Страница 48 из 56
- Зачем? - непритворно заинтересовалась судья. - Боялись, что они не выполнят инструкции?
- Вот еще, - насупилась свидетельница. - Дочка с зятем у меня умненькие. И детишки у них получаются на диво. Только девчонки все... А я присмотреть хотела. Ну там простынку постелить, фонарик подержать...
Томаш рядом со мной хрюкнул, из последних сил сдерживая смех. Признаюсь, я сама от него ненамного отстала.
Гном побагровел. Вот это я понимаю - хотеть сына! В раскачивающейся лодке, в ноябре, под проливным дождем - и вдобавок при теще...
Теща же ничего такого в этой ситуации явно не видела.
- Мы и приданое мальчонке приготовили! А куда ж его теперь? - хозяйственно вздохнула гномка.
Я встала.
- Ваша честь, можно вопрос свидетельнице?
Судья Мышкина прищурилась, чуя подвох, но разрешила:
- Задавайте.
- Госпожа Уиллсон, - обратилась я к заботливой теще, - скажите, а почему в свидетельствах о рождении вашей дочери и внучек указана неправильная дата?
И мысленно скрестила пальцы. Если гномка будет отпираться, то придется идти сложным путем. Проводить экспертизу для уточнения даты рождения, опрашивать рыбака и повитуху...
Врать или вилять она не стала.
- Так кто ж девчонок на нечетные числа записывает-то? Они тогда без пары останутся, есть такая верная примета. Мы вот всех девок на четные даты пишем - и ни одна незамужняя не осталась. У нас все так делают!
- Пф-ф! - громко выдал Томаш.
Я строгим взглядом призвала его к порядку и обратилась к судье:
- Разрешите дополнительный вопрос истице?
- Задавайте, - кивнула судья и подалась вперед, чтобы ничего не упустить.
- Какую дату своего рождения вы сообщили в «Альвельве»? Паспортную или фактическую?
- По паспорту, - призналась она растерянно. - А это разве важно?
Что тут можно сказать?
- У меня больше нет вопросов к истице, - улыбнулась я. - Полагаю, неточность в указании даты рождения и стала причиной ошибки.
- Да быть не может! - возмутилась теща и подбоченилась. - Подумаешь, один денечек всего. Меньше даже, моя Дарочка почти в полночь уже родилась.
- При составлении гороскопа, уважаемая, - процедил Томаш с места, и слышалось в его тоне явно опущенное «не», - важно точное время. В идеале - погрешность не более четырех минут.
- Четырех минут?! - вытаращилась теща. - Глупости какие! А как считать-то? Как младенец целиком покажется, дышать начнет или заорет?!
Кстати, очень хороший вопрос.
Однако я не дала развиться дискуссии. Поднялась и заявила:
- Если истцы сомневаются, насколько серьезна ошибка в сутки, то можем провести соответствующую экспертизу. Только прошу учесть, что оплату экспертизы мы в дальнейшем попросим возложить на истцов!
Гномы растерянно переглянулись.
- Не надо экспертиз, - тяжело произнес господин Вартассон. - Выходит, мы сами виноваты. Прощения просим.
И, не чинясь, поклонился растерянному Томашу.
Тот несколько криво улыбнулся в ответ.
- Ладно, бывает... - Он кашлянул и сказал вдруг: - Если надумаете еще разок попробовать, мы скидку сделаем.
Судья подавилась смешком.
Народу в «Фолькмарр» оказалось неожиданно много. Посетители неспешно фланировали вдоль картин, вполголоса обменивались впечатлениями, раскланивались со знакомыми.
- Мне следовало бы рассказать вам что-нибудь интересное о картинах, - доверительно сказал Виноградов мне на ухо, - но в живописи я - полный профан.
Я хмыкнула и ответила тихо:
- Боюсь, я тоже. Что будем делать?
- Варианта два, - Виноградов ненавязчиво придерживал меня за локоть. - Первый - пристраиваемся в компанию к знатокам и внимаем. Второй - прогуливаемся и смотрим. Какой выбираете?
Я поневоле рассмеялась.
- Второй, конечно! Как по мне, искусство не надо изучать, его надо воспринимать.
Он ответил лукавой улыбкой.
- Как прикажет прекрасная дама!
Я повернула голову - и увидела Шемитта, на сей раз с эффектной блондинкой. Любопытно, он их под оформление зала подбирает или по какому-то иному принципу?
Заметив меня, дракон остановился, и я тоже невольно замедлила шаг.
- Здравствуй, Анна, - без улыбки поприветствовал меня он.
- Здравствуй, - ответила я спокойно.
Несколько мгновений мы глядели друг на друга.
Я смотрела в такие знакомые огненные глаза и отчетливо понимала, что стоящий передо мной мужчина уже стал чужим и далеким. Нам было хорошо вместе, но...
И одно из этих «но» он сейчас обнимал за талию.
Владимиру, по-видимому, надоела эта игра в гляделки, и он сделал шаг вперед, увлекая меня за собой.
Что-то в лице Шемитта дрогнуло, но дракон молча прошел мимо.
Мы не произнесли почти ничего особенного, но все сказали друг другу...
Виноградов же как-то многозначительно хмыкнул, потянул меня в нишу у окна - и поцеловал.
- Ну вот, Шемитт все увидел, - сказал он, отстранившись. - Ты ведь этого добивалась?
- Прости, я... - начала я виновато.
- Брось, - хмыкнул Виноградов. - Я не в обиде. Главное, что ты согласилась на свидание. И... - Он поднял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. - Я хочу, чтобы ты знала. У меня серьезные намерения.
К такому жизнь меня не готовила.
- Серьезные намерения - это?..
Я привыкла всегда перепроверять и букву, и дух договора. Быть может, для Виноградова провести с девушкой целых две недели - это уже серьезно?
- Это все, что под этим обычно подразумевают.
Если он намеревался меня этим осчастливить, то - определенно! - промахнулся. Пожалуй, с господином Виноградовым я могла бы с удовольствием коротать долгие осенние вечера.
Но замуж? Каждое утро просыпаться рядом с этим, чужим мне, человеком? Терпеть его капризы, дурные привычки, плохое настроение? Увольте!
- Анна, - сказал Виноградов мягко. - Расслабься. Я вовсе не пытаюсь загнать тебя в угол.
М-да? А так похоже...
ГЛАВА Дело 11. Приворот
Болею я нечасто. Насморк в сезон простуд да редкая мигрень - все мои болячки.
Тем утром у меня раскалывалась голова, а таблетки в тумбочке, как назло, закончились. Я тихо выругалась и почти ощупью двинулась на кухню. Кажется, где-то в шкафчиках Нат хранит запас?..
Я открывала все дверцы подряд. Перед глазами все плыло, боль сверлила точку над левым глазом. Что тут у нас? Коробки со всякой ерундой вроде закаточной машинки... Мимо. Кухонные салфетки, прихватки... Мимо. Запас фольги, пергамента и формочек... Мимо.
Стоп, а это ещё что? Я так и эдак рассматривала стакан с чем-то белым. Судя по запаху, кефир, причем изрядно забродивший. Зачем Нату понадобилось прятать его в шкаф? И что это плавает в стакане? Еще и руны чем-то красным по ободку накарябаны!
Обернув руку полотенцем, я вытащила стакан, всмотрелась... И взревела пароходной сиреной:
- На-а-а-ат!
- Чего орешь? - вывалился из коридора этот... этот. На больную голову и слова-то подходящего не подберу.
- Что это? - раздельно спросила я и пальцем ткнула. - Опять твои штучки?
В кефире плавали две фотографии, раскисшие, но узнаваемые. Я и...
Нат молча сопел. В забавной пижамке с котятками домовой смотрелся даже мило, но я была слишком зла, чтобы умиляться.
Я бессильно опустилась прямо на пол и поинтересовалась устало:
- Виноградова-то ты где фото взял? А главное, зачем?
- Ну-у-у... - он ковырнул носочком пол и тут же упрямо вскинул голову: - Рассорка это! Чтобы ты с ним не... А не надо нам тут таких!
- Каких - таких? - не поняла я. - При чем тут вообще Виноградов? Он просто мой знакомый.
- При том! - насупился Нат. - А то я не знаю, с кем ты на свидание бегала! И два часа перед зеркалом прихорашивалась. Друг, как же! Дракон был, а теперь эльфа завела. Тьфу!
Положим, прихорашивалась я не ради Виноградова. Не хотелось ударить в грязь лицом перед Шемиттом. Но сознаваться в этом было стыдно.