Строптивая невеста магистра

Всякое бывает. Вдруг человек обознался.

На меня смотрели неприкрыто насмешливо и даже зло.

Агата Боррель.

Мы воевали с ней почти восемь лет, пока учились в пансионе Одаренных девиц.

Именно из-за нее меня вышибли из пансиона на три месяца раньше.

Сложно сказать, кто кого изводил больше. Это так давно началось. Пожалуй, с первой встречи на истории магии. Агата не ответила на вопрос наставницы. Зато я знала правильный ответ. Позже на перемене она меня толкнула, и я больно ударилась о ступеньки. На первый раз я простила, списала на случайность. Но после того, как на меня в столовой вылили тарелку горячего супа, я начала мстить. Во-первых, я осталась тогда голодной. А голод всегда плохо влиял на мой характер. Во-вторых, показывать себя слабачкой было не в моих правилах.

С годами конфликт только сильнее разгорался. И уже сложно было разобрать, кто кому мстит, кто первый начал и вообще… У каждой была своя правда. Я, если честно признаться, иногда работала на опережение и сама устраивала пакости для сокурсницы.

— Что ты здесь делаешь, выскочка? — прошипела девушка мне в лицо.

— Уж не на тебя пришла полюбоваться, Агата, — ответила я в том же тоне.

Со времен пансиона она ни капли не изменилась. Хотя еще вчера мне казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

Леди Боррель отличалась статной подтянутой фигурой и была выше меня на полголовы. Так что, к моему неудовольствию, могла наслаждаться взглядом сверху вниз. Ее можно было бы назвать хорошенькой, если бы она вечно не хмурила брови и не поджимала губы. А копна густых русых волос как всегда была спрятана в невыразительную косу. Даже платье напоминало форменную колючую робу пансиона. Такое же серое, практичного фасона, прикрытое сверху добротным шерстяным пальто с меховой опушкой.

О том, что я собиралась стать целителем, знал весь пансион. А вот о планах Агаты получать магическое образование я ни разу не слышала.

Она была из семьи успешных торговцев, и отношение к магической аристократии они имели весьма посредственное. Впрочем, это не помешало девушке унаследовать магию.

Мрачная напряженная пауза затягивалась, а из аудитории номер пять вышел высокий мужчина в мантии и обратился к студентам.

Сейчас было не время выяснять отношения со старой заклятой подружкой.

Поступающим объясняли, что проверка будет проходить индивидуально, и вызывают по списку. И я не хотела пропустить свою очередь.

— Давай просто сделаем вид, что мы никогда не были знакомы, — неожиданно первой предложила Агата и протянула руку в знак примирения.

Я покосилась на протянутую ладонь, как на ядовитую змею, шустро ползущую в мою сторону. Пожимать неприятельнице руку я не собиралась ни при каких обстоятельствах. Даже под страхом смерти!

Не могу я так просто взять и перечеркнуть все, что между нами было.

— Я с удовольствием сделаю вид, что ты часть серого барельефа, Боррель, — на слове «серый» Агата поморщилась. Когда нам было лет по тринадцать, я дала ей прозвище «Серуха». Тогда ее коса была жидкой и невзрачного серого цвета. Мне же в отместку досталось прозвище «Ржавая мышь». Мой вариант для Агаты не прижился, а вот меня мышью ржавой называли чуть ли не до выпуска. — Но прощать тебе все пакости не собираюсь. Ты порядком подпортила мне жизнь.

— Кто бы говорил, — услышала я вслед.

К счастью, нам обеим было не до выяснения отношений. Боррель оказалась третьей в списке. И как я сразу не заметила знакомую фамилию?

Вызывали буквально каждую минуту. Правда, из аудитории никто не выходил. Оставалось надеяться, что там есть еще один выход, и юных магов не приносят в жертву древним богам.

— Мортелла Де Вилье!

Магистр, а это наверняка был один из преподавателей, поднял голову, отрываясь от списка в своих руках. Я протиснулась через толпу и наткнулась на острый серый взгляд. Он хищно прищурился, поджав губы, и внимательно изучил мое лицо. Несмотря на высокий рост, мужчина был щуплым. Длинная темно-синяя мантия преподавателя висела на нем, как на вешалке. Худое лицо с впалыми щеками, длинный нос с горбинкой. На вид он был едва ли старше моего жениха. Лицо тоже отнюдь не приветливое, но страха, как Аксельдор, он не внушал. Этот магистр точно не был темным магом.

— Де Вилье? — уточнил мужчина, и я кивнула. — Заходи.

Внутри оказалось темно. Только в центре аудитории, о размерах которой я могла лишь догадываться, на каменном постаменте стоял круглый артефакт, тускло светящийся изнутри.

Я огляделась, будто в непроглядных тенях мог кто-то прятаться.

Но растеряться не успела, над головой раздалось:

— Подойдите к артефакту, — потребовал женский голос, словно усиленный магией.

Бояться уже было поздновато. Так что я направилась к светящемуся шару, как было велено. Но когда последовал следующий приказ, положить руки на него, все же замешкалась.

— Не волнуйтесь, адептка Де Вилье, все данные, полученные в ходе проверки, остаются в этой комнате, в ректорат сообщат только о том, подошли вы нашей академии или нет. Соглашение о конфиденциальности лежит рядом с артефактом.

Я не сразу заметила документ. Слишком темно было вокруг.

— А как интерпретируются результаты? — решила я воспользоваться разговорчивостью невидимого собеседника.

— Вам нужно будет наполнить артефакт своей магией. По уровню его наполнения и производится оценка. Чем больше процент, тем выше ваш врожденный уровень магии. Чтобы вы понимали ваши возможности: у детей из сильнейших семей обычно от восьмидесяти и выше процентов. У детей из боковых ветвей редко встречается выше семидесяти. У случайных одаренных из простых семей уровень магии может встречаться от тридцати до семидесяти процентов.

— А сколько нужно, чтобы пройти проверку?

Род Де Вилье был очень боковой ветвью, и одаренные рождались все реже. Дядя Мортимер вообще родился без зачатков магии. Вряд ли я могла бы рассчитывать на высокие показатели с такой родословной.

Но кровь Де Вилье лишь половина…

— Минимальный уровень, с которым можно поступить в академию, — тридцать девять процентов.

Довольно высокий показатель, насколько я могла судить. И в то же время шансы на поступление есть у многих.

— А как подписать соглашение? — удивилась я, не заметив чернил.

— Просто приложите палец.

Обычная на вид, чуть шершавая бумага словно обожгла, и не успела я поморщиться, как все закончилось. На листе остался серебристый магический оттиск моего указательного пальца.

Какие древние способы подписания документов, однако. В моем случае это только к лучшему. Буду надеяться, что информация, действительно, не выйдет дальше этой комнаты.

А сама я и под пытками не признаюсь, сколько набрала. Тридцать девять или сто процентов.

— Теперь приложите ладони, — повторил голос. Настолько спокойный, невозмутимый, что я на мгновение засомневалась, а живой ли это человек? Может, академия приручила духа для своих нужд?

На ощупь артефакт оказался холодным. От него исходили едва уловимые волны магии. Но чем дольше я держалась за него, тем теплее он становился, а еще ярче разгорался.

— Тридцать один процент…

У меня чуть сердце не остановилось.

Но голос продолжил говорить. А шар-артефакт разгораться.

— Тридцать семь… Сорок три… Пятьдесят один… Пятьдесят пять…

— Наверное, достаточно, минимальный порог пройден, — пробормотала я и попробовала отойти. Но руки словно прилипли.

— Не дергайтесь, Де Вилье, проверка еще не закончена, — все так же спокойно сообщил мне голос.

— Эй, я не хочу продолжать!..

Честно говоря, мне было любопытно узнать свой нынешний уровень магии. Но в душе оставался страх, что информация выйдет за пределы этой комнаты. Аксельдор об этом узнает и тогда все поймет.

— Семьдесят один… — не обращая внимания на мои протесты, сообщил голос. — Восемьдесят.

Голос замолчал. На этом я думала, что уж точно все, но руки не отлипали. Шар уже освещал аудиторию, не оставив шанса ни одной тени в углу. Помещение оказалось полностью пустым. Ни столов, ни скамеек. Только еще одна дверь.