Письменная культура и общество

Второе отличие от сочинения Дони: первый том «Библиотеки» «посвящен и поднесен Королю», гравюра с портретом которого помещена напротив адресованного ему послания. И в «Намерениях, сиречь Замыслах» 1583 года, и в «Первом Томе Библиотеки», опубликованном в следующем году, Лакруа дю Мэн преследует одну цель: добиться от государя протекции, выражающейся в вознаграждениях и должностях. Проект, представленный им государю в 1583 году, целиком вписывается в эту логику монархического патронажа: в нем предлагается «создать Библиотеку, совершенную и законченную во всех отношениях, если угодно будет Его Величеству принять сей план и предоставить Книги, Мемуары, либо Сборники для заполнения ста Шкафов, форма либо манер которых здесь изображен; в каждом из них должно содержаться сто томов, общим числом десять тысяч, поделенных на Книги, Главы, Тетради и общие места и расположенных в алфавитном порядке, дабы легче было их найти». Своеобразие этого «наставления в обустройстве библиотеки», созданного за полвека до Ноде, состоит в стремлении воплотить нематериальную, универсальную библиотеку loci communes в библиотеке реальной, меблировка которой (один из «ста Шкафов») изображена здесь же, на страницах произведения. Речь идет не столько о подборе книг, сколько о том, чтобы распределить по ста темам (на самом деле — по ста восьми), каждой из которых отводится свой шкаф, различные формы (печатные книги, а главное, рукописные мемуары и компиляции) «всех писаний касательно определенного предмета, какие только можно будет отыскать <...>, и свести их к такому числу и такому порядку, чтобы добавить к ним что-либо оказалось весьма непросто». Твердо веруя в свой опыт и рукописи, Лакруа дю Мэн утверждает, что сумеет за одну-две недели собрать весь необходимый материал для любого из ста (ста восьми) шкафов.

Таким образом, при анализе совершенно оригинальной системы классификации, предложенной Лакруа дю Мэном, необходимо исходить из практики составления тетради общих мест[170]. В отличие от классификации, выстроенной Геснером в его «Pandectarum sive Partitionum universalium <...> libri XXI» (Цюрих, 1548) и включающей двадцать одну категорию, семь разделов библиотеки («Предметы сакральные», «Искусства и науки», «Описание Мироздания как в целом, так и в частностях», «Род человеческий», «Знаменитые военачальники», «Творения Божии», «Смеси различных Мемуаров»), подразделяющиеся на сто восемь классов, отнюдь не образуют иерархического древа знания. У Геснера artes et scientia, входящие в philosophia, подразделяются на substantiales («physica», или «naturali philosophia», «metaphysica et theologia gentilium», «ethica», или «morali philosophia», «oeconomica», «politica» «jurisprudentia», «medicina», «theologia Christiana») и praeparantes. Последние, в свою очередь, делятся на ornantes («historia», «geographia», «divinatio et magia», «artes illiteratae et mechanicae») и necessariae, a necessariae распадаются на mathematicae («arithmetica», «geometria», «musica», «astronomia» и «astrologia») и sermonicales («grammatica et philologia», «dialectica», «rhetorica», «poetica»). В «Tabula de singulis pandectarum libris» различные библиографические классы систематизированы в соответствии с подразделениями philosophia, понимаемой как последовательное восхождение знания от trivium и quadrivium к христианской теологии. В таксономии, предложенной Лакруа дю Мэном, нет ничего подобного: она не подчиняется какой-либо единой системе, а представляет собой набор удобных рубрик, позволяющих собирать извлечения и общие места. Например, в четвертый раздел входят следующие шкафы: «Человек и все, что от него зависит», «Болезни Человеческие и лекарства от них», «Женщины знаменитые и иные», «Светская Мудрость, или Наставления для мужчин», «Различные занятия для Благородных людей, сиречь Дворян», «Смеси занятий умственных и телесных», «Различные виды торговли и обмена между людьми, на море и на суше», «Различные обычаи и образы жизни во всем мироздании», «Люди добродетельные», «Судейские, сиречь о Правосудии».

Поскольку «совершенная и законченная» библиотека, созданная королем, станет достойным образцом для подражания, она явится «средством превратить людей не слишком ученых или вовсе невежественных в хорошо образованных и сведущих, а еще понудить людей порочных, в подражание своему Государю, упражняться в добродетели». Равным образом только одобрение короля способно придать авторитет «Первому Тому Библиотеки», опубликованному в 1584 году, и всем остальным книгам, какие должны за ним последовать. В конце послания-посвящения, подписанного «Франсуа де Ла Круа дю Мэн, анаграмма какового есть такова: Племя Ле-Мана, столь верное своему королю» (François de La Croix dv Maine — Race dv Mans, si fidel’ a son Roy), автор представляет себе, как конкретно могли бы выглядеть его отношения с государем: «Если Ваше Величество пожелает знать, каковы иные [тома], написанные и составленные мною для украшения и прославления вашего столь знаменитого и цветущего Королевства, то готов я в любое время (когда угодно будет повелеть Вашему Величеству) прочесть Речь, отданную мною в печать тому пять лет, касательно общего перечня моих сочинений». «Libraria» Дони была посвящена множеству адресатов (по одному на каждую букву алфавита) и предназначалась для широкой публики. Напротив, библиотека Лакруа дю Мэна подразумевает исключительную, возникающую в непосредственной близости, при чтении вслух, связь между ищущим протекции автором и монархом, чьего покровительства он добивается.

И, наконец, последнее различие между Дони и Лакруа дю Мэном. Сочинение Флорентийца в полной мере связано с книгоизданием, «составлено в тесном взаимодействии с двумя крупнейшими издателями середины XVI века [венецианцами Габриеле Джолито де’ Феррари, который выпустил первое издание «Библиотеки» и ее полное издание, и Франческо Марколини, у которого вышла «Вторая Библиотека»] и, возможно, за их счет»[171]. Напротив, уроженец Ле-Мана в своем произведении опирается на свою, частную библиотеку, которую он начал собирать в университетские годы. В 1582 году Лакруа дю Мэн перевез свою коллекцию печатных книг и рукописей в Париж: «Скажу я, что тринадцать или четырнадцать лет я писал, собирал и разыскивал повсюду различные Мемуары; в конце концов, видя, что их у меня предостаточно и собрание мое достигает числом семи-восьми сотен томов, решил я обосноваться в Париже, а потому нагрузил три повозки моими томами и Мемуарами, и книгами печатными и иными, и прибыл в Париж в последний день мая года 1582-го».

Книги, собранные (и частично написанные) Лакруа дю Мэном, служат ему опорой во всех начинаниях. С одной стороны, это как бы прообраз предложенной королю библиотеки о ста шкафах, и потому он утверждает, что «самое трудное в начинании сем уже сделано». С другой стороны, эта частная библиотека служит матрицей всех придуманных им идеальных библиотек. Та, что была опубликована в 1584 году, в действительности является лишь «Кратким изложением» («Epitomé») более честолюбивого замысла — парной «Большой Французской» и «Латинской Библиотеки». В обоих (не опубликованных) произведениях перечень авторов дополнен сведениями об изданиях, адресатах посвящений и текстах каждого из их творений: «Я не удовольствовался тем, что поместил в оных Библиотеках, Латинской и Французской, перечень сочинений, или писаний, каждого автора; но, помимо сего, указал у кого они напечатаны, в какую величину, в котором году, сколько в них листов, а главное, имена тех мужей либо дам, кому они посвящены, не упустив всех их титулов. И еще поместил я начало или первую строку их сочинения и творения, и в какое время жили их авторы».

В подражание Геснеру Лакруа дю Мэн прилагает к своим «Библиотекам» «Латинские и Французские Пандекты», «сиречь весьма обширный Каталог всех Авторов, что писали в каждой области искусства, науки либо ремесла, разделив их по семи искусствам, которые мы именуем свободными», а также несколько томов того, что он именует «упоминателем» (mentio