Князь Барбашин 3

- И сколько пушек ваш государь может поставить персам?

- Точных цифр сказать не могу, ибо многое будет зависеть как от платёжеспособности шахиншаха, так и разрешения моего государя на вывоз пушек. Но если не будет препятствий, то, думаю, до пятидесяти восьмифунтовых пушек и пятисот аркебуз в год мы могли бы продать в Персию. Но главное - союз Испании, Руси и Персии позволил бы лучше координировать совместные действия в войне.

- В которую вы вступать не хотите, - буркнул герцог Альба. - И в чём выгода Испании?

"Ага, отвлеките на себя турок, а то нам плохо. Счас, бежим, аж волосы назад", - зло подумал князь. Но вслух произнёс иное:

- Вокруг нашего царства слишком много вассалов султана, чтобы воевать с ним напрямую. Но выбивая их один за другим, мы уменьшаем армию самого султана. А уж продав оружие персам, мы облегчим бремя войны самой Испании. Ведь шахиншах обязательно попробует отвоевать свои земли назад. К тому же, мы можем помочь испанскому флоту с вооружением и снастями. Ведь пеньку вы в основном закупаете у французов, и сейчас испанский флот испытывает острую нехватку канатов и прочего. Мы же можем поставлять вам свои канаты, которые может и будут стоить дороже, но и служить будут дольше. Даже в условиях Нового Света. А наши чугунные пушки...

- Что? - воскликнул герцог Альба. - Простите, я не ослышался, вы сказали чугунные?

- Ну да, чугунные, - спокойно ответил Андрей. - И как показали наши опыты, пушки отлитые из этого металла хоть и уступают по прочности бронзовым, но не столь уж и плохи, как это может показаться на первый взгляд. А с учётом того, что они выходят по цене намного дешевле бронзовых, то привлекательность их использования от этого только возрастает. Корабль, на котором я приплыл в вашу страну, вооружён именно такими орудиями. И задал хорошую трёпку французам. Впрочем, одну такую пушку мы привезли с собой и ваше величество, если захочет, может само убедиться в этом.

Карл, обернувшись к Альбе, распорядился:

- Организуйте всё, герцог.

- Слушаюсь, ваше величество! - герцог почтительно поклонился. - Думаю, мы с князем не заставим вас долго ждать.

На этом приватный разговор с императором закончился. И вовсе не потому, что стороны утратили интерес к его продолжению. Просто долгое отсутствие императора может возбудить нежелательные слухи среди присутствующих на приёме лиц. Так что первым откланялись послы, ибо негоже будет, если они вернутся в зал позже императора.

А во дворце, тем временем, царило весёлое оживление, уже ничем не напоминавшее ту строгую чопорность, что царила в начале аудиенции. Народ успел расслабиться, и даже принять на грудь, хотя время пира ещё не настало.

Возле распахнутых из-за жары окон столпилась кучка знатных сеньоров и сеньорин, вдохновенно внимавших стихам довольно фривольного содержания. Чтецом же был полноватый мужчина лет сорока на вид, одетый по польской моде: жупан из чёрного атласа поверх льняной рубахи и бархатная делия, украшенная широким меховым воротником. Догадаться кто это было совсем не трудно: постоянный представитель Польши при дворе императора Священной Римской империи, "отец польской дипломатии" и королевский секретарь Ян Дантышек. Человек, кровно обиженный на князя из-за провала каперской войны на Балтике, за которую Ян лично ратовал перед королём. Очень умный и оттого ещё более опасный. Умеющий со всеми находить общий язык и большой любитель спиртного, отчего всюду, где он появлялся, его окружала гурьба собутыльников. Отданные Бахусу часы сменялись состязаниями в поэзии и риторике. А о его любовных похождениях ходило множество историй.

При всё при том, поэт состоял в переписке с Георгом Сабинусом и Эразмом Роттердамским, лично встречался с Лютером и был дружен с Эрнаном Кортесом - победителем ацтеков. А поэтический талант Дантышка давно вознёс его на самую вершину поэтического Парнаса. Его эротическими элегиями, застольными песнями, эпиграммами и сатирами зачитывались во всех уголках Европы.

Вот Андрей, сообразив, кого видит, и не удержался от желания малость похулиганить. Поймав острый взгляд поэта, он приподнял шапку и вежливо поклонился Дантышку, отчего тот, поджав губы, резко отвернулся.

- А вы произвели впечатление на его величество! - внезапно прозвучал прямо за спиной голос дона Фадрике. - Он выглядит весьма довольным вашим с ним разговором. А вот для господина поэта грядут тяжёлые денёчки. Но будьте бдительны - этот польский святоша вряд ли успокоится. К сожалению, он умён, и прекрасно умеет обольщать людей. Многие тут находятся под впечатлением от его сладких речей. Даже государь весьма высокого мнения о его способностях, и иногда советуется с ним по тем или иным вопросам.

- А вы?

- А я слишком долго прожил и много видел, чтобы понимать, что слова - это просто слова.

- Хорошо сказано, дон Фадрике.

- Благодарю, дон Андреас. Кстати, если вас не затруднит, я бы хотел встретиться с вами у себя дома в ближайшие дни.

- Абсолютно не затруднит, дон Фадрике. Как на счёт завтра?

- Тогда я пришлю людей после сиесты, дабы они проводили вас, - тут же произнёс герцог Альба и, поклонившись, отошёл в сторону.

*****

Сказать, что Ян Дантышек был зол, это значит ничего не сказать. Поэт был буквально в бешенстве.

А ведь как всё хорошо начиналось! Изрядно поколесив по Европе от Лондона до Рима, он сумел добиться многого для интересов Польского королевства, в том числе закрыл вопрос передачи после смерти Изабеллы Неаполитанской княжества Барийского, что в Италии, в руки польской королевы и соблюдения папой и императором условий Второго Торуньского мира, по которому к Польше отходила бы большая часть владений Тевтонского ордена. Уверил Франциска в полной благожелательности союза с ним со стороны короля и польской шляхты, и смог втереться в доверие к молодому Карлу.

Но появление в Вальядолиде русского посольства стало для него той самой ложкой дёгтя, что портит бочку с мёдом. Ибо для Польши намечавшееся потепление между Русью и Империей было весьма невыгодно с политической точки зрения. И ведь что было самым обидным в этом деле, так это то, что точки для подобного сближения создала сама же Польша. И вовсе не тем, что стала сближаться с Францией, а тем, что не заинтересовалась периодически исходившими из Москвы предложениями. А ведь для этих диких лесовиков (каковыми всегда и считал восточных соседей Дантышек) поначалу именно Польша была наиболее подходящим кандидатом для возможного антиосманского союза, а не Священная Римская империя. Но...

Но чтобы воевать с турками, Польша нуждалась в создании большой постоянной армии. Однако это неизменно привело бы к укреплению центральной власти и сокращению прав и свобод магнатов и шляхты. Так стоит ли удивляться, что польская магнатерия предпочла поддерживать мирные отношения с Османской империей, чем вступать в союз с московитом. И даже начавшаяся война не заставила магнатов изменить своего мнения. Им просто не нужна была сильная королевская власть. И антиосманский союз, раз он требует таких жертв!

Так что волей-неволей, а этим восточным дикарям пришлось искать союзников на стороне. Потому что время мирного сосуществования с Османской империей, на которое так надеялся прошлый московский князь, неумолимо подходило к концу. И насколько Ян узнал турок, они не простят московитам падения Казани, ибо это препятствовало притязаниям самой Османской империи на расширение своего фактического господства в том регионе. И, судя по всему, в Москве это тоже хорошо понимали.

А ведь была ещё и личная просьба короля, которую он, посол, просто обязан был выполнить. Вот только он думал, что у него ещё есть время, но, к его изумлению, московиты взяли буквально с места в карьер. Сегодня на ОФИЦИАЛЬНОМ приёме был озвучен царский титул московского князя, да ещё и Карл позволил себе при всех назваться младшим братом Василию. При том, что здесь были не только испанские гранды, но и представители многих земель, как входивших в Империю, так не входивших в неё. А ещё был и английский король, который, как ему уже донесли, тоже принял царское титулование московита. И это был полный провал! Ибо все осторожные намёки, что он привёл в беседах с молодым королём, были тем отброшены ради возможного союза. Из чего следовало, что расстроить его - основная задача польской дипломатии!