Дышать тобой

Я просто надеюсь, что однажды он не уйдет навсегда.

Я переворачиваю страницу в своей книге, слова не могут привлечь мое внимание сегодня вечером. Моя голова все еще занята Куэйдом и Логаном, идущими на вечеринку Трейси. Я верю Куэйду, когда он сказал мне, что я единственная девушка, которую он когда-либо хотел. Но я не уверена, что Логан чувствует то же самое ко мне. И эта мысль выводит меня из себя. Я встаю с кровати, когда в соседнем доме загорается свет.

Картер в своей обычной черной одежде, его волосы растрепаны из-под байкерского шлема. В то время как Логан и Куэйд проводят субботние вечера на школьной вечеринке, Картер предпочитает кататься на байке по городу со своей верной камерой в руке. Он такой же отшельник, как и я, и, хотя дети думают, что я странная из-за того, что держусь особняком, его отчужденность придает ему таинственный вид. Я не настолько глупа, чтобы верить, что у Картера не было других девушек. Все они заискивают перед ним, и я слышала достаточно слухов, чтобы знать, что он берет то, что хочет, когда хочет. Я просто никогда не была на том конце, где исполнялось его желание.

Это неправда.

Я была той, кто затормозил нас, и он больше никогда ничего не предпринимал. И я знаю почему. Он хочет, чтобы я сделала первый шаг. Он хочет, чтобы я пришла к нему. Прежде чем я успеваю притвориться, что не заглядываю в его комнату, он ловит меня с поличным. В игру вступает его мрачная ухмылка, и, если бы он только знал, как я превращаюсь в лужицу, когда он так на меня смотрит.

Он берет свой телефон, и я делаю то же самое.

Когда я отвечаю на звонок, он ничего не говорит, только дышит в трубку, и это что-то со мной делает.

— Хочешь, я приду? — Наконец он говорит.

— И что будешь делать? — Улыбаюсь я.

— Я не знаю. Отвлеку от того, что тебя беспокоит?

Даже с такого расстояния он все еще видит меня насквозь.

— И как ты это сделаешь?

— Я могу придумать много способов, — говорит он, сидя на подоконнике, его проницательный взгляд не отрывается от моего.

Я сижу на подоконнике перед ним, изо всех сил пытаясь сдержать хриплый смех.

— Просвети меня, — поддразниваю я.

— Валентина, не искушай меня.

— Я не искушаю.

Его смех грубый и мужественный, и мое сердце сжимается от этого звука. Он смотрит вниз, на первый этаж дома, его губы поджимаются в хмурой гримасе.

— Твой папа все еще не спит.

Другими словами, он не придет. Он слишком уважает моего отца, чтобы проникнуть в мою комнату. Поскольку их отношения всегда были немного неспокойными, Картер делает все возможное, чтобы не задевать зверя, которым является мой чрезмерно заботливый отец. Я знаю, что папа заботится о нем так же сильно, как о Логане и Куэйде, но в случае с Картером он чувствует в нем опасность того, кто скорее попросит прощения, чем попросит разрешения.

— Неважно, — добавляет Картер с самодовольной ухмылкой на лице. — Я все еще могу избавить тебя от мыслей, о которых ты слишком много думаешь.

— Правда можешь?

— Да. Но ты должна следовать моим правилам. Ты можешь это сделать?

Заинтригованная, я киваю.

— Иди, возьми свой стул и придвинь его к окну.

— А?

— Никаких вопросов. Просто делай что говорю.

В замешательстве я делаю, как он говорит, и подхожу к своему столу, чтобы подвинуть стул поближе к окну.

— Теперь сядь.

— Я почти закатываю глаза, но, когда я бросаю на него мимолетный взгляд, я вижу, что он тоже сидит в кресле. Мне видны только верхняя часть его груди и лицо.

— Включи громкую связь и положи телефон на подоконник, — приказывает он.

— Папа может услышать, — возражаю я, боясь, что мой отец может подняться наверх и подумать, что Картеру каким-то образом удалось проникнуть в мою комнату.

— Тогда надень наушники, если боишься, — подталкивает он, и я посылаю его, прежде чем положить телефон на подоконник передо мной.

Он издает смешок, и это согревает мои внутренности. Картер почти никогда не смеется, но, когда он смеется, мне кажется, что я наблюдаю, как темные тучи расступаются после шторма, открывая ничего, кроме голубого неба.

— Закрой глаза, Валентина, — шепчет он достаточно тихо, чтобы только я могла слышать его голос.

Нерешительно и неохотно я закрываю глаза, когда он приказывает. Не потому, что я ему не доверяю, а потому, что я предпочла бы быть прикованной к нему взглядом, чем лишиться его. Я ерзаю на своем стуле, когда он дышит в трубку.

Вдох и выдох. Вдох и выдох.

Звук становится песней любовника, блаженно расслабляя все мои конечности, в то время как биение моего сердца становится почти таким же громким, как его нежное дыхание.

— Проведи руками по своим обнаженным бедрам, Валентина, — командует он.

Я делаю, как он говорит, и теперь благодарна, что мои глаза закрыты.

— Нежно, — шепчет он, его тон такой гравийный и густой, что я чувствую, как он целует мою кожу.

— Раздвинь ноги.

Я сухо сглатываю, следуя его команде.

— Потрогай себя поверх трусиков.

Мое бьющееся сердце пропускает удар, когда я слышу, как он ерзает на своем месте.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я, затаив дыхание.

— Что ты должна делать. Я отдал тебе приказ, Валентина. Ты собираешься быть хорошей девочкой и закончить с этим или собираешься делать то, что я говорю?

Я провожу подушечкой большого пальца по передней части своих трусиков и шиплю от чудесного трения, которое это создает. Красный горячий румянец поднимается от пальцев ног до макушки головы, но я не останавливаюсь.

— Сдвинь трусики в сторону, детка. Я хочу, чтобы на твоих пальцах осталось то, что я заставляю тебя чувствовать, даже не прикасаясь к тебе.

Я сглатываю, когда делаю, как он говорит, обнаруживая, что мое нутро влажное и нуждающееся, как он и предсказывал. Я играю со своими складочками, вверх и вниз, пока не нажимаю на свой чувствительный клитор, сначала слегка поигрывая с ним, пока сводящего с ума ритма больше не становится достаточно.

— Представь, что это мой язык пробегает вверх и вниз по твоим складочкам. Мои зубы касаются твоего клитора, заставляя твою киску умолять меня, — ворчит он.

Мои губы приоткрываются при виде образа, который он вложил мне в голову, в то время как мои ноги раздвигаются сами по себе, просто чтобы прохладный воздух пощекотал мою открытую сердцевину.

— Вот так просто, — стонет он.

— Что ты себе представляешь? — Рискну предположить я, мой хриплый голос выдает, насколько я возбуждена.

— Тебя на коленях передо мной, высасывающую меня досуха.

— О… Боже, — мяукаю я, не готовая к такому ответу.

Это что-то делает со мной фантастическое, когда я думаю, что Картер получает удовольствие от изображений своего члена у меня во рту.

— Блядь! — Стонет он. — Я чертовски сильно хочу кончить в твой хорошенький ротик, детка. Но сначала мне нужно, чтобы ты кончила на мой. Оседлай мое лицо, Валентина. Иди за мной, детка.

Его слова впечатываются в мою разгоряченную кожу. Он так далеко, и все же он прямо в этой комнате со мной. Любит меня и сводит с ума от желания.

— Ты такая чертовски вкусная, — продолжает провоцировать он. — Я чувствую твой вкус отсюда. Клубника со сливками. Это опьяняет.

Моя голова откидывается назад, когда я позволяю его словам вести меня над пропастью. Ослепляющий белый свет разрывает меня на части, в то же время я слышу, как Картер издает стон, освобождаясь. Моя грудь вздымается вверх и опускается, когда я возвращаюсь в сознание.

— Открой глаза, Валентина.

Мои веки широко открываются, и я вижу его стоящую фигуру, он заглядывает в мою комнату и видит, как я открываюсь для него, мои соки все еще покрывают мои бедра. Я облизываю губы, когда он накрывает свой все еще твердый член поверх расстегнутых джинсов.

— Сладких снов, детка, — говорит он с кокетливой ухмылкой, а затем завершает одно из самых сексуальных событий, которые у меня когда-либо были, выключая свет в его спальне и вешая трубку.