуться с непонимающим ворчанием, а его глаза закатились вверх, пока не стали видны только белки. Прежде чем молодой центурион успел среагировать, Луго плечом протиснулся мимо него, взмахнув боевым молотом над головой с гортанным вызовом. Сокрушительный удар грубого железного клюва вдавил железную шапку первого человека глубоко в его раздробленный череп, повалив его, как забитого быка, в то время как меч Арминия блокировал стремительную попытку другого телохранителя отомстить. Парировав выпад клинка в сторону, немец шагнул вперед и ударил телохранителя кулаком с полусогнутыми суставами в горло, хруст хрящей был достаточно громким, чтобы Марк услышал его сквозь шум битвы. С выражением ярости на лице сам король выступил из гущи своих воинов и поднял меч, готовясь к бою. На его волевом бородатом лице Марк не увидел ничего, кроме желания убивать, и он слегка присел в позе для боя двумя руками, когда время, казалось, замедлилось вокруг него. Когда король шагнул вперед, чтобы сразиться клинок к клинку, под знаменем, которое все еще развевалось у него за спиной, он выкрикнул свой вызов людям, стоявшим перед ним. Бораз! Римлянин встретил атаку своего противника лоб в лоб, ответив на крик своим собственным боевым кличем. Митра! Их клинки встретились со скрежетом металла о металл, но прежде чем король успел снова поднять свой меч, Марк сделал еще один шаг вперед, взмахнув гладиусом в левой руке по злобно быстрой дуге, чтобы вонзить его острие сквозь броню лидера сарматов ему в бок. Бораз рухнул, его глаза уставились на Марка, когда он опустился на колени с лицом, искаженным невыносимой болью. Отбросив раненого в сторону, римлянин рубанул знаменосца позади себя, уронив кроваво-красное знамя во взбитую и пропитанную запекшейся кровью грязь поля боя вместе с рукой, которая все еще сжимала его деревянное древко.Столкнувшись с поражением своего короля, его телохранители были разбиты вдребезги, а тунгрийская атака углубилась в их ряды, в то время как неизвестная сила, напавшая на них из леса, свирепствовала с тыла, сарматы дрожали на грани поражения. Подняв мечи, чтобы возобновить бой с Луго и Арминием по обе стороны, Марк жестоко ухмыльнулся, когда отряд рассыпался, как стадо овец, атакованное стаей волков, люди извивались из стороны в сторону в своих попытках убежать от безжалостных врагов спереди и сзади, борьба выходила у них из-под контроля. в течение полудюжины ударов сердца. Напрягшись, как охотничьи собаки на поводках, тунгрийцы смотрели на своих офицеров в ожидании последней команды, которая потребуется, чтобы довести бой до конца. Стоявший в хвосте шеренги Скавр кивнул и, запрокинув голову, проревел слова, которые каждый ждал услышать. Объявите погоню! Солдаты бросились вперед еще до того, как прозвучали первые звуки трубы, каждый был полон решимости захватить в плен любого из соплеменников, не слишком тяжело раненного, чтобы работать в качестве раба. Сигилис с изумлением наблюдал, как стройная римская линия распалась на неистово бегущих людей, палаточные отряды работали сообща, чтобы повалить отдельных соплеменников на землю и разоружить их, прежде чем оставить человека с мечом у горла каждого пленника и отправиться повторять подвиг. Скавр наблюдал за этой сценой с мрачным весельем, приподняв бровь в сторону своего младшего коллеги, когда Марк вышел из хаоса, держа рядом с собой королевское знамя, в то время как Арминий и Луго несли между собой раненого лидера сарматов, а рослый британец грозил кулаком любому солдату, имевшему виды на короля и его золотую амуницию. Арминий держал в одной руке искусно сделанный шлем и золотую корону, обнаружив последнюю на теле одного из телохранителей, который нес ее, в то время как голова его короля была закрыта шлемом. Отличная работа, центурион! Похоже, что наше подкрепление в последнюю минуту и ваша обычная потеря рассудка на поле боя перевернули ситуацию. Он повернулся к Сигилису, указывая на последствия битвы. - Как вы можете видеть, коллега, финансовые стимулы для взятия пленных живыми и в пригодном для работы состоянии делают поражение в подобной битве слишком окончательным, вы согласны? Если бы мы проиграли, тогда они бы вырезали наших раненых и уводили живых вниз с того холма в рабство, чтобы их больше никогда не видели. Но так случилось, что, хвала нашему Господу Митре, наш неизвестный спаситель прибыл в самый последний момент и вытащил наш виноград из пресса в хорошем стиле. А это значит, что мы победители, несмотря на мастерство, с которым этот бедняга одурачил нас относительно своих намерений. Он улыбнулся пораженному королю сарматов и наклонился, чтобы похлопать его по плечу. Мои комплименты вашей стратегии, господин, мы почти оказались в вашей власти. Раненому мужчине было около сорока лет, и он явно был в расцвете сил, облаченный в доспехи и одежду, которые выделялись на фоне грубых доспехов в форме подковы, которые носили его товарищи. Шлем, который Арминий снял со своей головы, был сделан из серебра, инкрустированного золотом, а его доспехи были сделаны из тонко выкованных железных чешуек, каждая из которых была отполирована до блеска. С его пояса свисали богато украшенные ножны, гравировка на которых соответствовала узорам, украшавшим прекрасно сделанный меч, который носил Луго, и такое же мастерство было проявлено на поножах, все еще защищавших его икры. Трибун с сардонической улыбкой постучал по тяжелым золотым браслетам, украшавшим запястья его пленника.