"Девочка в реакторе"

— Нет, не понимаю, — сначала на лице Андрея отразился ужас от услышанного, но мужчина взял себя в руки и уверенно произнес: — Вы молодая цветущая женщина! Со всеми бывают трудности и невзгоды, и это не значит, что вы должны на себе ставить крест! Я знаю, что я выполняю роль донора, но… — мужчина набрал воздуха в легкие, прикрыв веки, — во-первых, давайте на “ты”. Нам предназначено провести не один день в постели, не вижу смысла “выкать”. Мы же не чужие теперь люди, верно? А во-вторых, прекрасная Раиса, помимо оплодотворения… слово-то какое скверное!… В общем, я бы хотел видеть вас… тебя… прекрасная Раиса… в качестве своей спутницы жизни.

— Об этом не может быть и речи!

— Почему? Почему?!

— Потому что мне, кроме моего мужа, больше никто не нужен!

— То есть… Как это?..

— Да, вас, Андрей, правильно проинформировали, мне нужен только ребенок.

Андрей стукнул ладонью по столу:

— Я так не могу! Я мужчина! Мне нужна женщина!

Рая позволила себе усмешку:

— Я думала, вы меня поймете…

Она попыталась встать из-за стола, но мужчина перехватил ее за руку:

— Я так просто тебя не отпущу. Я буду пытаться снова и снова, но мы с тобой будем вместе.

Рая вырвалась и зло посмотрела на Андрея.

— Прощайте. — И Раиса удалилась, покинув нелицеприятное для себя общество.

Перед схваткой с девочкой

— Марина!

Она остановилась, оценивающе взглянула на него, смерив пристальным взглядом с ног до головы, и, демонстративно сложив руки на груди, с вызовом в голосе произнесла:

— Ну?

А позади — запятнанная ржавчиной и черными потеками масштабная стена, закрывающая останки энергоблока, разбитого взрывом. Под ногами катились грязь и остатки снега. Когда Марина, в конце холодного месяца, синяя и почти почерневшая от холода — губы девушки напоминали уста покойника, — притащила не без помощи других раненого и бесчувственного спецназовца, на ней, кроме тонких джинсов и открытых летних туфелек, ничего теплее не было. Работники станции, оставшиеся в этих помещениях еще с осени восемьдесят шестого, отлично помнили гостью в качестве ликвидатора, поэтому выделили ей теплую и сменную одежду.

— Я тебя очень внимательно слушаю.

Сергей-Александр поежился и спрятал руки в карманы темных брюк.

— Я бы хотел сказать одну вещь, которая может тебе не понравится.

Марина поморщилась:

— Не тяни кота за хвост, говори прямо.

Александр заозирался по сторонам:

— Мне бы не хотелось говорить об этом на весь аул, но так как нет больше необходимости это скрывать, я скажу прямо — я хочу с тобой отношений, здесь и сейчас. Ты сама просила!.. — он развел руками, натолкнувшись на немой взгляд темно-карих глаз.

Марина усмехнулась и, бросив взгляд себе под ноги, спрятала руки в карманы джинсов.

— Что-то много желающих в последнее время! — язвительно заявила она.

— В смысле? — Саша всплеснул руками.

— Мне пока что одного хватает!

— Кого?..

— Ну, раз ты об этом заговорил, я тоже скажу напрямую — мой друг и товарищ, с которым я проработала здесь в восемьдесят шестом, тоже не против отношений. — На лице Марины просияла новая ядовитая усмешка. Она склонила голову и в упор посмотрела на Александра. — Мы с ним даже переспали. А что? Он хороший мужчина, одинокий, правда, у него имеется малолетняя дочь, да и я, знаешь ли, прохлаждаюсь в Чернобыле не просто так. И об этом говорю уже не первый раз. Да и, насколько мне не изменяет моя память, ты прекрасно проводишь время с Кошмаром, так что, я не имею никакого желания вам мешать.

— То, что я перепихнулся пару раз с той девицей, ничего не значит!..

— Алекс, мне насрать. Прости. Я помогаю тебе из-за личной выгоды, но спать с тобой не собираюсь. Адью.

Киев, тот же год

— Вы собрались меня преследовать?

Андрей протянул вперед красивый с одурманивающим запахом букет ярко-алых роз.

— Ты думала, что избавишься от меня просто так, да? И, если не быть таким настойчивым, ты ушла и даже не сказала, когда именно произойдет наше соитие. Ну, донорство, если ты так настаиваешь. Ну, я человек, привыкший к романтике, решил сделать это красиво, цивилизованно, хотя, конечно, сейчас совсем другие ценности, и все это вовсе не обязательно, но я мужчина старой закалки…

— Я не хочу делать это в своей квартире. — Раиса сложила руки на груди.

— Хорошо. А не скажешь, почему?

— Тебя это не касается!

— Из-за мужа?

Рая хмыкнула.

— Допустим.

— Ко мне или в гостиницу?

Девушка склонила голову.

— А у тебя есть деньги?

— У меня есть все, чтобы завладеть твоим сердцем!

— И не мечтай. Оно уже занято.

Раиса краем глаза заметила любопытствующие взгляды соседских женщин, наблюдающих за неловкой сценой из своих окон.

— Знаєш, доведеться перенести наше дійство в інше місце, так як сусідки про мене поганої думки. Вони заздрять мені і називають мене поганими словами, тому що журналісти наділяють мене великою увагою. А вони теж вдови. Я навіть з подругою через це посварилася. Вона не розуміє, чому у мене запитують про мого Васеньку, а про її Віктора практично нічого не говорять. Тому не хочу спати з чужим мужиком на очах у всіх[7], — произнесла она, сложив руки на груди.

— Как скажешь. — Андрей пожал плечами. — Слово дамы для меня закон.

Рая спустилась со ступенек и встала рядом с мужчиной.

— Букет я не приму. Договор был о другом.

— Мы вообще ни о чем не договаривались!.. — Андрей всплеснул руками.

Подул прохладный ветер.

Раиса посильнее укуталась в свитер.

— Разве Марина ни о чем тебе не говорила?

Спустя час

Маленькая квартирка была скромно обставлена: диван у стены, мебельный гарнитур из ФРГ, журнальный столик, отодвинутый к окну, и два кресла, одно из которых было убрано в спальню, где стояли лишь кровать да двухсторчатый шифоньер. Окно занавесили большой и прозрачной тюлью, не позволяя темным вечером включить свет — все на виду у всех, как на экране большого телевизора. На кухне шкаф и стол времен революции, холодильник, только что купленный, ну и ванна с туалетом, раздельные, конечно.

— Я живу очень скромно! — Андрей развел руками.

— Ничего страшного. — Раиса улыбнулась.

На улице пошел дождь, стекая по стеклу красивыми потоками. Подул вновь ветер, склоняя деревья к мокрой земле. Полыхнула молния, затем другая, погружая квартирку в темноту — электричеством не попользуешься, все может сгореть в считанные секунды. Шум с улицы помогал отвлечься от посторонних мыслей. Рая смотрела на летний армагеддон за окном и почувствовала, как Андрей подошел сзади и обнял ее, обвивая пальцами хрупкие локти.

— Решил сделать это здесь и сейчас?

— А зачем тянуть с этим? Я настаиваю.

Мужчина поставил букет на столик. Откуда-то появилась бутылка шампанского, пара фужеров и конфеты, шоколадные, купленные в ближайшем киоске. Раиса откусила одну из них и ощутила давно забытый вкус детства. Как будто она еще там, в деревне, недалеко от строящейся Припяти, гуляет со своими подружками. Рая повернулась, заметила улыбку на лице Андрея, и тоже улыбнулась. Расслабилась.

Свитер полетел в кресло, туда же отправилось и легкое летнее платье. Худенькая девушка предстала перед мужчиной в одном нижнем белье. Андрей уже расстегнул пряжку на ремне и провел “молнией” до упора, сбрасывая брюки на пол. Он выглядел просто изумительно — красивый, накаченный торс (спортом занимался, что ли?), худой, стройный, в общем, мечта многих женщин. Рая дрожащими руками обвила его шею и прикрыла веки, позволяя дотронуться до своего лица. Его губы оказались сначала на ее щеке, а потом на устах, оставляя мокрый след.

Они переместились на заранее разложенный диван. Раиса бросила трусы и бюстгальтер на пол, стараясь не думать о морали и собственной нравственности: вот, нынешняя молодежь занимается этим безо всяких там задумок, получая удовольствие и не обещая, что это приведет к чему-то по итогу. Андрей лег на нее сверху, оставшись полностью голым, и смотрел в ее глаза, не отводя взгляда. Рая смутилась, но быстро смирилась — она делает это не просто так, не по прихоти животной, а ради дальнейшей своей жизни.