Страница 2 из 23
«Сборник аттических сказок, который я только сейчас представляю польскому читателю в полном виде, возник лет двадцать назад в Петербурге. До войны у меня вошло в обычай ежегодно выезжать на пасхальные каникулы в Грецию для проведения археолого-туристических экскурсий. Прежде всего по Аттике, а потом и по всей Элладе. Война положила конец этим поездкам, заставив меня тосковать по любимой аттической земле. Тоска эта привела к тому, что эти мои сказки брызнули фонтаном, одна за другой, и читатель по вплетенным в них топографическим описаниям легко определит их происхождение.
Одновременно я работал над книгой «Древнегреческая религия», которая стала первым томом моей истории античных религий. При этом отнесся к моей теме иначе, чем к обычной работе: старался вчувствоваться в эту религию, чтобы испытать те переживания, которые она внушала своим почитателям. «Общий очерк», в который уместилась ее характеристика, не давал достаточно пространства для изложения этих переживаний, и я использовал их в своих сказках. Я стремился к тому, чтобы они стали своего рода иллюстрациями к этой характеристике; греческая религия, а особенно аттическая с ее культами и праздниками – это другой источник моих сказок.
Я нанизывал их как бусинки на нить родословной легендарных аттических царей, начиная с древнейших времен и заканчивая картинами Троянской войны, создавая таким образом своего рода Аттиду, т. е. мифическую историю Аттики…
Что касается содержания, я не стеснял своего воображения: иногда пробовал драматизировать какой-либо миф или легенду; иногда связывал найденные в разных источниках упоминания о персонаже нитью собственного домысла. В подробности тут вдаваться не буду, так как не хочу писать комментарий к собственной работе.
Когда я ее окончил, в России уже шла революция, и выйти из печати смогли только несколько сказок, проиллюстрированных моей ученицей Наталией Энман. А после моего переезда в Варшаву, переведенные на польский дружеской рукой, они появились в разных журналах и газетах – все кроме двух: «Мудрости Дедала» и «У Матери-Земли». Эти две были переведены специально для настоящего издания нашим известным поэтом Вл. Слободником.
Знаю, что «профессорская беллетристика» не пользуется особым успехом у читателей и особенно у критиков. Поэтому постарался указать в этом послесловии те черты, которые сближают мою книгу с наукой. Однако было бы несправедливо по отношению к Музе умолчать и о ее вкладе. Работа над книгой доставляла мне большое наслаждение, и хотелось бы, чтобы хоть часть его передалась моим читателям!»
Другим прояснением авторского замысла может послужить относящийся к 1927 году анонс книг Зелинского, в котором после указания на первые 3 тома «Религий античного мира» помещено такое сообщение:
Иллюстрацией к «Древнегреческой религии» может стать работа автора под заглавием
ИРЕСИОНА. АТТИЧЕСКИЕ СКАЗКИ
представляющая эту религию как живую силу в жизни греческого народа на основе мифической истории Аттики вплоть до Троянской войны.
Первая серия (1922): 1) Кубок Обиды (о культе Диониса); 2) Заклятый двор (о культе Деметры и героев); 3) Терем Зари (миф о Кефале и Прокриде); 4) Царица Вьюг, пролог (о культе Геры); 5) Тайна Долгих скал (о культе Аполлона и дельфийских оракулах).
Вторая серия (1922): 6) Соловьиные песни (об орфических мистериях); 7) Печать Персефоны (о празднике Панафинеи); 8) Царица Вьюг, ч. 1: Пещера Гарпий (об эллинах и скифах).
Процитированный анонс нуждается в комментарии. Не следует делать ошибочный вывод, что все содержание сказок сводится к изображению древних божественных обрядов.
К примеру, в «Печати Персефоны» описание красочного праздника Панафиней занимает не более одной десятой объема, а девять десятых это увлекательное остросюжетное повествование с неожиданной развязкой. То же можно сказать и об остальных сказках цикла.
Внутренний сюжет и единство его определяются выстроенной хронологически цепочкой легендарных афинских царей – от Пандиона I до Тесея, наличием общих персонажей, главное же – сквозной идеей. Это идея бессмертия человеческой души и ее свершений. Она берет исток в первой сказке, где бессмертие обещано избраннику Диониса, и находит окончательное воплощение в последней: ее герою суждено погибнуть на Троянской войне, но оставить потомкам песнь, которая станет основой гениальной поэмы Гомера.
А что же означает слово «иресиона»?
Вот один из ответов, содержащийся в сказке «Печать Персефоны»:
«…Появляется красивый мальчик в длинной одежде с большой ветвью маслины, обвязанной шерстяными лентами, в руке. Она увешана смоквами, булками, кувшинчиками с оливковым маслом и вином и много еще чем: все дары аттической земли должны получить благословение богини. Это так называемая иресиона».
Итак, иресионой называют ветвь маслины с разнообразными плодами – это символ богатого урожая нынешнего года и залог урожая будущего. Этим словом Зелинский назвал не только цикл из 13 сказок, но и трехтомник своих избранных научных работ; правда, собрать и издать з-й том ему не позволила война.
Проследим теперь хронологическую канву публикации «Иресионы» в Польше. Не случайно по отношению к периодике я употребил слово «вал». Судите сами.
Пионером становится лодзинская общественно-политическая и литературная газета «Глос Польски», где с 20 по 28 августа 1922 года печатается (№ II) «Заклятый двор». С 26 августа подключается варшавский общественно-политический еженедельник «Тыджень Польски», выходящий по субботам, с (№ VI) «Соловьиными песнями» и завершает их 23 сентября.
Тем временем 17 сентября уже знакомый нам «Глос Польски» возвращается на один пункт назад, к (№ V) «Тайне Долгих скал», и заканчивает публикацию 26-го того же месяца.
А тремя днями раньше, 23 сентября, в гонку включается «Тыгодник Иллюстрованы», представляющий читателю (№ з) «Терем Зари», наименьшую по объему вещь цикла (о,7 печатного листа), растянувшуюся тем не менее в журнальном пространстве на 4 недели, по 21 октября.
Затем следует недельная пауза, но уже 30 октября за дело берется старейшая (102-й год издания!) польская газета «Курьер Варшавски», берется основательно, т. е. за (№ I) «Кубок Обиды», – и ежевечерне, с перерывом лишь 4 и 5 ноября, выдает очередную порцию текста, заканчивая 15-го указанного месяца. Не дожидаясь этой даты, мы снова встречаем «Глос Польски», который в выпусках от 11-го, 12-го и 13 ноября знакомит читателей с (№ IV) «Царицей Вьюг», ограничивая, впрочем, знакомство лишь Прологом…
Прервем этот феерический список кораблей… пардон, печатных органов, чтобы отвлечься на несколько замечаний по поводу «Царицы Вьюг» как выделяющейся из общего ряда вещи. Выделяющейся прежде всего объемом (два и три четверти печатного листа, тогда как средний объем остальных 12-ти – лист с четвертью) и внутренней рубрикацией: помимо Пролога это части первая и вторая, носящие соответственно заголовки «Пещера Гарпий» и «Аргонавты». Здесь не место подробно анализировать эту сказочную повесть с аллегорическими выпадами в сторону захвативших власть в России большевиков («За успех в борьбе с красными нетопырями!» и т. п.). Отметим лишь, что ее Пролог был впервые опубликован на Пасху 1918 года, 4 мая, в газете «Наш век» (последний псевдоним многострадальной «Речи», которая как ни меняла вывески, а от карающей длани Ленина не спаслась), рядом со стихами Ахматовой и Бунина. Имеются также свидетельства о публичном чтении Зелинским этой сказки (по всей вероятности, тоже именно Пролога – на всю повесть потребовалось бы слишком много времени) осенью 1921 года в Петрограде на заседании Вольного философского общества (так называемой Вольфилы)…
Единым же целым «Царица Вьюг» так и не явится польским читателям: ее вторая часть «Аргонавты» найдет себе место лишь в конце третьей серии, т. е. в 1936 году.